Ирина Баздырева - Тайландский детектив

-- Скажи ей, что-нибудь по-русски

-- Зачем?

-- Она изучает русский

-- Большое спасибо, - медленно проговорила Катя.

-- По-жа-ли-са, - старательно выговорила в ответ официантка.

В знак восхищения Катя подняла большой палец и девушка, поклонившись, отошла.

-- Так вот, - продолжал Вонг, ловко подхватывая палочками лапшу, - та мудрая женщина не права, сказав, что страсть погубит нас. Страсть второстепенное, что я испытываю к тебе. Я люблю тебя, а потому, когда наша страсть остынет, я все равно буду любить тебя и смогу справиться с ней. Виктор не смог. Я видел это и ты тоже видела. На самом деле, он любит только себя.

-- Ты мне расскажешь о себе?

-- Обязательно. Только после того, как ты поешь.

Но Кате кусок не лез в горло. Кто бы смог уплетать пельмени во время признания в любви. Она не могла.

-- Про нас ходило столько небылиц, - покачала она головой.

-- Да

-- Когда ты понял, что любишь?

-- Как только увидел, кого мне придется допрашивать.

-- Что, вот так сразу?

-- Нет. Тогда у меня было лишь предчувствие, что с тобой не оберешься хлопот.

-- Зачем ты подал в отставку? Из-за того, что случилось на допросе? Прости, я не хотела, что бы ты... потерял лицо.

-- О чем ты?

-- Мне объяснили, что у вас не принято, чтобы женщина оплачивала интимные услуги, а получилось, что я сняла тебя.

-- Катя, - засмеялся Вонг, - это то малое, что я готов был вынести, чтобы только вытащить и уберечь тебя. И в отставку подал не из-за этого, а потому, что хотел дольше побыть возле тебя до твоего отъезда.

-- Господи! Я так рада. Ведь я хотела еще тогда все объяснить тебе, но ты в лифте так посмотрел на меня, что я не решилась. Я думала, ты меня возненавидел.

Под столом он тисками сжал ее колено своими.

-- Вот уж где не стоило выяснять отношение, так это в полиции, да еще при Уингстоне. Ты так ничего и не съела.

- Не хочу

- Тогда едем домой. Прихватим, что-нибудь по дороге.

Катя поднялась за ним, прихватив персик.

Но Бангкок, расцвеченный яркими, переливающимися огнями неоновых вывесок, с кипевшей вокруг шумной жизнью не сразу отпустил их. Вонг не смог отказать Кате, очарованной избороздившими город улицами-каналами, и, не торгуясь, договорившись о цене, загрузился вместе с ней в лодку.

Плывя по каналу, Катя впитывала в себя обаяние и чужеземную красоту этой азиатской Венеции. Разноцветные огни, маслянисто отражались на зыбкой поверхности канала, разбиваясь в его темных водах. Плеск воды о сваи и взмаха весла; застоявшийся запах тины, и аромат влажной зелени; крики торговцев, и музыка доносившаяся с набережной, все создавало праздник.

Здесь дома вырастали прямо из воды, стоя над нею ни высоких сваях. Окна и балконы затянуты легкими москитными сетками. Ступени крылечек сходили прямо к плещущейся воде, возле них покачивались лодки. Домашние причалы украшали кадки с деревцами, горшки с яркими цветами. Сюда же сгружали корзины с фруктами, овощами, рыбой, зеленью. Под балконы, нависшими над водой подплывали, осевшие от корзин с плодами, лодки. Хозяйка одной из лодок в широкополой соломенной шляпе, громко расхваливала перед покупателями свой товар. С балкона ей спустили корзину с деньгами, и она выложила в нее купленную зелень и фрукты.

Катя с жадным любопытство наблюдала крикливый, пестрый, непонятный быт жаркой пальмовой земли. Вонг смотрел на Катю.

Сойдя с лодки на каменные ступеньки причала, Вонг и Катя, остановив такси, быстро домчались до отеля. И хотя, долго любили друг друга, уснули не сразу.

-- Расскажи мне про свою жену. Если можно? - попросила она.

Он долго молчал, потом понес ее руку к губам, и тихо начал целовать ее пальцы.

