Светлана Алешина - Папарацци (сборник)
– Вас-то за что? – удивился Карасев.
– Я уже говорила, так случилось, что весь компромат, который они собирали на разных влиятельных людей, оказался у меня, и теперь они готовы на все, чтобы заполучить его обратно.
Карасев посмотрел на меня как на чудо какое-то.
– Как вам это удалось? – спросил он.
– Долго объяснять, – ответила я.
– И многих они шантажировали?
– Кроме моей подруги, еще девять человек. Среди них есть весьма известные люди нашего города.
– Да уж, – задумчиво произнес Карасев, – Витя любит размах. Когда-нибудь это его погубит.
На минуту в кухне воцарилась тишина. Мы оба молчали. Каждый, видимо, думал об одном и том же: как избавиться от этой банды шантажистов. Мне первой пришла идея. Я достала из кармана джинсов листок бумаги и, развернув, протянула его Карасеву.
– Что это? – спросил он, глядя на фамилии, указанные в списке.
– Это жертвы шантажа, – сказала я. – Назовите мне самого влиятельного из них.
Карасев, едва взглянув на меня, сразу понял мою мысль и, с минуту подумав над списком, указал пальцем на одну фамилию.
– Вы думаете, это гарантия? – спросила я.
– Уверен, – почти не раздумывая, сказал Карасев.
– Вы можете узнать его домашний адрес?
Карасев вышел из кухни и через минуту вернулся с переносной телефонной трубкой. Он звонил минут пять, сделав три звонка. Наконец, поблагодарив кого-то на другом конце провода, он продиктовал мне адрес:
– Улица Маяковского, 15, квартира 10. Это здесь недалеко, – сказал он. – Зовут его Юрий Александрович. Правда, там у входа наверняка охрана. Да и время уже позднее, может, стоит к нему завтра на работу подъехать?
– Нет, – сказала я твердо, – времени у нас нет. Поеду прямо сейчас, может, что-нибудь получится.
Я попрощалась с Карасевым и вернулась к ожидавшим меня Петру и Артему. Едва усевшись в машину, я тут же назвала Петру адрес, полученный от его дядюшки. Тот без лишних разговоров завел машину, и через десять минут мы въехали в арку пятиэтажного кирпичного дома-сталинки, в котором жил вице-мэр города Карташов.
Глава девятая
Я захлопнула за собой дверцу машины и вошла в подъезд. В просторном, хорошо освещенном вестибюле за столиком сидел милиционер с погонами капитана. Окинув меня удивленным взором с головы до ног, он спросил:
– Вы к кому это, девушка?
– К Карташову Юрию Александровичу.
Милиционер посмотрел на наручные часы и строго сказал:
– А вы знаете, сколько времени? Уже двенадцать.
Затем, подумав, спросил подозрительно:
– Он что, вас приглашал?
– Нет, – честно ответила я, – я сама пришла.
– Вот и я так думаю, – кивнул капитан. – Иначе он бы меня предупредил. А что вы хотите?
– Поговорить, – сказала я. – Разговор очень срочный и важный.
Капитан сомневался с минуту, затем взял трубку стоящего на столе телефона, набрал пару цифр и спросил:
– Юрий Александрович, это Петров, с вахты. Тут к вам какая-то девушка пришла, хочет с вами поговорить. Говорит, что срочно и очень важно. Как выглядит? Ну, высокая такая, длинноногая, длинные каштановые волосы, глаза голубые. Что, что… Да нет, не уродина, наоборот, даже очень симпатичная. Пропустить?! Ну ладно.
Он положил трубку и, посмотрев на меня, сказал:
– Ну давай, дуй, третий этаж, десятая квартира. А что у тебя в пакетике?
– Видеокассеты и фотографии.
Я раскрыла пакет и показала ему. Он достал одну кассету, повертел ее в руках и положил обратно, после чего уселся на стул, давая мне понять, что путь свободен.
Я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь под номером 10. Через несколько секунд дверь распахнулась, и передо мной возник довольно полный мужчина лет пятидесяти с большими залысинами, которые частично прикрывала растрепанная седая шевелюра. Одет он был в белую рубашку и брюки, которые поддерживали широкие подтяжки. Лицо его выглядело бы совершенно невыразительным, если бы не глаза – они были маленькие, колючие, глядели с прищуром. Похоже, к этому часу он уже изрядно «набрался»: от него сильно попахивало. Я уже начала сомневаться, вовремя ли я. Но тут он заговорил:
– И вправду, ничего себе девица. Ну проходи, коли пришла.
Он повернулся ко мне спиной и пошатывающейся походкой направился в комнату. Я, немного поколебавшись, переступила порог, закрыла дверь и пошла вслед за ним. Когда я вошла в комнату, вице-мэр уже развалился на диване и наливал себе из бутылки в стакан виски. Я посмотрела на этикетку: «Джонни Уокер».
