Ирина Мельникова - От ненависти до любви
– В любом случае, мы должны сначала встретиться с Шиханом. Будет ли он рад этой встрече, дело десятое. Но на кое-какие вопросы ему придется ответить! – твердо сказал Олег, поднимаясь из-за стола. – Пора спать ложиться! Завтра рано вставать! – И посмотрел на Николая: – Ты обещал подходы к тропе контрабандистов показать.
– Зря ты это дело затеял, – покачал тот головой. – Лучше через перевал по конной тропе.
– Через перевал не хотелось бы, – Олег улыбнулся, – наверняка нас ждут на перевале, а мы напрямик, козьими тропами.
– Я вам постелила в светелке на втором этаже, – поднялась вслед за нами Зоя.
– А банька? Я ведь баньку протопил, – Николай резво вскочил на ноги. – Подстыла, конечно, но плевое дело подогреть. Сейчас дровец подброшу. Минут двадцать – и готово!
Мужчины вышли, а Зоя задержалась. Мне показалось, что она что-то хочет сказать, но не решается.
Я хлопнула ладонью по стулу рядом с собой:
– Садись, вижу ведь, поговорить хочешь.
– Маша, ты меня послушай, Олег – твой человек. Не отталкивай его, – быстро сказала Зоя и оглянулась на дверь. – Он тебя любит.
– Любит? – переспросила я. – Но пока не говорит об этом. Только он ведь уедет. У него работа в Москве, а здесь… Что ему делать здесь?
– Так поезжай с ним, – Зоя взяла меня за руку. – Голову не морочь ни себе, ни ему. Позовет – поезжай!
– А если не позовет?
– Не беспокойся, время придет – позовет! Поверь мне, скоро!
– Зоя, куда я поеду? Милиция без меня обойдется, но на кого я школу оставлю? Знаешь ведь, учителей нет.
– Найдут, – улыбнулась она, – как задницу припечет, сразу найдут. А тебе свою жизнь строить надо, детей рожать.
– Все ты правильно говоришь, но почему-то страшно мне. А вдруг не сложится? Видишь, какой он! Командир! Так и я – командирша!
– Ой, Маша, – Зоя погладила меня по руке, – он – твоя защита и опора. Ты себя женщиной почувствуешь. Поверь, это гораздо приятнее, чем командовать.
– Уговорила, – засмеялась я. – Лишь бы позвать не забыл. А я, наверно, соглашусь.
– Я вам вместе постелю, – поднялась Зоя со стула.
– Ой, – испугалась я, – не надо! Неудобно как-то! Что Николай скажет?
– Да ничего не скажет, – махнула рукой Зоя, – только порадуется. – И хитро прищурилась: – Зачем мужика ласки лишать, да еще после баньки? Он же с тебя глаз не сводит! Как пацан!
– Придумала тоже! – я почувствовала, что краснею.
Зоя покачала головой:
– Я тебе завидую. Такой красивый, сильный мужик. Упустишь, всю жизнь каяться будешь.
– Ты думаешь, все будет хорошо?
Зоя посмотрела в окно.
– Луна сейчас молодая. По нашим верованиям, все, что начинается на молодую луну, хорошо заканчивается. Завтра, и послезавтра, и еще день-два тебе очень трудно придется. На грани жизни и смерти балансировать будешь, но справишься, потому что Олег рядом.
– Он не погибнет? – быстро спросила я.
– Но ты же его не бросишь? – Зоя усмехнулась. – Все исключительно от тебя зависит. Уж постарайся!
– Постараюсь, – сказала я. – Только отчего ты так уверена, что все будет хорошо?
– Я тебя знаю лучше, чем ты думаешь, – Зоя смерила меня взглядом. – Только не жалей того, кто тебе в любви поклянется. Не Замятин, другой человек. Он захочет тебя убить. Ударь первой!
– Я должна его убить? – ужаснулась я.
– Он сам себя убьет! – Зоя выставила ладони, словно защищаясь. – Не спрашивай больше. Я и так много сказала. Ты должна быть ко всему готовой, чтобы вернуть силу Алтанхас. Я тебя заклинаю, не отступай! – Она сложила ладони в молитвенном жесте и умоляюще посмотрела на меня. – Спаси Костика! Я хочу, чтобы он жил, как все люди живут, а не хоронил себя на болоте.
– Я сделаю все, что могу, – сказала я, – правда, не представляю, каким образом. Будем надеяться, что получится.
Зоя не успела ответить, потому что на пороге показался Николай.
– Банька готова, – и протянул полотенце. – Иди, Олег уже парится.
Я перевела взгляд на Зою, та ободряюще улыбнулась.
На пороге я оглянулась. Зоя и Николай стояли ко мне спиной, обнявшись, и смотрели в окно. Узкий месяц заглядывал сквозь стекло. И я подумала, что все будет хорошо. Только почему вдруг защемило сердце?
