Лампа для джинна - Анастасия Евлахова
Вовка подошла поближе, обшарила присыпанную мусором траву и заглянула под лист. Цепочка, конечно, вот так вот запросто на улице не валялась, и Вовка едва сдержалась, чтобы не ругнуться в адрес Лёли. Вот ведь психанула подруга! А Вовке-то что теперь делать без телефона, как дальше, кто ей подскажет?
И, словно в ответ на ее гневные мысли, позади раздались шаги. Переплетая на ходу косу, появилась сонная, бледная Лёля. Она быстро моргала, как будто даже серый, неверный свет блеклого утра резал ей глаза, и зевала.
На той стороне улицы дворник перестал мести, упер метлу в асфальт и без особого интереса наблюдал за девушками. Вовка жалела, что не взглянула на часы, но, скорее всего, не было и пяти – улицы стояли пустынные, сонные, кому еще в такую рань понадобится выйти?..
– Нашла что? – спросила Лёля.
Голос у нее был хриплый, сонный.
– Железку, – пожала плечами Вовка.
– Тут фотографировал?
– Ага.
Помолчали, разглядывая лист железа, как будто решали его судьбу. Вовку так и подмывало воскликнуть: «Видала, а? Правду я говорила, а ты не верила!» Но тревожить лишний раз вялую рассветную тишину не хотелось. Дворник метнул еще разок, шоркнул подошвами и куда-то исчез. В горле почему-то свербело, как будто хотелось прокашляться.
– А ты зачем встала? Иди поспи, – буркнула Вовка, осматриваясь по сторонам.
Заметила у дома напротив камеру, направленную в проезд, подумала, что на записи, наверное, сохранилось изображение Джинна, фотографирующего цепочку. А потом поняла, что времени уже, наверное, прошло порядком: вряд ли такие файлы хранят дольше двух суток, да и шла ли вообще запись? Что здесь можно охранять, на этой полузаброшенной улице с неуместно-поэтичным названием Светлая?
– Сама-то чего так рано вскочила? – отозвалась Лёля, ковыряя траву носком ботинка.
– Я не ложилась.
– А.
– Лёль, иди, правда.
– Я тут, это… – Лёля нервозно дернула плечом. – Извиниться хотела. Ты прости. И за телефон, и вообще. Я ж за тебя беспокоюсь, вот.
Вовка вздохнула и коротко кивнула. Удивительно, как легко может стать от одного-единственного «прости». Захотелось вдруг кинуться к подруге, обнять ее покрепче и, может, немного поплакать – хорошо бы даже вместе. Но в горле еще сильнее зачесалось, и Вовка закашлялась.
А когда перевела дух, Лёля уже ушла.
– Ну и ладно, – шепнула она себе под нос.
Утро все никак не начиналось, как будто на сцене заело занавес, и Вовка поняла, что ужасно устала.
Толку от ее поисков оказалось мало. Вроде бы и нашла, что искала, а что делать дальше, не поняла. В ушах звенело, и все, что хотелось, это вернуться вслед за Лёлей в квартиру, прилечь с ней рядом на продавленный диван, если только Федя, конечно, не развалился на всю ширину, и хоть немного поспать.
В комнате было все так же сонно и безмятежно. Илья дремал, запрокинув голову на спинку своего кресла, Федя раскинулся на диване морской звездой, и места едва хватало даже миниатюрной Лёле. Она уже снова заснула, и ее черные волосы разметались по вышитой подушке, как змейки. Вовка, устраиваясь клубочком на втором кресле, удивилась, когда и зачем Лёля снова расплела косу, но обдумать эту мысль не успела.
Очнулась Вовка от приглушенных голосов. Кто-то спорил, но очень старался не шуметь, и шепот получался раздражающе-громким. Потом что-то шарахнули об пол, и Вовка проснулась окончательно.
– Вы чего там?
Диван был пуст, кресло тоже. В дверном проеме маячила Лёля.
– А, проснулась? – неловко заулыбалась она. – Мы тут… Вот.
Она что-то сжимала в руках, но показывать Вовке не спешила.
