Татьяна Полякова - Выйти замуж любой ценой
– На ловца и зверь бежит, – с некоторым удивлением произнес Протасов, остановившись по моей просьбе. – Не похоже, что ее очень занимает расследование, – добавил он, наблюдая за Танькиными передвижениями.
Она оказалась на парковке, села в свою «Ауди» и направилась в сторону центра, мы, само собой, за ней. На первом светофоре Танька свернула.
Потом я и вовсе перестала понимать, куда она направляется. Выехала на объездную дорогу, но на первом повороте ее покинула. Слева возникла металлическая ограда коллективных садов. Что Таньке здесь понадобилось? Нам пришлось притормозить, чтобы не попасться ей на глаза. Машину Протасов после гибели Ольги успел сменить, так что вряд ли Татьяне она известна, однако рисковать не стоило, ведь приезжала я к ней в прошлый раз на этой самой машине, и она могла видеть ее в окно.
Ворота в сады были распахнуты настежь, но имелся еще и шлагбаум. К нему прилагались будка с подслеповатым окошком и дядя лет шестидесяти в камуфляже. При виде Танькиной машины он приветливо махнул рукой и поднял шлагбаум. Танька что-то весело ему крикнула, въехала на территорию и вскоре скрылась с глаз.
– А нам что делать? – спросила я Протасова.
– Идем, – кивнул он, и мы направились к шлагбауму. – Говорить буду я, – шепнул Платон, обнимая меня за плечи.
Но говорить ничего не пришлось. Дядя в камуфляже курил, разговаривая с мужичком в красных шортах и майке, и нас даже взглядом не удостоил. Как видно, в его задачу входило не пропускать исключительно чужие машины, на парочки вроде нас запрет не распространялся.
Мы шли по широкой аллее, стараясь побыстрее увеличить расстояние между нами и воротами, но не забывали поглядывать по сторонам.
– По-моему, она сюда свернула, – кивнул Протасов на очередную аллею.
– Странно назначать здесь свидание, – заметила я.
– А по-моему, романтично.
– О, еще бы… туалет на улице и вода из ведерка… Другие удобства не предусмотрены, а между тем у Таньки прекрасный дом, одиннадцать комнат, если мне память не изменяет. Бассейн…
– Может, ее любовник беден, а она не хочет вызывать в нем чувство неполноценности. Кстати, по твоей версии, Татьяна занята расследованием, а на поверку у нее совсем другие планы.
– Любовь в общую картину как-то не вписывается. Хотя почему бы и нет? Она очень переживала из-за смерти сестры плюс неудачный брак, и вдруг появился человек, который смог ее поддержать… И подружка увлеклась, так бывает.
– Убитой горем она точно не выглядит.
– Не собираюсь ее винить. Жизнь продолжается. Отсудит у благоверного бабки, выйдет замуж… – тут мне пришлось прервать свою речь. Сквозь заросли вишни я разглядела белую «Ауди» на дорожке возле двухэтажного домика.
– Здесь, – удовлетворенно кивнул Платон, и мы осторожно огляделись. На наше счастье, участок по соседству с тем, где сейчас находилась Танькина машина, явно пустовал в последнее время. Шесть соток заросли травой, садовый домик покосился, а главное, тут не было ни души.
По едва заметной тропинке мы прошли вдоль кустов малины и теперь прекрасно видели и «Ауди», и дом с балкончиком на втором этаже и верандой на первом. Дверь на веранду распахнута настежь, тюлевая занавеска слегка покачивалась на ветру, но обитателей не видно, и голоса с той стороны не доносились, а жаль. Хотя, если речь идет о любовном свидании, вряд ли мы услышим что-то интересное. Страстный лепет для посторонних звучит ужасно глупо. Протасов обнаружил скамейку, мы на ней устроились, и он тут же начал вредничать.
– И долго ты планируешь здесь сидеть?
– Тебе не интересно, с кем она встречается?
– Интересно, если это имеет отношение к убийствам.
– Тогда наберись терпения.
В ответ Платон обнял меня и поцеловал, я была вынуждена признать: это лучший способ скоротать время. Однако не учла одного: увлекающейся натуры Протасова. Через десять минут он стал прикидывать, сможем мы воспользоваться развалюхой на участке, или кусты малины все же предпочтительней.
– Прекрати, – посуровела я. – Комары и антисанитария меня не возбуждают.
– А ты на мне сосредоточься.
