Мэтт Рихтел - Одержимый
Почувствовал, как моя свободная рука сжимается в кулак. Я прижал ее к сердцу.
И повалился на пол.
Глава 58
Медицинский факт: за исключением больницы, лучшее место для сердечного приступа — казино Лас-Вегаса. Это вам скажут даже эпидемиологи. Вы постоянно на экранах мониторов, и владельцы казино прекрасно знают: нет ничего хуже для их бизнеса, чем лежащий на полу человек. Так что медицинский персонал казино прибегает на помощь быстрее, чем где бы то ни было, с дефибриллятором наготове.
Мне не требовался ни дефибриллятор, ни медики. Я имитировал сердечный приступ.
Но они подскочили ко мне через несколько секунд. Двое мужчин и женщина в белом. Окружили, чтобы помочь, а вернее, чтобы укрыть меня от взглядов других игроков. Один схватил за запястье, чтобы прощупать пульс. Второй начал прикладывать к лицу кислородную маску.
Я сел.
— Ох! — Язык у меня вроде бы еле ворочался. — Очень, очень плохие суши.
Я оценил обстановку. Дейв и Гленн болтались неподалеку. Заметил я и лицо верзилы. А из-за игрового автомата выглядывал Майк.
Я объяснил медикам, что всю вторую половину дня то и дело бегал в туалет. Сказал, что могу стоять. Они настояли на том, чтобы отвезти меня в клинику.
На это я и надеялся.
Гленн и Дейв, понятное дело, пошли следом.
Десятью минутами позже я находился в трех кварталах от «Белладжио», в клинике. Медики определили меня в смотровую и, убедившись, что с сердцем у меня все в порядке, пообещали прислать медсестру. Я подсоединил к сети компьютер Энди и включил его. Посмотрел на заставку: Энди на диване. С черным котом на коленях.
Временно я оказался на свободе, но сомневался, что удача и дальше будет мне улыбаться.
Почувствовал, как скрутило живот. На этот раз исключительно от эмоций. Чем больше я думал о поведении Энни в отеле, тем более логичным оно мне представлялось. И соответствующим ее характеру. Атаку на отца она провела блестяще. Продемонстрировав целенаправленность, решительность, уверенность в себе. Оставалось только удивляться, почему раньше я ничего такого в ней не замечал. Теперь я мог представить себе, как выглядели наши взаимоотношения со стороны: я — школьник, пускающий слюни на девушку, которая издевалась надо мной в столовой на глазах всей школы. И однако, может, все было не так плохо. Пока я не понимал ее мотивов, так что следовало во всем разобраться, прежде чем выносить вердикт. Я чувствовал, что надежда во мне угасает, но еще теплится, мне никак не хотелось признавать, что у нас с Энни все кончено.
Вскоре дверь открылась. В смотровую вошли Дейв и Гленн. Дейв запер дверь. Щелкнул выключателем, и в коридоре зажглась лампа на стене, предупреждающая, что идет осмотр. Откинул полу пиджака и достал пистолет, заряженный дротиком с транквилизатором.
— Хорошо, ваша взяла, — кивнул я. — Давайте все обсудим.
— Так-то лучше, — кивнул Дейв.
— Я хочу знать, что известно об Эрин.
— Она склонна к насилию и зла. Идеальный кандидат в поджигатели и взрывники.
Отрывистым тоном Дейв рассказал, что перед самым взрывом у Эрин был перерыв, она сидела за компьютером. Потом пошла в туалет, включила свет, и кафе взлетело на воздух. Выключатель служил спусковым механизмом. Она выжила, но Саймон Андерсон, которого она не жаловала, погиб. Копы нашли следы взрывчатки в ее квартире. И разумеется, за ней тянулся шлейф поджогов. Я слушал с закрытыми глазами.
— Она не знала, что взрывает кафе. Вы ее подставили.
И тут меня осенило.
— Она сидела за компьютером, а потом пошла в туалет. Вы ее запрограммировали. Посылали ей воздействующие на подсознание образы, которые и заставили ее… пойти в туалет.
— Если на то пошло, для того, чтобы помыть руки. Поступающие в подсознание образы грязных рук. Я хочу сказать, если ты веришь в такую чушь, будто компьютеры могут программировать людей.
Гленн что-то пробурчал.
— Невозможно. Ты прав, я в это не верю. Компьютер не может заставить человека что-то сделать, что-то почувствовать. Такого просто не может быть. Галиматья.
Дейв вздохнул. На разговоры времени у него не было.
