Феликс Меркулов - Президентский полк
— Каким образом?
— Он подставился и вывел нас на Мусу.
— Мусу арестовали?
— Нет.
— Почему?
— На каком основании? Вы сказали, что анализ ДНК дал положительный результат. Я вам верю. Но я не могу с этим прийти в австрийский Интерпол. Они скажут: дайте документы. Оформленные соответствующим образом.
— Получишь документы. Завтра же отправим. У тебя все?
— Нет. Самое главное: срочно свяжитесь с ФСБ и РУБОПом. С теми, кто занимается чеченцами. Передайте, что с часу на час у них начнется тот переполох, о котором шла речь на совещании ФСБ.
— С чего?
— Мы тут провели одну небольшую комбинацию. Вся чеченская Москва встанет на уши. Они будут со страшной силой искать семью профессора Русланова. А вы раскроете все их связи. И вычислите Шамиля. Запишите номер его мобильника… — Георгий продиктовал телефон. — Теперь все.
— Гольцов! Что за игры ты там затеял?
— Все доложу, Владимир Сергеевич. При встрече. Извините, не могу долго говорить. Спокойной ночи, — вежливо попрощался Гольцов.
— Отставить! — приказал Полонский. — Перезвони, когда сможешь. В любое время. Сижу в кабинете и жду. Но жду не намеков, а точную информацию. С ней мне идти сам знаешь куда. До связи!
— Получится? — спросил Михальский.
Георгий пожал плечами:
— Посмотрим. Придется звонить. Даже не знаю, что мне ему сказать.
— Думай. Важно не то, что ты скажешь. Важно то, чего не скажешь.
Михальский завел двигатель и дал по газам…
Они не могли знать, что минут через пятнадцать, после того как были выгружены из микроавтобуса Муса и Саид, неподалеку от насыпи мягко затормозил другой микроавтобус — темный, без огней. Четыре человека вышли из него и рассредоточились вдоль дороги. Первым по насыпи от ручья на шоссе взобрался Муса и тут же получил в лицо струю нервно-паралитического газа. Та же участь постигла и Саида. Обоих забросили в кузов. Микроавтобус тронулся с места и направился к Вене.
В гостиной дома герра Швиммера Михальского и Гольцова нетерпеливо ожидал Асланбек Русланов.
— Все нормально, профессор, — сообщил ему Михальский. — Все получилось.
— Эти люди — они действительно из французского Иностранного легиона?
— Вы усомнились?
— Когда они были здесь — нет. А сейчас… Слишком все фантастично.
— Вы просто не знаете моего друга, — объяснил Гольцов. — От простых решений у него начинается аллергия.
— Они в самом деле ветераны французского легиона, — подтвердил Михальский. — И в самом деле лучшие из всех. Я использовал старое правило капрала Перрена: при подготовке операции все должно быть настоящее. Абсолютно все. Самая хорошая подделка несет в себе фальшь. А все настоящее несет в себе убедительность.
— И они смогли бы выполнить этот контракт?
— Если бы взялись — да. А вы что, профессор, в самом деле хотите истратить сорок два миллиона на это дело? Это интересное решение!
— Я подумаю, как их истратить. Вы сказали, что я скоро увижу своих. Как скоро?
— Думаю, завтра, — ответил Гольцов. — В крайнем случае — послезавтра. Во всяком случае, я на это надеюсь. А потом займемся Мусой.
Глава шестая
Чего хотят чеченцы
1
Звонок Гольцова застал начальника Российского НЦБ Интерпола генерал-майора Полонского на пороге его кабинета. Он уже вызвал машину, надел плащ и собирался ехать домой. Сообщение Гольцова поломало все его планы. На него требовалось немедленно отреагировать. Не снимая плаща, Полонский погрузился в кресло и обеими руками взъерошил жесткие серо-стальные волосы, сразу став похожим на большого озабоченного ежа. Перед ним встал тот же вопрос, что и перед Гольцовым: что сказать начальству, а чего не говорить.
Любое дело требует своей формы подачи. Самое важное и перспективное предложение не будет воспринято, если его доложить вскользь, без акцентировки. В том, что сообщил Гольцов, самым важным было условие профессора Русланова, при котором тот готов сотрудничать с ФСБ: дать разрешение его семье выехать в Австрию. Но сказать об этом куратору по телефону означало нарваться на отказ, инерционный, автоматический. Куратор отреагирует точно так же, как отреагировал поначалу и сам Полонский: с какой стати? Если семья Русланова в России, значит, все-таки есть шанс ее найти. И тогда сотрудничество профессора будет обеспечено автоматически. А когда начальство говорит «нет», переубедить его бывает очень трудно, а часто и вообще невозможно.