«Хороший вкус у чиновника», – подумала я про себя. Отхлебнув виски из стакана, Карташов уставился на меня и сказал:
– Ну-с, слушаю вас, дорогуша. Что за разговор у вас ко мне в столь поздний час?
Я протянула ему пакет с фотографиями и видеокассетой.
– Что здесь? – спросил он.
– Посмотрите сами, – сказала я.
Он поставил бутылку и стакан на пол, взял из моих рук пакет и, вскрыв его, вынул оттуда фотографии. Едва взглянув на снимки, он тут же засунул их обратно и с остервенением швырнул в дальний угол дивана. Потом поднял с пола стакан, снова развалился на диване и, наклеив на лицо презрительную улыбочку, спросил меня:
– Вам, похоже, нужны деньги, если я правильно понял?
– Нет, – ответила я, – деньги мне не нужны.
– Да ну? – удивился Карташов и посмотрел на меня подозрительно. – Что же вам нужно? Зачем, в таком случае, вы отдали мне это дерьмо? – он кивнул на пакет, лежащий на диване.
– Я хочу рассказать вам правду. Выслушайте меня, пожалуйста.
– Ну что ж, очень интересно, – сказал он. – Валяйте, у нас с вами впереди вся ночь.
Я взяла стул и, усевшись напротив него, начала:
– В этом пакете подлинник видеокассеты и несколько фотографий, сделанных с нее. Эти документы случайно оказались у меня в руках, и я вам их возвращаю без каких-либо условий. Кроме того, я хочу рассказать вам, как они попали ко мне…
Я долго рассказывала Карташову обо всех своих приключениях, которых накопилось так много за последние дни. Он слушал внимательно, не перебивая, лишь периодически подливал в стакан виски. Когда я закончила, он долгое время молча обдумывал услышанную информацию. Наконец он встал, прошелся по комнате и, остановившись у дивана, уставился на лежащий на нем пакет.
– Поздно, милочка, – произнес он. – Этот пакет для меня уже ничего не значит как минимум по двум причинам: во-первых, два года назад я выложил за аналогичный, такой же, двадцать тысяч долларов. Видимо, тогда мне прислали копию. Вообще-то анонимные шантажисты предупредили меня тогда, что кое-что останется у них в целях их же безопасности… И вторая, главная причина в том, что та женщина, ради которой я принял условия шантажистов, месяц назад умерла.
Сказав это, он залпом выпил содержимое своего стакана и сразу же вновь наполнил его.
– Это моя жена Катя, – продолжал он, кивнув на фотографию с траурной лентой, стоящую на столе рядом с диваном. – Мы прожили почти двадцать лет, и я только сейчас понял, насколько она была нужна мне. Два последних года она сильно болела. У нее было слабое сердце. Вот тогда-то это все и случилось. У меня никогда не было романов на стороне, так, случайные связи, например, в командировках или на пьяных гулянках, которые часто практикуются среди нашего брата. После одной из таких пьянок меня и засняли с какой-то девицей. Я ее потом так и не нашел. Через неделю после этого мне прислали фотографии и потребовали денег. Момент был самый удачный для шантажистов: моя жена перенесла второй инфаркт и только что выписалась из больницы. И мне пришлось раскошеливаться, потому что такого удара она бы не перенесла. Деньги были переданы анонимно, и, хотя я подключил своих людей, все было организовано настолько ловко, что поймать шантажиста в момент получения денег не удалось. Меня, разумеется, предупредили, чтобы я не предпринимал никаких попыток к расследованию, но оставить это безнаказанным я не мог. Я начал потихонечку наводить справки, проверять разные свои догадки. Вот тогда-то впервые в поле моего зрения попала некая Кобзева Римма Михайловна.
– Почему именно она? Ведь она – директор брачного агентства? – спросила я.
– Это она теперь директор агентства, а раньше была известной в городе проституткой, в постели которой побывали многие влиятельные люди. В отличие от большинства своих коллег, она не опустилась и не спилась, а сделала карьеру: организовала тайную контору по поставке девочек на гулянки для больших людей. Брачную контору она открыла, видимо, для официального прикрытия. Именно Римма тогда и привела девочек к нам на пьянку.
Карташов замолчал и снова налил себе виски. Удивительно, но он почему-то совсем не пьянел.
– Когда Катя умерла, я сразу активизировал поиски, но, кроме Риммы, зацепиться мне было не за кого, да и ее я подозревал чисто интуитивно. Но все же я установил за ней слежку.
– Это ваши люди чуть не убили меня на ее даче? – воскликнула я, пораженная догадкой.
