Наталья Андреева - Попробуйте позвонить позднее
— А мы его в психушку упрячем. Вот дарственную Борька подпишет, и упрячем. Нотариуса предупредили, все пройдет как по маслу.
— А когда нас к нему записали?
— Да завтра и поедем, — довольно потерла руки Клавдия Ивановна. — Без очереди примут, за такие-то тыщи! И тут же бумаги подпишем. Все — тебе.
— Надо было и Светку вписать.
— Светке мы деньгами дадим.
— А жить тогда на что, ма? — капризно спросила Люба. — Ты говорила: на курорт, за границу.
— Вот подпишет Борис бумаги, и поедем. Сначала дело надо сделать, а потом уж отдыхать. Дело-то на мильон! Потерпи уж, Любаша. Мужа богатого найдешь.
— Приеду с курорта — сразу на развод подам. А деньги-то, что мы за квартиру получили, мой бывший не оттяпает? И этот дом?
— Дарственная на тебя. А квартирку мы уже в доллары обратили. Мы с твоего еще и алименты слупим на детей. Выписать-то он выписался, но еще никуда не прописался, — хихикнула Клавдия Ивановна. — А ты, Любаша, не спеши. Один раз уже обожглась, хватит.
— Что-то банкиры с нами не больно общаются, — пожаловалась Люба. — Как ни придешь к соседям, все их дома нет. С прислугой разговариваю. Как и не хозяйка здесь, а как и они — прислуга. Обидно, ма!
— Погоди, вот подпишет Борис дарственную. Недолго ждать осталось.
— Пойдем спать, — зевнула Люба. — Петька, небось, опять телик смотрит. А там передача для взрослых!
— А чего он не знает, твой Петька?
— Сказала бы ты ему.
— Скажу. Борис-то опять в стельку, — зевнула и Клавдия Ивановна.
— Ты ж его каждый день поишь! Он и протрезветь не успевает!
— Хорошо, что он алкаш. Всю совесть пропил. Был бы он нормальный человек — ни в жизнь не пошел бы против Венькиной воли. Единственный сын, и внучка одна. Но водка — она все заменяет, и детей и внуков.
— Вчера, ма, чертей гонял. Какие-то карлики ему чудились.
— А, ну его, — махнула рукой Клавдия Ивановна. — Идем, Люба, спать.
Поднимаясь по лестнице, они слышали, как в своей комнате ворочается в постели и кричит Борис Вениаминович.
— Допился, — презрительно сказала Люба.
Вскоре в особняке стало тихо. Борис Вениаминович проснулся среди ночи и дрожащей рукой стал шарить на тумбочке. Ему захотелось пить.
— Водки… — прохрипел он.
— Папа…
— Кто здесь? — Борис Вениаминович напряженно вгляделся в темноту.
— Папа…
— Веня, сынок…
Козлов охнул и вжался в пропахший потом матрас.
— Ты ж помер…
— Как же так, папа?
Сын сидел в кресле, в темном углу. Борису Вениаминовичу показалось, что голова у него разбита, а лицо в крови.
— Покойник… — дрожащими губами еле выговорил он. — Веня, сынок…
— За что ты так с нами? — тихо спросил сын. — Не твое ведь это.
— Ты… Ты это о чем, а?
— Зачем ты все чужим отдаешь? Ведь Даша тебе внучка. За что ты с ней так?
— Веня, я… не хотел я… Водки…
— На столе, — тихо сказал сын.
Борис Вениаминович еле-еле поднялся с кровати и, шатаясь, побрел к столу. Из угла, где сидел сын, тянуло холодом и сыростью. Борису Вениаминовичу стало страшно.
— Покойник…
Заныло в груди, невыносимо заболела голова, к горлу подступила тошнота. Он схватил со стола бутылку водки, прямо из горлышка стал пить.
— Папа…
— Сгинь!
Огненная вода побежала по жилам, Борис Вениаминович осмелел. Погрозил пальцем темному углу, заплетающимся языком сказал:
— Ты мне, Венька, не грози! Я тебе как-никак отец! Я тебя вырастил, образование дал… Что молчишь? Молчи-ишь. Я покойников не боюсь, потому как я коммунист и ат… — Борис Вениаминович икнул, — атеист.
— Папа… — прошелестело из угла. — А я за тобой пришел…
— Тьфу! Сгинь!
— Эх, папа…
…Когда Клавдия Ивановна вошла в спальню утром следующего дня, был уже одиннадцатый час. Она поморщилась: в комнате стоял отвратительный запах. Пахло мочой и еще чем-то кислым. Занавески были задернуты. Муж лежал на полу у стола.
— Э-э-э… Да тебя, мил друг, надо в чувство приводить! Помыть, побрить. Эй, Борис! Просыпайся! К нотариусу едем!
Она подошла к окну и раздвинула занавески. Муж лежал в неестественной позе и, кажется, не дышал. Клавдия Ивановна испугалась. Подошла, нагнулась над ним, потрогала за плечо:
— Ты спишь, что ли? Борис!
