Фридрих Незнанский - Побег с «Оборотнем»
— Удачи там тебе, — съехидничал напоследок Меркулов. — Обязательно сообщу Ирине, что ты нашел себе в командировке молодую, шуструю, решительную, комсомолку, спортсменку, активистку. Пусть порадуется женщина.
— Она еще и пионерка, — пробормотал Турецкий.
— Поздравляю, растешь, — хихикнул Меркулов и повесил трубку.
От сердца отлегло, когда Нагибин после двадцатого гудка взял наконец трубку. Отчетливо стучали колеса вагона — следователь прокуратуры возвращался домой после успешно проваленной командировки. Почему не дозвонились ранее, было ясно, как божий день: Олег Петрович был в стельку пьян. Он бормотал что-то неразборчивое, икал, пускал пузыри, тщился вымолвить несложное слово «алло».
— Олег Петрович?
Полилась непереводимая тарабарщина. Нагибин страстно хотел произнести что-нибудь разумное, доброе, вечное, но с каждым бульком только сильнее унижал чувство собственного человеческого достоинства.
— Молодец, Олег Петрович, — похвалил Турецкий, — ты все-таки сделал это. С днем рождения тебя, дорогой.
«Придется снова звонить Меркулову, — подумал он, — пусть срочно доставят к перрону позолоченную карету скорой помощи».
День клонился к вечеру, когда они покинули окрестности гостеприимного озера, выбрались на дорогу. Водитель черной «Волги», бампер которой был трогательно перевязан бельевой веревкой, излишней любознательностью не отличался. Он ехал в Дубовск, и сумма, предложенная Турецким, вполне его устроила.
— Я посплю, папуля, хорошо? — прошептала Валюша, прижалась к его плечу и сразу же засопела. Водитель покосился на них в зеркало, недоуменно поджал губы. Уж дочка точно не в папу. «В маму», — подумал Турецкий.
Машина исправно бежала, обгоняя немощные «Москвичи» и продукцию Волжского автозавода. На окраине Дубовска из кустов выскочил бравый инспектор ГИБДД, призывно замахал полосатой палкой. Водитель чертыхнулся, направил машину к обочине. Миленько, подумал Турецкий, нащупывая рукоятку «Вальтера».
— Чего же ты так несешься-то, приятель? — проворчал он.
— Так здесь девяносто можно, — возмутился водитель.
— Но не сто же девяносто…
По счастью, это был обыкновенный инспектор ГИБДД. Валюша даже не проснулась. Инспектор вежливо представился, без интереса глянул на пассажиров, алчно осклабился водителю. Что же вы, гражданин такой-то, правила нарушаете? Знаков не видите?
— Нет, товарищ инспектор, я вас не видел…
Тот медленно обошел машину, не без удовольствия осмотрел бельевую веревку, поманил водителя в кусты, где спрятал свою машину. Составляли протокол долго, обстоятельно, с соблюдением всех процессуальных формальностей. Затекли ноги. В попутном направлении проехала патрульная машина, Турецкий заранее узрел ее в зеркало водителя, сполз на спинку сиденья.
— Турецкий, ты куда поплыл? — прошептала Валюша, хватая его за рукав. И снова засопела. Рукоятка «Вальтера» вдруг сделалась какой-то горячей. Машина проползла без остановки, покатила дальше, набирая скорость. Вернулся злой, как барракуда, водитель, изрыгая пролетарские ругательства, завел машину, поехал…
Турецкий попросил остановить на проспекте маршала Конева, недалеко от открытого спортивного сооружения, от которого они, собственно, и стартовали вчера гонку. Легкие сумерки уже стелились по земле, людей на улице почти не было.
— Давай не будем, папусик, выходить, давай еще покатаемся… — взмолилась Валюша, когда он сделал попытку ее разбудить. Пришлось извлекать ее из машины доступными средствами.
— Вы здесь живете? — полюбопытствовал водитель.
— Да, здесь близко, — отозвался Турецкий, — минут через пять будем дома.
— Так зачем вам здесь выходить? — удивился парень. — Могу довезти до подъезда. Девочка совсем устала.
— Спасибо, пусть проветрится…
Водитель посмотрел на него как-то странно, пожал плечами, уехал в расползающуюся по городу муть.
— Просыпайся, Валюша, — прошептал Турецкий, — не хватало нам еще спалиться напоследок.
Они добрели до ближайшего дворика, оседлали лавочку. Валюша напоминала использованную батарейку, силы кончились, что и не удивительно, учитывая то, что ей досталось. Она сидела, зажав кулачки между ногами, покачивалась, бессмысленно смотрела в пространство перед собой.
