Б. Седов - Дама Пик (Роман)
- Приветствую тебя, Знахарь.
Знахарь усмехнулся, представив себе, какого труда Надир-шаху стоило заговорить с ним таким вежливым тоном.
- А-а, это ты… - спокойно ответил он, - я слушаю тебя, Надир-шах.
- Ты не был бы так спокоен, если бы вспомнил, что рядом со мной имеется одна русская девушка, которая тебе дорога.
- Так она еще жива, что ли? - преувеличенно удивился Знахарь, - а я-то, по правде говоря, думал, что ты тогда убил ее сгоряча.
- Не пытайся делать вид, что тебе безразлична ее судьба, - злым голосом ответил Надиршах, - ты прекрасно знаешь, что я могу с ней сделать.
- Конечно, знаю. Но это - твои проблемы. Все без исключения люди рано или поздно умирают, так что если она умрет сейчас, что ж… Как у вас говорится - на все воля Аллаха.
- Но ты даже не представляешь, как она будет умирать.
- Слушай, ты, подонок, - Знахарь отбросил ленивый тон, - неужели ты думаешь, что я и дальше буду покупаться на это твое дерьмо? Ну до чего же вы все-таки поганые твари! Вот смотри: ты угрожаешь мне тем, что девушка умрет в страшных муках. Так ты после этого просто поганый вымогатель, только и всего. И если ты считаешься там у себя одним из лучших, то каковы же ваши худшие? Ты - а точнее, вы все - играете на том, что один человек не хочет страданий и смерти для другого. То есть на благородстве и любви к ближнему. Слышал о таких понятиях?
- Не беспокойся, слышал.
- Вот и хорошо. Ты, дерьмо собачье, используешь в своих целях высокие человеческие качества других людей, которых у тебя самого и в помине нет. А теперь представь себе, что я напрочь потерял былое благородство и говорю тебе: да делай ты с ней все, что твоей ничтожной душе угодно. Ну как? Нравится? Я-то переживу, если ты ее убьешь. Помучаюсь, но переживу. Между прочим, у меня теперь два Корана, и я скоро доберусь до сокровищ мурзы. А ты останешься с мертвой девушкой в руках и со свиным ухом в зубах. Понял?
- Я убью девушку, - проскрежетал Надиршах, - клянусь!
Знахарь засмеялся.
- В Библии сказано: «Не клянись». Коран, между прочим, написан позже… Ты случайно не помнишь, там ничего об этом не написано?
- Ты не веришь мне?
- Отчего же… Верю, конечно. И я, конечно же, куплю у тебя эту девушку после того, как доберусь до клада.
- Нет, Знахарь, - интонации Надир-шаха стали жесткими и неприятными, - мы пойдем туда вместе. А чтобы ты не думал, что я играю пустыми словами, - слушай!
В трубке раздались шорох и стук, будто ее положили на стол.
Потом послышались гортанные мужские голоса, звучавшие с угрожающими интонациями, и Знахарь услышал голос Алены:
- Отпусти меня, нехристь! Что ты делаешь! А-а-а…
Раздался вскрик, и потом Алена заплакала.
Знахарь услышал грубый смех нескольких мужчин, и Надир-шах, снова взяв трубку, с усмешкой произнес:
- Сейчас она скажет тебе несколько слов.
В трубке зашуршало, и Знахарь услышал прерывающийся от слез голос Алены:
- Костенька, милый, забери меня отсюда! Мне страшно!
Знахарь почувствовал, как все у него внутри сплелось в тугой яростный узел. С трудом сдерживая себя и уже видя открывшееся на миг будущее, в котором Надир-шах останется один на один с собственной трусливой жестокостью, он сказал:
- Не бойся, Аленушка. Конечно, я тебя заберу. Что они с тобой сделали?
- Они отрубили мне палец. Больно… - ответила Алена и горько заплакала.
- Не бойся, - повторил Знахарь, - я все сделаю. Дай ему трубку.
После небольшой паузы в трубке прозвучал торжествующий голос Надир-шаха:
- У меня только что появилась свежая идея. Я не буду убивать эту девку. Начиная с сегодняшнего дня я буду отрубать ей по одному пальцу, а когда они закончатся и на руках и на ногах, отрублю ей ступни и кисти. Потом - руки до локтей, а ноги - до колен. Все будет происходить под присмотром врача, так что она будет жить. А потом ты получишь этот обрубок на память и сможешь любоваться на нее всю оставшуюся жизнь. Да, чуть не забыл - еще глаза, уши и нос. Они ей совершенно ни к чему. Ну, что скажешь?
Знахарь неожиданно почувствовал себя совершенно успокоившимся и ровным голосом ответил:
- Можешь не трудиться. Я согласен. Когда мы разберемся с шифром, я тебе позвоню.
И, не дожидаясь ответа, Знахарь отключился.
Это произошло две недели назад в ресторане «Княжна». Знахарь ничего не сказал, но проницательная Наташа, заметив, как изменилось его лицо после телефонного разговора, выбрала подходящую минуту и, взяв Знахаря за галстук, зажала в угол и вытрясла из него все.
