Ее последний шанс - Марина Серова
Крокодиловы слезы…
– И вы начали разрабатывать, а затем и реализовывать план доведения Алены до самоубийства.
– А что мне оставалось делать? – пожала плечами Виолетта. – Виталий-то уже на ладан дышал. Мне было нужно, чтобы к моменту своей смерти он был свободным, только и всего.
– И все это ради того, чтобы вам досталась та самая квартира, – задумчиво проговорила я. – Но вы ведь могли сами прийти к своему брату, став уже совершеннолетней, и предъявить на нее свои законные права. Почему же вы этого не сделали?
Виолетта посмотрела на меня как на полоумную.
– И что бы мы вдвоем делали с этой квартирой? Поделили бы? Да нам бы досталось по комнате в коммуналке! Вы хоть представляете, какое там житье?
Интересная логика. С этой точки зрения, конечно, лучше устранить второго претендента на наследство. С точки зрения таких, как Виолетта, разумеется.
– Ну а когда он женился на дочери миллионерши, я решила, что теперь игра стоит свеч. Я получу куда больше, но я ведь всерьез рискую.
Все в точности так, как и говорил Мельников. Ненависть плюс алчность.
– И вы взяли в оборот Карину Викентьеву, так? Как вы на нее вышли?
– Столкнулась как-то в дверях квартиры с этой лупоглазой лохушкой, когда она к ним приходила, – вяло отозвалась Виолетта. – Расспросила потом Алену, кто, мол, такая. А после еще и Виталия. Тот ее недолюбливал, а Алена опекала. Нашла, кого жалеть… Да еще судьба у Карины сложная. Ну, пазл и сложился. Только далеко не уедешь на этой Карине. Даже пугать толком не умеет.
– И вы подключили куда более продвинутого в этом отношении пожилого бездомного.
Виолетта изумленно посмотрела на меня:
– Надо же, и это разнюхали! Да, он свое дело знал.
– А когда он его сделал, вы его благополучно устранили как опасного свидетеля, – подсказала я.
– С чего вы взяли? – удивленно посмотрела на меня Виолетта, но кроме удивления я успела заметить мелькнувшую тень беспокойства на ее лице. – Понятия не имею, куда он делся. Хотя не стесняйтесь, повесьте на меня убийства всех тарасовских бомжей за последние пять лет. То-то раскрываемость возрастет!
Веретенникова явно издевалась, но в ее глазах притаился страх.
– А потом Алена узнала о болезни Виталия и впала в депрессию, – продолжала я направлять нашу беседу.
– Да, – не стала отрицать Виолетта. – Я позаботилась о том, чтобы она узнала об этом сразу после встречи с тем милым старичком. Правда, он ведь симпатичный? Ах да, вы же сказали, что он умер. Как жаль!
– Но ведь в прошлый раз вы говорили, что узнали о болезни Виталия уже после смерти Алены? – напомнила я.
– А зачем мне было наводить тень на плетень? – хмыкнула Виолетта. – Ну а теперь, раз уж вы сами все знаете…
– Но как вам удалось убедить Виталия скрыть факт своей болезни от жены?
– Очень просто, – презрительно скривилась Веретенникова. – Просто сказала, что все еще под вопросом. Врачи часто ошибаются, и все такое. Зачем волновать нервную Алену раньше времени? А главное, я его убедила, что Алена все равно ничем ему не поможет. Только истерики начнет закатывать. Так что лучше ему пока помалкивать и во всем положиться на меня.
Не сомневаюсь, что именно так все и было. Я невольно вспомнила, с какой неприязнью говорил Виталий об истериках своей жены после их внезапной встречи с бомжом.
– Ну а когда сама Алена узнала о болезни мужа, почему же она не обратилась за помощью к матери? – поинтересовалась я. – Тоже ваша работа?
– Конечно, моя. – Виолетта язвительно улыбнулась. – Вернее, не работа, а обработка. Я всего лишь намекнула этой глупышке, что ее мама может быть против такого никчемного зятя. Мало того, что гол как сокол, так еще и болезный. А если мама захочет внуков? Вдруг она испугается дурной наследственности? В общем, я убедила Алену, что вместо помощи ее великая мамочка может спровадить ее драгоценного муженька куда подальше. Она и так была не в восторге от ее выбора. Ты ведь знаешь, какие возможности у твоей мамы, сказала я ей.
– И Алена с вами согласилась? – удивилась я.
– Как ни странно, да. – Виолетта кивнула. – Я ведь не говорила ей прямо в лоб: «Ах, какая ужасная у тебя маман!» Нет, конечно, я все это внушала ей исподволь, деликатно, очень осторожно подбирая слова. Но Алена поняла все так, как надо.
– А почему вы запретили Карине Викентьевой приходить на похороны Алены?
Виолетта вновь покосилась на меня как на умственно отсталую.
– А если бы она узнала меня на похоронах? И стала бы меня шантажировать? Я ведь сказала ей, что это всего лишь розыгрыш, а Алена и в самом деле погибла. Я оказалась бы во власти этой дурехи и платила бы ей до конца своих дней, мне это надо?
– Как бы она вас узнала, если вы так искусно маскировались? – поинтересовалась я.
– Но вы же сами сказали, что она опознала мой голос, – возразила Веретенникова. – К тому же осторожность никогда не помешает. В таких-то делах…
– Вы пришли к Алене, зная, что она дома совершенно одна, дождались, когда она подойдет к окну, и хладнокровно вытолкнули ее вниз. Так было дело? – спросила я, глядя на нее в упор.
Виолетта молча смотрела на меня, слегка побледнев.
– Вы знаменитая сыщица, вы и выясняйте, – сказала она наконец внезапно осипшим голосом.
Она некоторое время молчала, затем нехотя проговорила:
– Когда это произошло, я была на работе. О смерти Алены я узнала от Виталия. Вы ничего не докажете. А все, что я сейчас наговорила, я просто выдумала, ясно вам? А теперь уходите, у меня еще куча дел. Надо успеть подготовиться к похоронам.
– Неужели у вас хватит наглости явиться на похороны? – не сдержалась я. – Ведь и самого Виталия до преждевременной смерти довели именно вы! Вы что, подменяли ему лекарства?
Виолетта ухмыльнулась:
– Ну да! Высыпала из капсул действующее вещество, а
