Жмурки - Наталья Николаевна Тимошенко
– И никакие это не глупости, – обиделась рыжая. – Ты что, не видела, как Лариса к ней придиралась после того, как Арина решила уйти. Спуску ей не давала, всех собак на нее вешала.
– Арина твоя сама хороша! Провоцировала Ларису на каждом шагу. Вот зачем ей, скажи, понадобилось это красное платье вместо униформы надевать? Чтобы Лариску позлить.
– Да я б и сама надела что полегче, – проворчала рыжая. – Душно в этой униформе, сил нет.
– А вот не надела бы, жива б осталась, – будто не услышав собеседницу, продолжила брюнетка. – Я слышала, как менты переговаривались, что маньяк выбирает девушек в красных платьях. И сама помню, что предыдущие жертвы тоже в красном были.
Очевидно, рыжая об этом не знала, потому что сейчас испуганно посмотрела на товарку, забыв о сигарете. А та, похоже, вошла в раж:
– Арина эта вообще с головой не дружила. Я сама видела, как она вокруг дома бродила вприсядку, будто выискивала кого. Соседний дом убирала, мне все через окно видно было.
Взгляд рыжей из испуганного стал подозрительным.
– Так ты, может, и маньяка видела?
– Не, – коллега покачала головой. – У меня работы невпроворот было, я в другой дом уже ушла, а Арина еще там оставалась.
Никита подумал, что девушка тоже могла что-то слышать, как и подруги Мариты Шмелевой, потому и ходила вокруг дома. Возможно, подозревала в слежке незнакомую ему Ларису, а на самом деле это был призрак.
Дальше подслушивать Никите не дали: тело наконец погрузили в машину и увезли, полицейские разошлись опрашивать всех, кто находился на территории комплекса, а Лосев и Воронов позвали его к себе.
– Теперь рассказывай, откуда ты узнал о третьем трупе, – велел Воронов, когда Никита подошел к ним.
– Яна вчера видела трех призраков, – не стал ничего выдумывать Никита. Хотел еще добавить, что предупреждал об этом, что смерть горничной полностью на совести полиции, но промолчал. Какой теперь в этом смысл?
– Значит, третий скелет на свободе? – уточнил Воронов, скептически ухмыляясь.
– И я даже знаю, где его искать, – подтвердил Никита. О том, что скелетов предположительно четыре или пять, он пока решил умолчать. Нужно убедиться, что третий именно там, где указала карта, что Яна не ошиблась в своих догадках.
– Веди тогда, чего стоишь, – буркнул Воронов.
Никита не знал, в каком из двух оставшихся углов прямоугольника окажется скелет, но решил довериться чутью. Подробную карту он изучил еще вчера после разговора с Яной, поэтому сейчас хорошо ориентировался на местности. Пока ждал следователя и Лосева, успел даже мысленно прикинуть, как лучше идти, и сейчас все выглядело так, будто он не сомневается в каждом своем шаге.
На старой карте постройка напоминала большой сарай, теперь же походила на наполовину вросший в землю погреб. Тем не менее большая ее часть еще виднелась над землей и казалась нетронутой. На мгновение Никита усомнился в своем чутье, но стоило обойти постройку по кругу, как он увидел небольшую дыру у самой земли. Как и во втором случае, кто-то выбил несколько кирпичей из стены, обнажив полость внутри.
Никита вытащил телефон, включил в нем фонарик, посветил внутрь. Эта ниша оказалась очень маленькой, сразу стало понятно, что не скелет осыпался вниз, а девушку изначально затолкали внутрь, свернув в позу эмбриона.
– Она здесь, – выдохнул Никита, уступая место у дыры Воронову и Лосеву.
Те по очереди заглянули в полость, словно желали лично убедиться в том, что Никита не солгал, а затем оба потянулись к сигаретам.
– Сколько в этом чертовом месте вообще скелетов? – сквозь зубы процедил Воронов. – Что за звери здесь жили?
– Еще один или два точно, – меланхолично заметил Никита, а когда оба повернулись к нему, пояснил: – Кажется, Яна поняла, что означает тот символ, оставленный нам магом. Она наложила его на карту Поместья, и оказалось, что два угла, а точнее теперь уже три, соответствуют местам, где нашли скелеты.
– Вот откуда ты так точно знал, где находится третий, – догадался Лосев.
Никита кивнул.
– Насколько я помню, в том символе был квадрат, – задумчиво проговорил Воронов. – То есть четыре угла. Почему ты сказал, что скелетов может быть пять?
– Потому что там есть еще точка посередине, – напомнил Никита. – И мы не знаем, что она означает.
– А на что указывает? – правильно понял ход его мыслей Лосев.
Никита кивнул в сторону административного здания, бывшего когда-то графским домом. С этого места его почти не было видно, только кусочек крыши темнел между деревьями.
– На дом.
Воронов затянулся сигаретой, глядя в ту сторону и о чем-то думая.
– Нет, – наконец покачал головой он. – Там не скелет. Там что-то другое.
– Почему вы так думаете? – не понял Лосев.
– Потому что иначе проще было бы нарисовать пятиугольник.
– Он получился бы достаточно кривой, – заметил Никита, вспоминая карту.
– Все равно, – стоял на своем следователь. – Нам этот дом будто специально выделили. Там что-то другое.
Никита не стал спорить, поскольку думал так же. Не сбрасывал со счетов и возможность пятого скелета, но считал, что дом выделили точкой и окружили четырехугольником не просто так. Это что-то значит. Да и директор музея уже видел этот символ где-то среди документов об усадьбе. Символ что-то значит сам по себе, не просто указывает на расположение замурованных девушек.
– Ладно, – согласился и Лосев. – Допустим, в доме действительно не скелет. Но у нас еще остается четвертый угол. Четвертый скелет. Где он?
Никита молча направился к тому месту, которое определил вчера как четвертую вершину. Им оказалась заброшенная конюшня. Точнее, не совсем заброшенная, здание было отремонтировано и, по словам владельца комплекса, еще два года назад использовалось по назначению, но то ли конюх оказался необразованным, то ли с лошадьми не повезло: те болели, постоянно нервничали, не желали катать гостей, и от идеи прогулок на лошадях отказались, конюшня пустовала. Никита теперь считал, что лошади просто чувствовали ауру этого места. Говорят, кошки и лошади лучше других животных ощущают потусторонний мир со всеми его секретами.
За два года конюшня еще не успела зарасти окончательно, но было видно, что за этой стороной Поместья уже не ухаживают. Никто не чистил дорожки от сухой травы и песка, не убирал сломанные ветки и упавшие от ветра деревья, не прореживал молодую поросль. С одной стороны конюшня казалась особенно заросшей, а между деревьями виднелись остатки старого фундамента. Насколько Никита помнил по картам, здесь когда-то стояло что-то вроде башни. Точнее, на первой карте она еще была, а вот на второй, датированной 1888 годом, уже
