Мария Павлович - Felix
— Да, — Марк Аркадьевич устало кивнул, — некоторые полагают, что эти люди — вы.
* * *В зарослях у реки были обнаружены пропавшие кроссовки Арнольда со следами навоза и того самого химического вещества. На его мобильный телефон в ту ночь поступило около десяти звонков с расположенных неподалеку телефонных станций, предположительно от его местных сообщников.
Люди Ройтера успели навести справки о благотворительном фонде, они позвонили в журнал, где печатался Игорь Адмони под различными псевдонимами. Вся собранная информация дала им законный повод сомневаться в искренности сидящих напротив хозяина дома людей. Надо отдать должное Ройтеру, он оставался спокойным.
Игорь, к своему облегчению, осилил ребус с пропавшим листом из блокнота, как только услышал про звонки на телефон Арнольда. Он терпеть не мог чувствовать себя дураком. Его и так обманули, как ребенка. Он должен был догадаться раньше. Он сам не понял, почему зациклился на двух слогах, вместо того чтобы смотреть на задачу шире, кому-то просто нужна была бумага, чтобы что-то записать. Судя по тому, что это что-то находилось в комнате Игоря, это должно было быть эксклюзивной информацией, которой обладал только он. Например, номером мобильного телефона Александра Добролюбова. А те два слога в верхнем углу листа злоумышленники попросту не заметили, небрежно выдернув его из блокнота.
После тяжелого начала разговора слово взял управляющий. Речь Клима была краткой и сводилась к тому, что он верит в невиновность гостей и предполагает, что они пали жертвой чьих-то интриг. Он настаивал на том, и начальник службы безопасности был с ним солидарен, что подобное преступление невозможно было совершить без участия кого-то из семьи.
Клим Сергеевич напомнил про пропавшие и возвращенные деньги, про покушение на Матвея, жертвой которого стал конюх. Человек, подготовивший взрыв, который повлек за собой пожар в гостинице, разбирался в химии, самостоятельно изготовил мини-бомбу из доступных в хозяйственном отсеке подручных средств и при этом приложил усилия, чтобы во время взрыва никто не пострадал.
Гостиница была пуста, он дождался, когда последняя горничная, убрав комнаты, покинет помещение, и лишь затем запустил адский механизм. К счастью, за исключением порванной одежды, царапин и сломанных каблуков, все гости остались целы.
Никто не мог обвинить напарников в примитивном криминале. В прошлом они никогда ничего не взрывали, не грабили банки с автоматами наперевес, не брали заложников и не практиковали агрессивные методы работы.
Обо всем этом размышлял Игорь, молча внимая тому, как присутствующие в кабинете мужчины обсуждают их судьбу. Когда Клим сделал паузу, Игорь незаметно кивнул коллеге.
— Друзья, — лицо Арнольда озарилось мягким внутренним светом. Он улыбнулся. — Мы можем без конца говорить о происшедшем, обвиняя друг друга, но правда в том, что мы этого не совершали. — Он сделал паузу. — Мы не похищали Феликса. Вы можете сдать нас органам, — продолжил он, обводя собеседников спокойным взглядом, — но по большому счету вам не в чем нас упрекнуть. Пусть Игорь не журналист, — он драматически развел руками, — и, как вы уже знаете, его настоящая фамилия не Адмони, так же как моя не Добролюбов. Ну и что? Фальшивые документы, пара несанкционированных визитов на закрытые мероприятия? При чем тут лошадь за несколько миллионов? Игорь, — он слегка повысил голос, — честно и, позволю заметить, талантливо занимался написанием обещанного дневника чемпиона, он мыл конюшни, развлекал вашу семью и вел себя предельно корректно со всеми проживающими в этом доме. За это вы заплатили ему аванс в размере двадцати тысяч долларов. Эти деньги находятся у нас и в случае такой необходимости будут возвращены вам по первому требованию. Мы дали показания, нас и наши апартаменты подвергли обыску, мы не сопротивлялись. Мы не причастны к этому жестокому преступлению, направленному против хозяина дома и его близких, но кто-то очень хочет представить ситуацию в ином свете. Зачем? Телефон — это тонко. — Арнольд снова улыбнулся. — Но кроссовки, друзья мои, это дилетантство и глупость. Кто будет прятать грязные, обличающие в преступлении кроссовки прямо под кроватью? — Он замолчал.
Начальник охраны, вздохнув, поменял позу в глубоком кресле.
