Саймон Гандольфи - Золотая паутина
– Вызови берег по радио, – обратился Трент к Марко. – Скажи им, что нам нужна машина "скорой помощи".
Когда до берега оставалось около мили, Трент спустился в кают-компанию. Аурия сидела, опершись локтями на стол, и держала чашку кофе обеими руками, будто заставляя себя не трогать Рика, который лежал на скамье рядом. Ей хотелось растормошить его, а приходилось сдерживать себя и молча ждать.
– Долго еще? – спросила она.
– Десять минут…
***Кубинский сторожевой катер шел, покачиваясь на волнах, по Старому Багамскому проливу. Адмирал велел дочери идти в капитанскую каюту и ухаживать за матерью. Та лежала на койке, свесив голову над ведром. Последние два часа Родди постоянно следил по прибору за местоположением "Золотой девушки", но прибор неизменно показывал, что катамаран остается на месте – в проливе между двумя островками.
– У них, должно быть, какие-то трудности под водой, – сказал он отцу, когда адмирал в очередной раз спустился в радиорубку.
Радист вдруг замахал рукой, написал что-то в своем блокноте и вручил адмиралу записку.
– Передают на аварийной волне, сэр. "Золотая девушка" подошла к берегу на расстояние меньше мили. Запрашивают "скорую помощь".
Адмирал выругался, ткнул пальцем в карту и, повернувшись к капитану, закричал:
– Полный вперед! Мы должны высадиться на берег и перекрыть дорогу!
Глава 26
Маленький городок уютно раскинулся во впадине небольшого полуострова в долине, полого спускающейся от горных цепей к морскому побережью. Протекающая через него река делила городок на две части. Когда-то суда поднимались в город вверх по реке, но в восемнадцатом веке испанцы построили параллельно берегу мол, чтобы защитить устье реки от штормов, которые обрушивались со стороны пролива. Однако шторма вымывали из устья ил и песок. Никто из официальных чинов, разумеется, не пожелал признать строительство мола ошибкой. Со временем гавань превратилась в болото, заросшее илом; жизнь в городке стала замирать, а суда теперь швартовались только на внешней стороне причала, построенного перпендикулярно молу.
Команда "Золотой девушки" стояла на причале под дождем и смотрела, как удаляется машина "скорой помощи", увозя Ричарда в больницу. Вот машина выехала из городка и, перевалив через вершину холма, скрылась из виду. Трент и его товарищи стояли в окружении мужчин и женщин в униформе. Таможенники, иммиграционные власти, полицейские, береговая охрана были вооружены. Аурия хотела сопровождать Ричарда, но местные власти запретили ей ехать. Жители городка, не привыкшие к иностранным туристам, дичились и были очень подозрительны. Один из них сказал, что "Золотая девушка" – первая зашедшая к ним за последние сорок лет яхта.
Мерцающий свет фар подъезжающей к пристани машины пробился через пелену дождя. Это была старая "Лада", хотя, возможно, она была и не так стара, но выглядела неказистой. Местное начальство поспешно расступилось перед вновь прибывшим. В машине находился один-единственный человек. На первый взгляд, в нем не было ничего примечательного: среднего роста, плотный, с несколько отечным лицом, в невзрачном коричневом костюме и полосатой нейлоновой рубашке с оторванной верхней пуговицей; простой красный галстук обмохрился по краям, наверное, его часто завязывали и развязывали. Его темные, усталые, внимательные глаза, казалось, повидали всякое на своем веку. Это был шеф Третьего отдела разведки Фиделя Кастро Эстобан Тур.
Не зная, как себя вести, Трент и Эстобан стояли и смотрели друг на друга. Их лица в бледном свете фонаря казались желтоватыми. Капли дождя падали на облицовочные плиты, морские волны мягко ударялись о сваи причала.
– Махони, – сказал Эстобан. – Вы Патрик Махони.
– Предпочитаю, чтобы меня называли Трентом, – отозвался Трент и почувствовал, как насторожился Пепито, стоявший за ним. Марко, напротив, казался совершенно безразличным. Аурия напряглась, словно охотничья собака на поводке.
– Вы прибыли на Кубу. – Эстобан просто констатировал факт, в его тоне не было даже оттенка удивления. За много лет он привык ничему не удивляться – в том числе даже размаху спекуляций наркотиками и коррумпированности генерала Альвареса – главы Службы личной безопасности Фиделя.
– У меня на борту раненый. Эстобан кивнул в сторону антенны на крыше своего автомобиля:
– Да, мне доложили.
– Мы ныряли с аквалангом на рифах. Парень отвлек акулу своей кровью.