Глава 24
Предрассветный сумрак едва пробивался сквозь стекла, но мы уже были на ногах. Хотя почти не спали ночью, чувствовали себя на удивление бодро. Я, правда, пыталась напомнить Олегу, что утром рано вставать, но стоило ему прикоснуться ко мне, мигом рассталась с остатками разума. Конечно, мы осторожничали, в гостях ведь, но чувства от этого стали лишь острее и изощреннее, что ли. Банька словно добавила жару в нашу кровь. Когда он все-таки заснул, я долго лежала с открытыми глазами. И так, и этак пыталась осмыслить то, что сказала Зоя. Удивительные, воистину мистические совпадения немного пугали меня. Но за последние дни столько свалилось на мою голову, что я перестала воспринимать их как чудо. Усталость все же взяла свое. Я уснула, и когда утром Олег разбудил меня, не сразу поняла, где нахожусь.
Зоя молчала, накрывая стол к завтраку, а Николай суетился, проверяя снаряжение. Я оценила, как умело мужчины подготовили все необходимое для перехода по тайге. Когда-то в детстве Шихан не уставал мне повторять: «Не ленись таскать с собой котомку: в тайге ее тяжесть – помога». Вот она, житейская истина! Сколько раз я уже бывала наказана, и все не впрок!.. А ведь пора, кажется, запомнить за долгие годы жизни в этом неприютном краю: отходишь от лагеря хоть на десять метров – бери ломоть хлеба, проверь, есть ли с собою спички…
Олег решил взять в дорогу самое необходимое: минимальный запас продуктов, двадцатиметровую капроновую веревку, альпинистский молоток и крючья – этого добра у Николая навалом! И оружие – два карабина. В тайге без него – никуда. Встретиться с медведем на таежной тропе – плевое дело. Но во стократ опаснее встреча с незнакомыми людьми, у которых неизвестно что на уме. Севина бригада с непонятными намерениями тоже бродит где-то поблизости. Кроме того, мы не знали, как поведет себя дед, когда узнает, с какими вопросами мы пришли.
* * *Николай довел нас до реки, которая брала начало где-то в гольцах и несла свои воды мимо Хан-Таштыка, и попрощался. Тропа пробивалась сквозь мешанину веток и корней, змейкой ползла в гору. На камнях она совсем захирела, затем пропала, а ведь, по словам Николая, именно в этих местах когда-то проторили дорогу контрабандисты. Шли они с тяжелым грузом из Китая через Монголию, Туву и дальше, перевалив Хан-Таштык, до Енисея. Несли дефицитный товар: банки дешевого спирта, пачки хорошего чая, табака, тюки материи и одежды. А назад – меха и пушнину, панты, медвежью желчь и мускус кабарги, золото с сибирских приисков, а еще раньше ревень, который в Китае ценился дороже алмазов.
Дорогу преградил ручей.
– Отдыхаем!
Олег остановился, снял рюкзак, помог мне избавиться от ноши.
Я потерла плечо, натертое лямкой рюкзака.
– Устала? – он смерил меня взглядом. – Как ноги? Мозоли не набила?
– Все в порядке, – ответила я и попросила: – Дай карту.
Некоторое время мы всматривались в сплетения разноцветных линий. Как будто идем верно. Я подумала, что Шихан не обманывал, когда говорил, что тропа контрабандистов полностью заросла. Ведь прошло почти семьдесят лет, когда ею пользовались в последний раз. В сорок четвертом Тува вошла в состав СССР, границы отодвинулись, нужда пропала.
Олег посмотрел по сторонам.
– Посиди пока, а я пробегусь, посмотрю, что к чему.
– Карабин возьми, – сказала я.
Олег закинул винтовку на плечо.
– Я мигом, – он улыбнулся и скрылся в зарослях выше ручья.
Некоторое время я слышала, как стучат камни у него под ногами, затем все стихло, только ручей ворчал у моих ног да птицы перекликались в чаще.
Прошло минут двадцать. Я сидела в тени, солнце пригревало все сильнее и сильнее, я разнежилась и даже задремала. За спиной посыпались камни. Я вздрогнула и оглянулась. Олег весело улыбался.
– Спишь на посту? – он подхватил рюкзак. – Пошли. Тропа идет чуть выше.
Подниматься пришлось по руслу ключа. Мы с трудом протискивались между огромными, покрытыми черной слизью глыбами. С нависших над руслом кустов капала вода.
Вот и совсем не осталось прохода, и мы взобрались наверх. Теперь нас окружал густой непролазный стланик, прикрывавший крупную россыпь.
В стороне от ручья, в редком ельнике я заметила охотничью избушку, вернее, то, что от нее осталось. Сквозь кусты и траву едва просматривались пара полусгнивших столбов и часть стены. На деревьях вокруг виднелись затянутые смолой зарубки; на земле валялись старая железная печь, проржавевшая бочка, ствол от старинного ружья, непонятная рухлядь.
Пять минут ушло на то, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Затем мы снова полезли вверх. Теперь путь указывали затеси на кривобоких, побитых ветром деревьях. Оказалось, что не так уж плохо передвигаться по переплетенным стволам стланика на четвереньках. Я удивлялась, как согласованно работали ноги и руки, только вот рюкзак постоянно тянул вниз, да карабин, висевший на груди, цеплялся за ветки. Его приходилось освобождать, это замедляло движение.
