Наталья Калинина - Секрет черной книги
– Ну… Я сижу здесь, – растерялся он.
– Сидит он! – фыркнула Тина. – Ты не сидеть должен, а действовать. Действовать, понимаешь? Так, как ты можешь. Для чего тебе дан твой дар? Денежки получать, общаясь с мертвецами по просьбе их родственников, – выспрашивать, куда перед смертью спрятали сберегательные книжки и каковы пароли к счетам? Не-ет. Действуй, мой хороший!
Тина повесила трубку, не сказав ошеломленному мужчине больше ни слова, но приехала через час и застала его в коридоре. Влад бродил в возбуждении от стены к стене. Тина узнала его лишь потому, что в этом коридоре больше никого не было. Она видела Влада раньше всяким – уставшим, невыспавшимся, обессиленным после сложных ритуалов, но даже изможденный после своей болезни он не выглядел так плохо, как сейчас. Влад, однако, едва завидев ее, просиял и бросился навстречу.
– Понимаешь, у нее дрогнули ресницы! Я подумал, что она откроет глаза!
– Тебе дали ее увидеть еще раз?
– Ненадолго, – сник Влад. – На каких-то несчастных три минуты. Но у нее дрогнули ресницы! Я видел! И еще эта слеза… У нее покатилась слеза. Одна, но настоящая. Понимаешь, что это значит?!
– Это значит, что ты должен приложить все усилия для того, чтобы ее вытащить, – твердо сказала Тина и протянула пакет с бутербродами и термос с кофе. – Поешь и действуй. Я тут вместо тебя посижу.
Влад послушно присел в одно из кресел и положил в соседнее пакет с бутербродами. Открыв термос, налил в крышку-кружку кофе и, зажмурившись, втянул пар. А затем, будто вспомнив что-то приятное, улыбнулся.
– Спасибо, Тина.
– Что-то тебе еще нужно?
– Нет. То есть да. Надо разыскать родителей Веры. Они еще не знают о случившемся. Вера не поддерживала с ними связь очень долго, только отправляла раз в месяц денежные переводы. Но они живут неподалеку от тебя. Я даже знаю дом…
Он подробно описал улицу и дом родителей Веры.
– Понимаю, это непросто…
– Я найду, – уверенно сказала Тина. – Завтра. А ты возьми себя в руки и действуй.
Влад кивнул, допил кофе, вытащил из пакета один бутерброд и направился к выходу из больницы.
* * *Вера все шла и шла, не зная куда и ждет ли ее кто там. Но она шла – лишь бы не застревать на месте, как те Неопределившиеся, которые то и дело встречались ей на пути. Один раз Вера встретила безумного патлатого старика, закутанного в многослойное развевающееся тряпье. Старик бежал ей навстречу и бормотал себе под нос:
– Автобус! Автобус сейчас уйдет.
Безумный Боб, догадалась Вера. Еще дважды ей встретились марширующие солдаты. Часто попадались одиночные или бредущие маленькими группками Неопределившиеся в разорванных грязных одеждах и со стеклянными осколками в волосах – жертвы автомобильных катастроф. Иногда ей встречались лежащие в белой пыли, которой тут все было покрыто, – такие же, как она, не определившиеся между жизнью и смертью. Вере почему-то казалось, что ей нельзя вот так сдаваться и засыпать в пыли. Тогда она точно никуда не придет и не узнает, ждет ли кто ее.
Лес закончился, теперь под ногами было болото. Прыгать по пружинистым кочкам могло показаться забавным, если бы ноги по очереди то и дело не соскакивали в жижу. Эта жижа была будто живая – нечто единственное по-настоящему живое в этом месте. Она чавкала, булькала, надувалась и лопалась пузырями, словно под ней, как под одеялом, дышало многоголовое огромное чудовище. Вера перепрыгнула все кочки и оказалась в песчаной пустыне. На смену пронизывающему холоду пришла изнуряющая жара. Иногда девушке казалось, что ветер приносит ей издалека слова: «Я тебя ищу, ищу». И тогда она, обрадовавшись, присаживалась в ожидании, вертела головой, надеясь увидеть того, кто ее разыскивает. Но вокруг оказывалась только пустыня. Вера с горечью понимала, что это ветер шуршит песком, и продолжала путь. Она все шла и шла, падая, поднимаясь, но бредя вперед. До тех пор, пока впереди не увидела золотой свет и в нем – мужскую фигуру. «Меня ждут!» – обрадовалась она и, проваливаясь в песок, побежала навстречу ожидавшему ее.
