Убойное лето - Владимир Григорьевич Колычев
– А когда это было?.. Или нет, когда Кантонов с гарнитурой уходил? В какое время?
– Я на часы не смотрела, но это было уже после обеда, в районе двух часов.
Бордов кивнул. Именно в районе двух часов и прозвучал выстрел, а если точней, в четырнадцать десять.
– Кантонов ушел, а потом вы увидели еще одного человека?
– Да, минут через пятнадцать.
– Кантонов уходил с вещами?
– Нет, он уходил с пустыми руками. Потом вернулся и сразу же съехал. Собрал все вещи, вызвал такси и уехал.
– Такси, такси… А мужчина, который после него выходил, он тоже налегке шел?
– Да, налегке. Спешил очень. Я за ним, хотела окликнуть, выхожу, а его и след простыл.
– Высокий, крепкий.
– Не то что очень высокий, но выше среднего роста. Темные волосы, широкий затылок… Если вас интересует его описание.
– Интересует.
– Ну и все, темные волосы, широкий затылок. Шея сильная, загорелая, плечи крепкие. Тенниска на нем белая или поло, джинсы, кроссовки.
– Значит, сначала ушел Кантонов, а через пятнадцать минут этот, в поло. Кантонов потом вернулся, а этот нет, я правильно вас понял?
– Я не видела, когда вернулся Кантонов, один он был или с кем-то. Уходил один. Сумка у него была и рюкзак, никто ему не помогал.
– Вдохновения ему не хватило? – усмехнулся Ярыгин.
– Да, я спрашивала его, почему он уходит.
– А сам он к вам не подходил, ключи не отдавал?
– Нет, не отдавал.
– Жаль, что вы ксерокопию паспорта не сделали. Как он выглядел? Высокий, не очень, лицо узкое, широкое, нос какой?
– А я его сфотографировала! – вспомнив, обрадовалась женщина. – Из окна!
При этом она оперлась на спинку стула, но Ярыгин вежливо попросил ее выйти. За снимок ей, конечно, огромное спасибо, но к мебели руками лучше не прикасаться. Очкарик прибрался за собой, но вдруг остались где-то его «пальчики».
* * *Болит рука, ноет, но совещание заявлено, отменить его Прокофьев не решился. Правда, в управление попал только в семнадцать часов, а Ярыгин с Бодровым подтянулись к восемнадцати. Они выложили на стол фотографию молодого человека с улыбчивым лицом. Худощавый, остролицый, взгляд уверенного в себе человека. И никакого намека на близорукость или дальнозоркость.
– По фальшивому паспорту – Кантонов Иван Евгеньевич, по настоящему – тоже Иван, но Николаевич. Ахтарцев Иван Николаевич, хакер, кибермошенник, в шестнадцатом году осужден условно за взлом банковского счета. В позапрошлом году окончил Государственный технический университет имени Баумана, на днях защитил диссертацию по вопросам дистанционного управления снайперским оружием, – усмехнулся Бордов.
Улыбнулся и Прокофьев, также невесело. Личность подозреваемого установлена, только вот его самого и след простыл. Работа с таксистами ничего не дала, да, видели такого, вышел на Интернациональной и пропал. Где-то в частном секторе затаился или подельники его забрали, вывезли из города. Ясно же, что Ахтарцев действовал не в одиночку.
– Какой защитил? Двойка ему! – заявил протест Ярыгин.
– Да нет. – Прокофьев поднес руку к больному плечу. – Я бы поставил ему тройку.
– Больно?
– Ничего.
– Может, обратно? Вдруг загноение, сепсис? – покачал головой Ярыгин.
– Кибермошенник, говоришь? – поморщился Прокофьев. – Осужден условно?
– Условно.
– А до суда он где находился?
– История умалчивает.
– А если в СИЗО, если сошелся там с кем-то? Пробить надо, может, знакомое имя всплывет. В Москве банда Головастика действовала, возможно, кто-то из недобитков еще в деле.
– Там, где Головастик, там и Пентиум.
– Я об этом и говорю, – кивнул Прокофьев.
– На одной чаше весов Пентиум, на другой – Свищ.
– Откуда у Свища инкассаторские деньги? Зачем подставлять Карамболя, понятно, но где Свищ взял деньги?
– Пентиума искали все, в том числе и Свищ. Может, он его и нашел. Со всем отсюда вытекающим.
– Логично. – Прокофьев не мог не согласиться с этой версией.
Свищ припрятал найденный козырь, а когда момент назрел, выложил его. Сначала опорочить Карамболя, затем убить его снайперским выстрелом, а после – занять центровое место. Весьма остроумно, а главное, вполне реально.
Дверь в кабинет отворилась без стука, генерал Ковелев переступил порог в сопровождении полковника Шимановского. Остановился, суровым взглядом обвел присутствующих и строго посмотрел на Прокофьева. Возможно, он решил, что подчиненный поднимается со своего места недостаточно быстро. Во всяком случае, останавливать он его не стал.
– Товарищ генерал-майор, подполковник Прокофьев, провожу совещание с подчиненными.
Шимановский кивнул из-за спины Ковелева. Доклад неполный, недостаточно бодрый, но лучше, чем ничего. И еще он также знаком показал, что Бордов и Ярыгин могут уйти. Савелий и Валентин все поняли, обратились к генералу и, получив разрешение, покинули кабинет через дверь в общий кабинет.
– А почему не в больнице? – спросил Ковелев.
– Да вот, разобраться надо. Установили личность стрелка оператора телеуправляемого снайперского комплекса. Ахтарцев Иван Николаевич, девяносто пятого года рождения.
– Задержали?
– Пока только установили.
– Ну хоть что-то, и то хорошо.
– Рассматриваем две версии: Карамболя мог заказать его бывший сообщник Роман Курдыбин, он же Пентиум, или широко известный в криминальных кругах Михаил Свищев по кличке Свищ.
– Свищев чем тебе не угодил? – недовольно усмехнулся генерал.
– Почему не угодил, просто рассматриваем версию.
– Да слышал я, как вчера в лобовую на него пер. Вся больница видела. Подполковник полиции, а ведет себя как отмороженный гопник!
– Товарищ генерал! – вскинулся Прокофьев.
– Что товарищ генерал? Я знаю, кто такой Свищ, знаю, что нельзя с ним по-хорошему. Но ты должен быть умней! Какой пример ты своим подчиненным подаешь?
– Такие, как Свищ, только силу понимают.
– Твоя сила в наших законах! И