— Турецкий, я, кажется, сломалась, как наша микроволновая печка, прости… Я могу только спать…
Он обнял ее (чтобы не свалилась с лавочки), включил телефон. Входящих звонков не было. Группа капитана Желткова зависла где-то между столицей и Дубовском. Индикатор зарядки недвусмысленно намекал, что век ее недолог. Он покопался в голове, вспоминая номер лейтенанта Максима Леоновича. Хорошая привычка — занося номера в память телефона, вносить их попутно в собственную память. Голос Леоновича звучал бодро и жизнеутверждающе.
— Кто это, блин?
— Турецкий, — представился сыщик, — командированный из Москвы. Вспоминай быстрее, Максим. Прости, что отвлекаю. Ты… занят?
— Футбол смотрю, — похвастался оперативник, — «Арсенал» только что размочил… Вы пропали куда-то, Александр Борисович. Это связано с «жучком», который вы нашли в гостинице?
— Хочешь сказать, ты ни о чем не знаешь?
— А что я должен знать, Александр Борисович? Рабочий день давно закончился…
Святая простота и непосредственность…
— Прокуратура со дня на день выдаст ордер на арест Короленко и добрую половину штатных работников управления. Получены неопровержимые доказательства их причастности к преступной деятельности. Поличный не виновен в том, что ему инкриминировали. Виновна банда Короленко.
Поличного убили ваши оперативники на моих глазах…
— Господи, Александр Борисович, — ахнул Леонович, — клянусь, я ни в чем таком не участвовал… Ну, ни хрена себе…
— Да верю я тебе, — поморщился Турецкий. — Неужели здесь не было никакой активности? Ты не знаешь, где Короленко?
— Постойте… — опер задумался. — Вчера был выходной, я провел его со своей девушкой. Утром шеф учинил взбучку, что не смог до меня дозвониться — дескать, в воскресенье был поднят весь штат — проводилась операцию по поиску двух особо опасных преступников… Мама дорогая, — дошло до парня, — так это… вас искали?
— Неважно, — отрезал Турецкий. — Что еще слышно?
— Ну, в общем-то, вы правы, — вспоминал оперативник. — Чувствовалась некоторая напряженность в атмосфере. Свечкин бегал злой, как собака, постоянно куда-то звонил, ругался. После обеда примчался к нему Махонин, заперлись в кабинете, долго там что-то обсуждали — это мне секретарша Свечкина рассказывала… После четырех в управлении вообще никакого начальства не было. Дежурный говорил, что Короленко то ли заболел, то ли убыл куда-то срочно…
— Он не должен улизнуть, Максим, — встрепенулся Турецкий, — тебе это зачтется. Пробей по каналам — нужно знать, где находится этот упырь.
Но обращайся только к надежным людям. Это очень важно, пойми.
— Во, блин, даже не знаю… — растерялся Максим. — Задали вы задачку, Александр Борисович. Ну, хорошо, если вы уверены, что не ошибаетесь…
— Ошибка исключена, Максим, — горячился Турецкий. — Второй день за мной носятся ваши вурдалаки, мечтают прикончить.
— Хорошо, я постараюсь…
— И последнее, Максим. Вопрос на миллион. Нужно надежное место, где можно отдохнуть. Мне… и еще одному человеку. К тебе можно?
— Да, конечно… — Максим растерялся. — Почему же нет? Правда, тут родители…
— Думай, Макс, думай.
— О, боже… — Максим трагически вздыхал, принимая исторически важное решение. — Хорошо, до утра можете перекантоваться у моей Алеськи. Они с подругой снимают квартиру на Затонской, подруга уехала в Тулу, а Алеська сегодня у себя в аптеке работает в ночную смену. Подъезжайте туда минут через сорок, у меня есть ключи. Затонская, двадцать, квартира двадцать четыре. Я встречу вас у подъезда. Это «свечка», в ней всего один подъезд…
— Вот видишь, как все удачно складывается? — ухмыльнулся Турецкий, выключая телефон. — Просыпайся, радость моя, — потряс он храпящую Валюшу, — нашлась берлога, где можно на несколько часов вытянуть ножки…
* * *Таксист привез их точно по адресу. Единственная кирпичная высотка в окружении панельных «хрущоб». Вездесущие тополя, пустая детская площадка. Дом возводили на склоне холма, поэтому к подъезду вела широкая каменная лестница. От бетонных перил оторвалась сутулая фигура, спрыгнула на дорожку.
Турецкий рассчитался с водителем, который поспешил уехать, пожал протянутую руку.
— Привет, Максим.
— Ну, и нагнали вы на меня страху, Александр Борисович, — Максим пугливо всматривался в темные закоулки. — Против своих мне еще не приходилось работать, хреново как-то на душе… Вы уверены, что никого с собой не привели?