– Ну? – поторопил ее Илья, протискиваясь в комнату. – Расскажи уже.
– Мы тут вот что увидели, когда копались на кухне. Консервы, кстати, нашли, но, правда, два месяца просрочка…
Лёля выдохнула и разжала кулак. На ладонь Вовке скользнула цепочка.
Замочек с черным переплавленным кольцом и до боли знакомая подвеска-Козерог.
Вовка перестала дышать.
– Откуда?
– Говорю же, на кухне нашли. Прямо на столе лежала. И вот еще…
Лёля помедлила и протянула Вовке кошелек.
Коричневый, кожаный, с тисненой звездочкой в углу. Папин.
Вовка встряхнула его, раскрывая, и замерла. Фотография была на месте: совсем маленькая еще Вовка с медведем, а на нем – клоунский розовый бант в крупный синий горох. В кармашках – папины банковские карточки, а в отделении для купюр пара сотен.
Заныло под ложечкой.
– А кошелек где нашли?..
– Там же. Лежал вместе с цепочкой.
– Да погоди, как это? – Вовка тупо глазела на трофеи и силилась собраться с мыслями. – Я же вчера там смотрела. Везде. Снаружи, внутри, все шкафчики, все полки…
– А на столе смотрела?
– Конечно!
– Уверена? Прямо на виду лежали. Может, ты и не заметила…
Но Вовка махнула рукой.
– Погоди. Ты ночью выходила. Ты ведь не запирала дверь? Ключи только одни, а я их брала с собой.
– Ночью? – моргнула Лёля. – Когда это?
– Ну, утром. Уже почти совсем светло было. Может, часов пять было. Или шесть. Я не смотрела.
Но Лёля покачала головой.
– Я как легла, так и провалилась. Не вставала.
Вовка сжала мамину цепочку покрепче.
– Ну как же не вставала! Ты ко мне спустилась, я искала тот кусок железа… Ну, на углу нашла! А ты еще извинилась…
– Извинилась? – Лёля вспыхнула. – Мне кажется, тебе приснилось. Не за что мне перед тобой извиняться.
Она вздернула плечами, развернулась и вышла вон. Илья присел на подлокотник и тронул Вовку за руку.
– Гордая твоя подружка, – улыбнулся он. – Не бери в голову.
Но Вовку тревожило совсем не это.
Вот Лёля спускается к ней вдоль дома, переплетает на ходу косу и затягивает ее резинкой: четыре оборота, чтобы покрепче.
А вот Лёля в комнате: спит, будто и не вставала, волосы разметались по подушке, а резинка – на запястье.
Как будто и не вставала…
Но если на секундочку – всего на одну секундочку! – представить, что это не Лёля выходила утром к Вовке, а кто-то другой (и кто же тогда? клон, призрак, астральная копия?), то и квартира была все это время заперта. А если дверь была закрыта, то как же цепочка с кошельком попали на кухонный стол?
Если представить, что это компьютерная игра, то с утра ее сильно глючило.
– А Федя где? – отрешенно спросила Вовка.
– Федя? – не понял Илья. – Это кто?
Вовка едва не рассмеялась. Ну ясно, опять эти шуточки. Федя, который ходит сам по себе. Еще один глюк.
– Лёлин брат, – вздохнула Вовка.
– Лёлин? – как-то странно удивился Илья.
Вовка потерла глаза кулаками.
– Пойду умоюсь. Запасных щеток там, конечно, нет?
Щеток не оказалось, зато нашлась паста. Вовка прополоскала рот с горошинкой пасты, стерла поехавшие стрелки, рассмотрела чистое, бледное лицо в стареньком, помутневшем от влаги зеркале и решила, что сойдет и так. Красоваться перед Ильей ей почему-то больше не хотелось. Слишком уж много необъяснимого, куда тут еще и с макияжем возиться?
Выходя из ванной, Вовка, наверное, слишком резко распахнула дверь. Створка ударила Федю прямиком в висок, и он согнулся, сжав голову обеими руками.
– Ой, прости, пожалуйста, –