За четверть века службы в МВД Полонский поднаторел в чиновничьих играх. И потому принял решение, которое диктовалось правилами этих игр. Он позвонил оперативному дежурному ФСБ и попросил связать его с куратором.
— Он у шефа, — ответил дежурный. — Как только вернется, я вас соединю.
Через четверть часа раздался звонок.
— Докладывайте, — приказал куратор.
— Майор Гольцов сообщил из Вены: у чеченцев в Москве должен начаться большой переполох.
— Уже начался.
— Нужно задействовать всю нашу «наружку» и службы контроля.
— Все задействованы.
— Майор Гольцов сообщил номер мобильного телефона Шамиля.
— Вот как? Очень хорошо. Диктуйте. Как он его узнал? — спросил куратор, записав номер.
— У него не было возможности доложить подробно.
— У вас все?
— Есть еще одно важное дело, но о нем я хотел бы доложить лично.
— До утра терпит?
— Терпит. Но не больше чем до утра.
— Завтра в девять. Общее совещание. Там и доложите.
В кабинет заглянул водитель:
— Владимир Сергеевич, вы едете?
— Нет. Отвези домой Зиночку и возвращайся в гараж. Когда понадобишься, вызову.
Полонский снял плащ, разжился у дежурной смены чашкой крепкого кофе и принялся ждать звонка Гольцова.
На следующий день ровно в девять утра члены оперативно-следственной группы собрались в приемной заместителя директора ФСБ. Но началось совещание только через тридцать минут: куратора вызывали на Старую площадь. Вернулся он в настроении самом мрачном. Молчаливым кивком пригласив всех в кабинет, сообщил:
— Президент выразил недовольство. Наша авиация в Чечне практически бездействует. Это вызвало повышенную активность боевиков. Наши войска вынуждены принимать жесткие ответные меры. Каждая зачистка вызывает шум в западных средствах массовой информации. Чеченская пропаганда пытается представить это как намерение России решить проблему Чечни исключительно силовыми методами. Это подрывает международную репутацию России и осложняет налаживание деловых контактов с западными партнерами. Президент дал нам на решение проблемы со «стингерами» трое суток. После этого Россия обратится за помощью к США. Что это будет означать? Это будет означать, что президент считает всех нас ни на что не способными мудаками.
Куратор хмуро оглядел собравшихся, как бы проверяя, дошел ли до них смысл сказанного. Убедившись, что дошел, распорядился:
— А теперь докладывайте. Вы хотели, чтобы у чеченцев был переполох, — обратился он к начальнику ГУБОП. — Ваше желание исполнилось. Какую пользу вы из этого извлекли?
— По номеру мобильного телефона вычислен Шамиль. Вскрыты его связи со многими руководителями московских фирм и с влиятельными политиками. Ясно, что он главный представитель чеченских боевиков в Москве. Оснований для его задержания пока нет, но будут, накопаем. Выявлено полтора десятка чеченских преступных групп, о которых мы не знали. Все они подчиняются Шамилю. Всем главарям чеченских группировок он дал приказ искать семью профессора Русланова. Ее и раньше искали, но не с такой активностью. Нам на руку, но чем это вызвано, непонятно.
— Разрешите объяснить? — вмешался Полонский. — Профессор Русланов предъявил чеченцам ультиматум: если его семья не будет ему возвращена, он заплатит сорок два миллиона долларов за головы Шамиля, Хаттаба, Басаева и еще семи самых известных чеченских лидеров. Он дал им семь суток.
— Откуда вам это известно? — спросил куратор.
— Доложил майор Гольцов. Он присутствовал при разговоре Русланова с Мусой. Точнее сказать, Муса присутствовал при разговоре профессора Русланова с тремя ветеранами французского Иностранного легиона. Они готовы взяться за это дело.
— Откуда возникли французские легионеры? — удивился куратор. — Только их нам не хватало. Дело и так запутано донельзя.
— Не могу знать. Вероятно, у профессора были какие-то старые связи.
— Я же говорил, что, когда интеллигенция берется за дело, остальные могут идти отдыхать. Ай да профессор! — искренне восхитился начальник РУБОП. — Блеф, но какой красивый!
— У майора Гольцова не создалось впечатления, что профессор блефует, — возразил Полонский. И главное — этого впечатления не создалось у Мусы. Он передал ультиматум Шамилю. Судя по всему, тот отнесся к нему очень серьезно. Этим и вызван переполох.