— Хоть раз прислушайся к голосу разума, а не сердца. Не так уж трудно сообразить, что к чему. Через клавиатуру ты получаешь едва заметные электрические импульсы. Нервные окончания стимулируются, частота импульсов подобрана так, чтобы возбуждать центры наслаждения в мозгу. Все это сочетается с рекламными образами, действующими на подсознание. Персональными образами, яркими, живыми, которые бомбардируют тебя, невидимые глазу. Когда ты сидишь перед компьютером, все твое внимание сосредоточено на нем, так что послания поступают непосредственно в мозг. Усиленные физиологическими ощущениями. Это мощное сочетание. Но сложного ничего нет, не ракетная техника.
Гленн стоял, опираясь на стол для осмотра пациентов. Стиснув зубы, медленно вдыхая и выдыхая. Пытался успокоиться. Потом обратился ко мне:
— Боюсь, все не так, как ты думаешь. Да, Энни жива. Ты ее видел. Но остальное… все ложь. Я не имею к этому никакого отношения.
— Гленн, перестань, — бросил Дейв.
Гленн поднял руку:
— Мы сделали потрясающее открытие. Внимание превратили в звонкую монету. Мы вели речь о промывании мозгов? Нет. Послушай. Люди по-прежнему принимали бы решения за себя, свободы мыслей у них никто отнимать не собирался, мы только хотели сделать процесс мышления более веселым. Усилить ощущения. Стимулировать сам процесс. Это же естественная эволюция. Все равно к этому придет. Но мы увидели этот путь раньше других. Мы могли двинуться в этом направлении. Ускорить эволюцию. Несколько директоров крупнейших компаний нас поддержали. Господи, Дейв, ты и… Энни довели все до крайностей. Вы хотели уничтожить меня.
Дейв положил руку на плечо Гленна.
— Достаточно. Не будем забывать, что ты долгие годы уничтожал Энни. — Повернулся ко мне: — Совещание закончено. — Подошел ко мне, наставил пистолет.
Я закрыл ноутбук, протянул ему.
— У тебя нет доказательств. Так что сиди тихо, — сказал мне Дейв. — Больше тебя убеждать не нужно?
Я встретился с ним взглядом.
— Полагаю, я смогу жить дальше, никому ничего не говоря.
Он направился к двери.
— И последнее, Натаниэль. Ты должен забыть Энни. Я уверен, теперь ты это понимаешь. Она того не стоит.
— Точно. Тебе не терпится заполучить ее самому.
Дейв рассмеялся:
— Перестань, Нат. Энни тебе безразлична. Ты не мог любить ее. Никогда не любил. Только думал, что любишь. Воображал, что любишь. Подумай об этом. И ты поймешь, что мои слова не лишены здравого смысла. Тогда ты сможешь двинуться дальше. Тебе без этого нельзя. Энни Киндл не принадлежит твоему миру.
Я покачал головой. Он все еще пытался забраться в мой разум.
Дверь захлопнулась.
Я вышел из смотровой и оглядел коридор. На стуле, читая журнал, сидел Майк.
— Ну? — спросил я.
Он вскинул руки с оттопыренными большими пальцами:
— Блек-джек![51]
Майк снабдил ноутбук Энди программным аудиообеспечением и миниатюрным микрофоном. При включенном ноутбуке все разговоры записывались и передавались на находящийся неподалеку приемник, который находился у Майка. И теперь, даже если бы ноутбук уничтожили, мы могли предъявить запись.
Выслушивать более подробные объяснения времени у меня не было.
Глава 59
«Обезьяну», пятидесятишестифутовую яхту, у причала в Колвилл-Бэй, где она швартовалась, я не нашел. Энни уже отплыла.
Я стоял, сжав кулаки, вглядываясь в окутанное сумерками озеро Мид.
Подошла Эрин, указала на горизонт. Мы еще могли разглядеть уплывающую все дальше и дальше «Обезьяну». Я оглядывал пирс, слушая Эрин.
— Она жива. Это уже хорошо.
— Ты видела Энни.
— Когда я добралась сюда, яхта как раз отплывала.
Мужчина без рубашки возился на катере с огромным навесным мотором. Я направился к нему. Эрин не отставала.
— Что ты собираешься делать?
Я повернулся к ней:
— Они тебя подставили.
— Кто?
— Следы взрывчатки в твоей квартире — их работа. Они… — Замолчал. Не смог заставить себя сказать, что она подала сигнал на подрыв бомбы. Время еще не пришло. — Они тебя использовали. Те самые люди… которые убили Энди.
Эрин побледнела. Она была жертвой, но подозревалась в убийстве дорогих ей людей. Мне хотелось сказать, что я сожалею о случившемся, но теперь мы докопались до истины, все наладится, и скоро мы отправимся домой. Но я уже подошел к мужчине без рубашки. Указал на «Обезьяну». Предложил все содержимое моего бумажника, восемьдесят два доллара, за вояж к яхте.
— Полиция знает? — спросила Эрин.
— Еще нет. Где Яблочко?
— Я оставила его в отеле, он сидел в холле, говорил с Самантой, слушал, что говорит она.