Понятное дело, она не сказала Алеше ничего, но для себя уже решила, что сделает с Надиршахом. Она так и сказала тогда Знахарю:
- Когда мы получим Надир-шаха, он - мой. У меня к нему свои женские счеты. Я ему, гниде, покажу, как девочкам пальцы отрубать.
Знахарь, увидев в ее глазах нехорошие огоньки, предпочел не возражать и ответил:
- Конечно-конечно! Как скажешь.
И, опасливо оглядываясь на Наташу, вернулся к столу, где Бурлак, энергично жестикулируя, рассказывал Алеше какую-то лихую байку. Алеша смеялся и недоверчиво отмахивался. Бурлак наседал, Алеша соглашался, в общем, вечеринка шла как надо.
- Ну что, подруга боевая, а не пора ли позвонить нашему дорогому Надир-шаху и сказать ему, что мы готовы? - поинтересовался Знахарь, налив себе бокал «Мерло».
- Если ты считаешь, что мы готовы, - звони, - ответила Наташа.
- Да, мы готовы, - твердо ответил Знахарь и, быстро взглянув исподлобья на Алешу, хмуро уставившегося в телевизор, взял со стола трубку.
Набрав нужный номер, он несколько секунд собирался с духом, затем глубоко вздохнул и нажал кнопку вызова.
Надир-шах отозвался сразу же.
- Слушаю тебя, Знахарь, - сказал он, откровенно копируя начало прошлого неприятного разговора.
- Мы готовы, - сказал Знахарь. - Когда вы сможете быть в Казани?
- А мы уже здесь, - засмеялся Надир-шах. - Что, ты удивлен?
- Нет, не удивлен, но не ожидал. Не поделишься секретом, как это вам удалось узнать, куда нужно ехать?
- Никакого секрета здесь нет, - хвастливо сказал Надир-шах, - мы уже давно нашли вставку в той книге, которая все это время была у нас. Но без второго Корана понятным в ней было только упоминание о Казани. И только последний ишак не понял бы, что клад где-то рядом с ней.
- Ясно, - ответил Знахарь. - Сейчас я подробно объясню тебе, где мы будем встречаться. Но прежде я хочу узнать, что с Аленой.
- Что с Аленой? - переспросил Надир-шах. - Она рядом со мной. Хочешь поговорить?
- Нет, - сказал Знахарь, - я тебе верю.
- Это хорошо, - согласился Надир-шах, - но только не забывай о том, что прошло четырнадцать дней, и мне все труднее удерживать моего верного слугу Рашида. Если я не смогу справиться с ним, он отрубит девчонке еще четырнадцать пальцев. Ну, а дальше - как и было сказано. Ты меня понимаешь?
- Да, - ответил Знахарь, - я тебя понимаю. А теперь слушай меня внимательно. Завтра утром…
* * *
В восьмидесяти километрах от Казани, на берегу Волги, находился относительно небольшой скалистый массив. Так сказать, - утесы. Высокие, мрачные, обросшие мхом, короче говоря, такие же, как тот, о котором поется в песне.
Место это было тихим и безрадостным.
Нагромождения скал, появившиеся здесь еще в те незапамятные времена, когда поверхность Земли менялась на глазах с великим грохотом, огнем и дымом, навевали мысли о бородатых разбойничках, ограбленных купцах и диких попойках с бросанием в реку обесчещенных девушек.
Вечернюю тишину широкой и гладкой реки нарушил ровный стук двигателя, и из-за скал показался небольшой пароходик, медленно двигавшийся вдоль берега, на борту которого крупными кривыми буквами было написано «Степанъ Разинъ».
На носу пароходика можно было увидеть разношерстную компанию пассажиров, которые с интересом разглядывали скалы. В руках некоторых из них были бинокли, и они водили фиолетовыми линзами по скалистому берегу.
Наконец один из пассажиров указал рукой на какое-то место в скалах, остальные тоже уставились туда, а затем все дружно повернулись к рубке, в которой стоял за штурвалом пьяненький небритый субьект в белоснежной фуражке с крабом, и пароходик повернул к берегу.
Ткнувшись носом в небольшую песчаную отмель, пароходик закачался на им же поднятой небольшой волне, затем вода снова успокоилась и на берег упала длинная доска с поперечинами.
Следя за тем, как пассажиры осторожно спускаются по сходням, Знахарь подошел к капитану пятнадцатидцатиметрового ржавого корыта, носившего славное имя средневекового разбойника, и сказал:
- На берег не сходить. Понял?
Капитан заглушил двигатель, пьяно подмигнул и ответил:
- Да за такие деньги я не только на берег сходить не буду, а еще и привяжу себя к грот-мачте.
Знахарь окинул кораблик взглядом и сказал:
- У тебя и мачты-то нету. В общем, увижу на берегу - утоплю.
- Слушаюсь, сэр, - отчеканил речной волк и нетвердыми шагами отправился на корму, где в железном облупленном рундуке у него хранился запас спиртного.