До Клавдии Ивановны не сразу дошло, что перед ней покойник. Слишком уж удачно все складывалось. И бумаги уже были готовы, осталось только подписать. А потому она долго трясла Бориса Вениаминовича за плечо и даже пыталась делать ему искусственное дыхание. Ну не хотелось ей верить в случившееся!
И только устав от попыток воскресить мужа, Клавдия Ивановна уселась на пол, рядом с его телом, и тихонько заскулила:
— Бори-и-ис… Что же ты наделал, Бори-и-ис…
Глава тринадцатая
Катерина оказалась права: в августе торговый центр опустел, а в Москву пришла немыслимая жара. Кто уехал в отпуск, кто на дачу, иногородние продавцы — к себе на родину. Уехала и хозяйка Инны, посадив вместо себя в контейнер девчушку лет восемнадцати, должно быть, студентку. И режим установился вольный. Расслабились все: и редкие покупатели, ошалевшие от тридцатиградусного пекла, и продавцы, выручка которых упала дальше некуда. Но ситуация была типичной для августа, все знали, что будет так, и давно уже смирились с убытками. Вот в конце месяца, перед началом учебного года набегут!
Впрочем, Мать торговала в прибыль, потому что на купальники и пляжные аксессуары был самый спрос. Потому она и сидела у себя в секции безвылазно. У нее была постоянная клиентура, много знакомых, которые могли приехать с дачи на один день, специально за новинкой, перед тем, как податься в жаркие страны. Товары Мать заказывала по каталогу, за границу сама выезжала редко, заказ забирала уже в Москве, с базы. За перевозку, правда, приходилось приплачивать.
— Машина при нашей работе — это все, — говорила она Инне. — Ты еще не надумала?
— Надумала что?
— Оформляйся как ИЧП, зачем работать на хозяина? Надо на себя. Ирина охотно тебе уступит свой бизнес, ей книги не интересны, а у тебя, я вижу, получается. Но нужен транспорт или связи. Чтобы тебе большую скидку делали как постоянному клиенту и завозили бы с оказией товар.
— У меня есть водительские права.
— И у меня есть, — улыбнулась Мать. — И машина когда-то была. Все было проще: сама товар привозила, всегда в срок, и за хранение не приходилось платить. Пришлось машину отдать за долги. Все Генка, оболтус. А когда-то он мне помогал! Но ему обязательно всучат залежавшийся товар. Я-то это, понятно, не заказывала, значит, и не возьму. А он берет. Учу, учу его, а толку нет. Добрый он. И наивный, как ребенок!
— Не надоело тебе с ним возиться?
Как-то незаметно они перешли на ты, разница в возрасте Инну уже не смущала. Мать забежала к ней на минутку и теперь с интересом листала поваренные книги. Покачала головой и сказала:
— Сколько ж этого добра!
— Да, это сейчас модно. Все пишут кулинарные книги — и артисты, и шоумены. Даже политики.
— Путное что есть? Или одни трюфеля с куропатками?
— Куропаток много, — улыбнулась Инна. — А также грамматических ошибок. С экзотикой надо быть осторожнее. Сами иной раз не знают, о чем пишут. Но пишут ведь!
— Ну, это нам не подходит. — Мать со вздохом отложила в сторону дорогую толстую книгу в глянцевом переплете. — И книга дорогая, и рецепты дорогие. Нам не по карману. Ну, где я возьму эту, как там ее? Бамию! И какая еще на нее цена! А масло из трюфелей? Гляди: суп-пюре из каштанов! Или вот это: «куркума». Я понимаю, что приправа, но неужели по-русски нельзя написать? Мне стоит одно незнакомое слово увидеть в рецепте, так я тут же откладываю его в сторону.
— А ты что готовишь? — поинтересовалась Инна.
— Мне надо чтобы быстро, просто и вкусно. И недорого. Да я и без книжки справлюсь.
— А вот я так не умею. То есть готовить-то я, конечно, умею, и неплохо, но экономить у меня не получается. Ползарплаты на продукты трачу! Ну куда это годится?
— А я всю жизнь экономлю. И тоже умею хорошо готовить. Чем проще, тем лучше. К примеру, взять горбушу, голову отрезать, рыбу выпотрошить, хорошенько смазать майонезом снаружи и изнутри, посыпать специями, хоть универсальной приправой, и плотно завернуть в фольгу. На сорок минут в духовку, и готово!
— Да, это просто.
— И вкусно, поверь. Я таких рецептов знаю много.
— Ты мне все это запиши, — попросила Инна. — А то полуфабрикаты уже надоели. Скоро дочь приедет, надо бы ее побаловать.
— Главное — это руки приложить и делать все с душой. Я и пиццу умею готовить не хуже, чем в итальянском ресторане, но намного дешевле, и соус-болоньез, и домашнюю лапшу. А какие у меня соленья получаются! И все просто, а, главное — дешево. Осенью вот на овощи перейду. Перец, баклажаны, помидоры. Я их и фарширую, и в духовке тушу, с майонезом, с сыром, с томатом. Все просто и вкусно.