– Вернемся домой, и непременно сосредоточусь… Тихо, – шепнула я, и вовремя. Тюлевая занавеска отодвинулась в сторону, и на веранде появился мужчина в полотенце, повязанном на бедрах. Он прислонился к перилам и не спеша, с удовольствием закурил. А мы с Протасовым в полном обалдении уставились друг на друга. Любовником Татьяны оказался Игорь Олегович Суриков. Тот самый следователь, что занимался делом Ольги.
– Я же тебе говорила, они затеяли собственное расследование, – зашептала я, когда Суриков отбросил недокуренную сигарету и скрылся в доме.
– Солнышко, он ведь следователь. Ничего затевать ему не надо. Это его работа.
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Танька ему помогает.
– Она нашла приятный способ… по крайней мере, теперь ясно, почему они прячутся. Танька проходит по делу как свидетель, и заводить с ней шашни не стоило. Ко всему прочему, он наверняка женат.
– Танька не связалась бы с женатым, – покачала я головой. – Сама пережила измену мужа… Ты меня слушаешь?
Протасов задумчиво смотрел на пустующую веранду, кивнул, но не убедил.
– В чем дело? – насторожилась я.
– Так, ерунда.
– Не вижу смысла и дальше тратить наше время. Рада за подружку, надеюсь, она нашла свое женское счастье. Отправляемся на Строителей и устроим допрос с пристрастием тамошним жителям, вдруг повезет и Ольгу кто-то вспомнит.
– Обязательно, только задержимся еще ненадолго, – кивнул Протасов.
Оказалось, он решил взглянуть на Сурикова еще раз. И не просто взглянуть.
Когда тот в очередной раз вышел покурить, а курильщиком, судя по всему, он был заядлым, Протасов, незаметно подобравшись поближе, его сфотографировал. Суриков, словно почувствовав что-то, вдруг замер. Медленно обвел взглядом участок, потом спустился с веранды, обошел дом кругом и даже проверил машину Таньки. Как он сам сюда добирался, неясно, второй машины по соседству не видно. На аллею, разделявшую те участки, что напротив, выскочили двое ребятишек. Суриков поспешно отступил к веранде, не желая, чтобы его заметили. Постоял немного и вернулся в дом. А мы покинули наше укрытие, но на сей раз избрали другой путь: держались ближе к границе участка, чтоб нас не могли обнаружить, если Суриков продолжает наблюдать за происходящим с балкона.
– Точно, женат, – сказала я, когда по аллее мы направлялись к воротам. – Уж очень пуглив.
Протасов ничего не ответил, достал свой айфон и отправил СМС. Кому, не сказал, а я не стала спрашивать из принципа. Ответ пришел, когда мы миновали шлагбаум. Прочитав послание, Протасов замер посреди дороги, правда, ненадолго.
– Офигительная картина вырисовывается, – заявил он и, не дожидаясь моего вопроса, продолжил: – Я отправил фотографию следователя Елене, и она абсолютно уверена, что это тот самый тип, с которым встречалась Ольга.
– Идем в машину, – потянула я его за руку. Словосочетание «офигительная картина» как нельзя лучше характеризовало происходящее. – Это что же получается, – заволновалась я, устраиваясь рядом с Платоном на переднем сиденье. – Любовник Ольги, которого мы успели записать в главные злодеи, это Суриков?
– Выходит, так, – кивнул Протасов. – Он был любовником одной сестры, а потом переключился на другую.
– Ну, ничего особенного, – сказала я, скорее из духа противоречия. – Они ведь похожи. И уж если кто и достоин любви, так это как раз Танька.
– Еще раз, – вслух, но вроде самому себе сказал Платон. – Он любовник Ольги, причем встречаться она с ним начала еще до разрыва со мной… ее убивают, и расследование, случайно или нет, поручают ему.
– Он знакомится с Танькой и влюбляется в нее, – продолжила я. – Чего же непонятного? Прячутся – потому что женат или из соображений профессиональной этики. Кажется, это так называется. Танька шифруется, чтоб муж об этом не узнал и в суде не использовал. Как видишь, все обстоит довольно просто.
– Вот уж не знаю, – фыркнул он.
– Поехали на Строителей, – предложила я.
– Зачем? – удивился Платон, а я сообразила, что там нам действительно нечего делать, теперь мы знаем: Ольга встречалась с Суриковым, а это значит, что у нас больше нет подозреваемых. Любовник, которого мы поспешили записать в главные злодеи, оказался следователем.
– Правду говорят: коль сапоги начнет тачать сапожник… как там дальше, я в фольклоре не сильна.
– Это не фольклор, а Иван Андреевич Крылов.
– Ужас, – закатила я глаза. – Ты ходячая Википедия. Короче, я хотела сказать: каждый должен заниматься своим делом. Хреновые из нас сыщики.