— Вы можете сколь угодно долго изучать нашу благотворительную деятельность, — теперь Арнольд смотрел прямо на Ройтера, и в его голосе зазвучали металлические нотки, — но, поверьте, дело поставлено на серьезный лад. У нас реально действующий, приносящий пользу фонд. Мы любим природу. А что касается псевдонимов и вымышленной биографии, то никто не вправе обвинять Арнольда Райхеса в том, что он назвался Александром Добролюбовым, если подобное словосочетание пользуется наибольшим доверием у большинства людей. Мальчик из профессорской семьи — это всегда лучше, чем безродный немец из Молочанска.
Игорь с восхищением посмотрел на напарника, версию про Молочанск он слышал впервые, а это что-то да значит: десять лет на сцене с одной программой и ни разу не повториться.
— Допрашивайте нас, пытайте, но мы непричастны к похищению, — с нажимом произнес Арнольд, на его лице застыло почти трагическое выражение. — Это сделал кто-то из вашей семьи, и мне неприятно говорить это, — он продолжал сверлить Ройтера своими синими глазами, — но вам стоит присмотреться к вашим близким.
Марк Аркадьевич первым отвел взгляд. На мгновение Игорь снова почувствовал, как его душат жалость и сочувствие к этому, по сут и, чужому для него человеку. Нужно попытаться что-то сделать, как-то помочь ему.
Договорив, Арнольд медленно поднялся с места. Игорь хорошо знал сценарий и сделал то же самое.
— Мы оставим вам свои координаты. — Арнольд остановился возле управляющего и обернулся, поочередно переводя взгляд с Ройтера на начальника службы безопасности.
Клим Сергеевич сделал шаг, отступая от двери, его лицо казалось еще более морщинистым, чем обычно.
— А сейчас, чтобы избежать недопонимания, я задам вам простой вопрос. — Арнольд понизил голос почти до интимного тона: — Мы можем покинуть поместье?
* * *Перед отъездом у них состоялся разговор. Впервые, выслушивая доводы напарника, Игорь был согласен с каждым произнесенным словом, с удовольствием узнавая в них отголоски того, что пытался внушить Арнольду годами. Безопасность, здравый смысл, мера. Они должны уехать. Нет причин оставаться.
Арнольд уехал один, и, как только его машина скрылась в конце дубовой аллеи, Игорь почувствовал, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.
— Мне плевать на твое прошлое. Я никогда никого не судил. Ты все еще желанный гость в этом доме, — сказал Ройтер, услышав о его намерении остаться и помочь следствию.
Они стояли на освещенном солнцем балконе правого крыла, куда хозяин дома пришел впервые за долгое время, чтобы поговорить с Игорем. На глаза Игоря предательски навернулись слезы. Он не плакал больше семи лет. Они обнялись.
Игорь почувствовал себя героем бразильского сериала, все это было как-то неправильно. Он судорожно пытался нащупать грань между работой и жизнью, между собой и Игорем Адмони. Неужели все, что происходит, происходит на самом деле? Неужели он плачет в обнимку с малознакомым миллионером над пропавшей лошадью, на которую ему почти наплевать? Почти…
— Не хочешь выпить?
Они устроились в маленькой гостиной. Ройтер попросил принести альбом с детскими фотографиями Феликса. Игорь удивительным образом ощущал всю боль, которую испытывал Марк Аркадьевич. Он держался бодро, даже пытался шутить, но его глаза как будто умерли. Он не ходил в конюшню с момента исчезновения Феликса, но в то же время испытывал непреодолимое желание постоянно говорить о нем, как бы поддерживая его жизнь на расстоянии.
— Это его первые дни в Германии. — Ройтер провел рукой по фотографии. Потом, спохватившись, перевернул страницу: — Это его немецкий тренер Шульц, это мой дом в Баден-Бадене, вот он играет с Матвеем и Ниной. — На его губах промелькнула нежная улыбка. — Совсем молоденькие.
— Но уже влюбленные, — закончил Игорь.
— Нет, — Ройтер покачал головой, — они начали встречаться совсем недавно, около года назад, до этого просто дружили. — Он неопределенно хмыкнул. — Правда, Нина всегда была неравнодушна к нему, но мальчишкам нужно время, чтобы осознать. — Ройтер перевернул страницу, и ему на колени выпала черно-белая фотография. — Екатерина Вторая. — Он протянул фото Игорю. На нем была изображена лошадь, стоявшая на фоне ограждения, позади скаковой круг, пустые трибуны, рядом жокей, качество ужасное, лица не разглядеть.
Сердце Игоря забилось чаще.
— Когда-то давно я поставил на эту лошадь и выиграл крупную сумму денег. Начальный капитал. — Ройтер грустно улыбнулся.