* * *Он искал ее, ночь за ночью приходя в одно и то же место, мертвое, черно-белое, как старый снимок, в котором все, как на негативе, было наоборот: деревья и земля – белыми, а небо – черным. Здесь он был чужим – тем единственным, кто не выцветал до этой дихроматической гаммы. Это место присасывалось каждый раз к нему, как вампир, стараясь максимально напитаться его живой энергией, вытягивало из него все силы, грозя в недалеком будущем тоже превратить его в черно-белый негатив. Но Влад не сдавался и каждую ночь опять приходил сюда, начиная там, где закончил накануне. Он понимал, что за время его отсутствия Вера уходит вперед еще на целый день. Он отставал от нее уже на несколько суток, но все равно не сдавался – делает же она остановки, чтобы передохнуть. Когда кого-то он видел, бросался навстречу с вопросом, не встречалась ли по пути девушка с черными короткими волосами и большими глазами на бледном лице. Кто-то из встречных не удостаивал его и взглядом, кто-то отрицательно качал головой, а кто-то говорил, что видел похожую девушку, но уже давно. Давно – не страшно. Главное, что Вера еще здесь и, похоже, тоже борется. Хоть, может, не так, как ему бы хотелось. Ему бы хотелось, чтобы она развернулась и пошла ему навстречу, а не от него. Но она упорно отдалялась.
Днем прогнозы были то утешительными (у Веры опять дрогнули ресницы, будто она пыталась открыть глаза), то неутешительными (показатели жизнедеятельности опасно падали). Влад понимал, что это означает: Вера ушла слишком далеко от него и опасно приблизилась к тому месту, где ей наверняка захочется остаться. Наверное, на ее месте он бы поступил так же: устав от долгого пути, от борьбы, он бы остался в том прекрасном мире, который ей может открыться. «Не сдавайся, не надо, не уходи. Я тебя ищу», – шептал он в те моменты, когда ему позволяли взглянуть на девушку. И верил, что она его слышит.
* * *Человек в длинных одеждах, в сиянии золотого света с улыбкой ожидал ее. И, когда Вера приблизилась, протянул ей руку и помог взобраться на песчаную дюну.
– Кто вы? – спросила девушка, силясь вспомнить, где уже встречала этого мужчину с ласковыми добрыми глазами, молодым безусым и безбородым лицом и длинными волосами на прямой пробор. Где-то она его видела, и, как ей казалось, совсем недавно. А еще ей казалось, что знает она его уже очень давно, даже не века, а тысячу жизней.
– Я твой проводник, – голосом, отозвавшимся внутри Веры теплыми вибрациями, ответил он. – Ты могла меня знать как Петра, своего прапрадеда. Так тебе будет понятней.
– Петр? Тот самый? – удивленно и обрадованно спросила Вера и коснулась невольно рукой груди, где еще до недавнего времени пряталась ладанка. Мужчина кивнул и повел девушку за руку куда-то наверх – на самую верхушку дюны.
– Мы решили, что тебя встречу я и приведу домой, ко всем, – говорил Петр, ведя Веру за собой. Идти, несмотря на крутой подъем и осыпающийся под ногами песок, было удивительно легко, словно девушка не шла, а, невесомая, парила.
– Куда? Домой? – удивилась она. И Петр терпеливо пояснил:
– Куда возвращаются все души после того, как окончат очередной урок на земле. Мы тебя ждем.
– Это значит, что я правда умерла, – прошептала Вера, испытывая вдруг сильную грусть. Что-то она там, на земле, оставила – дорогое и родное, но вот что или кого?
– Не умерла, души бессмертны.
Петр помог Вере преодолеть оставшееся до верхушки дюны расстояние и, выпуская ладонь девушки, обвел широким жестом открывающийся перед ним вид:
– Посмотри, узнаешь? Это наш дом, куда мы всегда возвращаемся.
Вера боязливо выглянула из-за его плеча и увидела простирающуюся внизу залитую золотым светом бесконечную долину. В первый момент ее ослепило столь яркое сияние, и она прикрыла глаза. Но, повторно взглянув и немного привыкнув к свету, смогла различить вдали некие воздушные скопления, похожие на облака. Они мерцали и переливались всеми цветами радуги, иногда плавно перемещались с одного места на другое, иногда сливались, а иногда вдруг распадались на несколько «облачков» поменьше.
– Эти облака… – Вера указала рукой на одно из них.
– Это души, которые отдыхают, общаются, готовятся к новым воплощениям. Ты просто забыла, но скоро все вспомнишь.
Вера кивнула и почувствовала вдруг такой прилив неожиданной радости, словно она действительно вернулась домой. Эта долина, открывающаяся с дюны, показалась ей самым прекрасным, что она когда-либо видела, и счастье – золотое и чистое, как сияние, – наполнило ее полностью.
– Скажите, – вдруг вспомнила Вера, – это ведь вы были в пансионате, возле комнаты Валентины Кузьминичны? В ту ночь, когда я так сильно напугалась?
– Я не хотел тебя пугать. Так получилось. Прости. Часть моей души осталась в ладанке, чтобы из поколения в поколение помогать и защищать моих потомков, но находиться все время в тесном предмете было неуютно и помогать неудобно. И она, часть души, переселилась на время в кота.