-- Когда я заканчивал военную академию, родители нашли мне невесту, - начал он. - Она была красива и только что приехала из Франции, где училась. Мы понравились друг другу и готовы были вместе создать семью. Потом строили планы в ожидании своего первенца. Ей было всего девятнадцать, когда все рухнуло. Она попала в автомобильную катастрофу. После ее гибели и смерти моего не родившегося ребенка, я перестал думать о своем будущем. Мне стало все равно. Ничто уже не имело смысла. Мне осталось одно - служба. Я начал с рядового. И чем тяжелее и непереносимее было, тем было лучше. Тогда у меня просто не оставалось сил на воспоминания. Иногда, я удивлялся, почему до сих пор живу. Правда, родители, когда я наезжал домой, упорно заводили разговоры о моей женитьбе, и даже сосватали мне невесту. Тогда я перестал появляться у них. Мне поручали безнадежные дела, зная, что во мне нет страха, и я сознательно стремлюсь к... риску. Со временем боль успокоилась, но я уже привык жить, не давая себе поблажки. Все, вроде бы, устроилось для меня, только я избегал мысли о том, чтобы связать себя с женщиной, помня, чего мне стоило пережить потерю семьи. Я думал, что достаточно закален и приветствовал мысль, что окончу свои дни в глубоком одиночестве, пока не увидел тебя, светлоголовая. Ты меня растревожила и я удивился. Я заставлял себя думать о тебе как об объекте своей работы. Но когда мне пришлось отбить тебя в джунглях у наркоторговцев, перепугался не на шутку.

-- Как ты там очутился?

-- По наводке. Нужно было проверить информацию и если бы она подтвердилась, вызвать группу зачистки, чтобы разобрались с этим.

-- Я догадывалась, что ты вовсе не должен был спасать меня.

-- Не должен. И получил от начальства нагоняй. Меня бы отстранили от этого дела, не вмешайся Уингстон. Но когда я стал настаивать, чтобы за тобой установили наблюдение как за главным свидетелем, он решил сам присутствовать на допросе, чтобы посмотреть из-за чего я уперся. Я дал себе слово сохранять благоразумие, но не получилось. До сих пор не пойму, почему он не сделал мне выговора за то, что я не сдержался на допросе. Я бы сдох, но не отдал тебя Прачату... Ты в тюрьме?

-- А мне, честно говоря, было не по себе в номере того притона, где мы прятались, - тихо сказала Катя, потершись щекой о его плечо. - Мне казалось, что из-за той парочки за стеной, у тебя на счет меня могут, возникнуть плотоядные мысли.

-- Ну, плотоядные мысли насчет тебя, никогда и не покидали меня, - он зарылся лицом в ее волосы и блаженно вздохнул. - Если честно, то мне было худо в день выставки. Ты была так красива и на тебе, я знал, было только платье...

-- Ужасный тогда выдался день, - сонно согласилась Катя.

-- Спи, - погладил он ее по голове. - Не теряй меня утром. Я уйду ненадолго, но постараюсь вернуться как можно быстрее.

Но Катя уже безмятежно спала. Пробуждалась она долго, какими-то рывками. То, с усилием сгоняя сон, то не в силах сопротивляться ему, засыпая вновь. А окончательно проснувшись, нашла свои часики и увидела, что уже час дня, и значит утро прошло и Вонг вот-вот вернется. Поднявшись, она побрела в душ, вяло думая о том, как бы убить часы изматывающего знойного одинокого полдня.

После душа она натянула на себя шорты и футболку Вонга, хранившую его запах. Стало не так тяжко. Заварив себе чай на маленькой кухоньке, она, пока он настаивался, сидела над кружкой, то, открывая, то, закрывая ее расписную крышечку. Но вспомнив кое о чем, тут же бросила это занятие и пошла в прихожую где накануне заметила толстую телефонную книгу. Но начав листать ее, поняла, что и это занятие бессмысленно. Справочник был составлен на тайском и китайском. Все страницы украшали витиеватые столбцы иероглифов, перемежающиеся разноцветной рекламой. Пусть это было без толку, зато она убила время, подумала Катя. Но взглянув на часы, расстроилась: их стрелки стояли на месте так, и не сдвинувшись ни на миллиметр.

Отсутствие Вонга становилось невыносимым. Катя, слоняясь по номеру, раздумывая чем занять себя, пока в спальне не наткнулась на свою дорожную сумку. Отлично! Сейчас она разберется со своими вещами, запиханными в нее второпях, как попало. Сонную, одуряющую тишину номера разорвал звонок сотового. Катя метнулась в гостиную. Вонг! Лихорадочно роясь в сумочке она, наконец, выудила его, выскальзывавший из ее ладони, и до того как он умолк, поспешно нажала связь.

-- Катюша?! - послышался осторожный мамин голос. - Это ты?

-- Да мам, - выдохнула Катя, чуть не заплакав - так она соскучилась по ней.

-- Доченька, что происходит? - тревожно спрашивала мама. - Почему ты так долго не отвечала на мои звонки? Почему ты не прилетела с Зоей? Что случилось?

-- Разве Зоя ничего не рассказала тебе?

-- Она что-то говорила, но я так ничего и не поняла. Как только увидела, что тебя нет среди прилетевших у меня сразу же поднялось давление.

-- Мам, прости, но мне надо было остаться.

-- Да, я все понимаю, Катюша. Зоя, что-то говорила о чем-то, но я не уверена, что правильно поняла ее. Но... у тебя, правда, все хорошо? Ты ничего не скрываешь от меня?

-- Да, все хорошо. Это... всего лишь формальности.