– Отважный молодой человек. Трент вежливо попросил:
– Может быть, будете так добры и разрешите этой девушке поехать с ним в больницу. Она не имеет никакого отношения ко всему этому.
Эстобан подозвал полицейского. Трент повернулся к Аурии. Капли дождя блестели у нее на щеках в желтоватом свете фонаря.
– Они отвезут тебя в больницу, – сказал он. – Все будет в порядке.
Полицейский взял Аурию под руку и повел ее по причалу к машине. Теперь они снова остались один на один – Трент и кубинец, разделенные и связанные годами тайной войны.
– Махони, – произнес Эстобан, глядя на Трента, – вы же могли доплыть до Андроса. Когда вы находились в багамских водах, молодого человека мог бы взять вертолет. Что бы это изменило? Три, четыре часа разницы? – Он взглянул на "Золотую девушку" и оценил изящные, плавные линии ее корпуса. – Даже меньше.
Трент пожал плечами.
– Я привез подарок Фиделю. Посмотрите в рундуках кубрика по обоим бортам.
Прежде чем ступить на палубу катамарана, Эстобан сбросил ботинки. Большой палец правой ноги высовывался из дыры в носке. Трент наблюдал, как он открыл рундук левого борта, в другой рундук даже не заглянул, не уточнил, сколько же здесь всего золота, и не выразил никакого удивления.
– Подарок для Фиделя? – спросил он.
– Я думаю, он найдет ему применение, – ответил Трент. – Это не мое золото, и мне оно не нужно.
Эстобан велел кубинцам сгрузить на причал все бруски, кроме двух. Когда они закончили разгрузку, он распорядился:
– А теперь уходите все. Заберите с собой мексиканца и американца. Займитесь каким-нибудь делом. Или идите в бар выпейте, – и обратился к Марко:
– У вас есть американские доллары?
Марко, единственный, чувствовал себя непринужденно и улыбнулся.
– Отлично, – продолжал Эстобан, – за доллары вас здесь обслужат в любое время суток. Новая Куба.., или прежняя Куба. – Он пожал плечами, как будто выражая этим свое отвращение к неожиданным поворотам истории, из-за которых Куба снова оказалась притоном мерзости и разврата.
Группы мужчин и женщин расходились от причала. Марко и Пепито сразу оказались в центре толпы; слышался раскатистый бас мексиканца, а следом за ним раздался взрыв смеха, разрядивший напряжение.
Эстобан поднял свои ботинки – он явно не знал, что с ними делать. На одном ботинке прохудилась подметка. Наконец он сел на край причала, свесив ноги вниз. Трент расположился на некотором расстоянии. Так они и сидели в молчании. Капли дождя, падая на освещенную фонарем поверхность моря, образовывали на воде концентрические круги. Все было так же, как когда-то, в далеком детстве, на озере в Ирландии, где маленький мальчик впервые рыбачил с дедом, которого тоже звали Патриком Махони.
Трент бросил в море камешек – побежали круги по воде. Кивнув на бруски золота, он сказал:
– На яхте, которая везла груз золота, была команда из четырех человек. Двое из них были убиты. Мафиози поджидали нас в первую ночь, когда мы стали нырять.
– Белая моторная яхта? Вы хорошо справились.
Трент хотел было сказать, что большая заслуга принадлежит Пепито, но это вроде было ни к чему.
– Хотите выпить? – спросил он.
– Рома?
Трент принес из кают-компании бутылку темного доминиканского рома. В эту ночь стаканы были не нужны. Он снова сел рядом с кубинцем на мокрые доски пристани. Влажные брюки жали ему в бедрах. Эстобан выпил, вернул Тренту бутылку и сидел молча, выжидая.
– Это золото генералов – привезено из Анголы – они нажили его торговлей наркотиками. Да вы сами это знаете.
– Да, золото – это большое искушение. – Эстобан наклонил бутылку и осмотрел наклейку. – Мы тоже делаем хороший ром, – как-то тоскливо изрек он, видимо, не рассчитывая, что Трент поверит, будто на Кубе может производиться хоть что-то качественное.
Неожиданно послышался глухой рокот турбодизеля, работающего на четверть мощности, и из-за оконечности мола появился кубинский сторожевой катер. Шквал ветра с дождем скрыл его из вида, но грохот якорных цепей явственно был слышен – видимо, на катере отдали носовой и кормовой якоря, чтобы заблокировать выход из гавани. Шквал пронесло, и стало видно, как двое матросов поворачивают спаренную пушку, установленную на фордеке. Три часа ходу со скоростью сорок узлов – и этот сторожевой катер с золотым грузом на борту окажется во Флориде.
– В этом деле замешан также какой-то адмирал, а не только генералы военно-воздушных сил и сухопутных войск, – сказал Трент.
