Михаил Палев - Древняя книга Агриппы
– Ага, так вы от Гольдштейна? – уяснил Тавров.
– О, вы начали соображать! Разумеется, Валерий Иванович, разумеется!
– Так… и этот полтергейст он мне организовал? – догадался Тавров.
– Естественно! Прислал какого-то слизнячка, тот и поразвлекся.
– Ну со слизнячком проблему я решил, решу и с Гольдштейном, – заявил Тавров, – так ему и передайте! Меня и не такие отморзки пугали, я трижды ранен бандитами – и плевать хотел! Ясно? И Гольдштейна вашего я не боюсь! Все, очистить помещение.
Оробас нехорошо улыбнулся и протянул руку к Таврову. Тавров увидел, как пальцы руки стремительно удлинились, ногти превратились в острые длинные когти, а кожа потемнела и огрубела. Оробас схватил Таврова за горло и сдавил. Хищная улыбка превратилась в лошадиный оскал. Пахнув на Таврова омерзительным смрадом, Оробас прорычал:
– Ты, слизень! Жалкий червяк! С тобой разговаривает могущественный демон по поручению своего повелителя! Ты должен смиренно внимать каждому моему слову, а не вставать в позу борца сумо! Ты думаешь, что если справился со сгустком эктоплазмы при помощи презренного ремесленника и его примитивной аппаратуры, так можешь состязаться с высшей силой?! Ничтожество! Думай, как побыстрей убраться живым и невредимым из Пограничной Зоны, пока не остался здесь навсегда!
Оробас отпустил полузадохнувшегося Таврова и снова принял человеческий облик. Снова взял бокал с коньяком, задумчиво посмотрел сквозь него на свет лампы и сказал:
– Знаете, Валерий Иванович, знавал я одного человечка… Чем-то он не угодил… Так вот, поселились в нем червяки. Знаете, такие маленькие белые червячки, как в гниющем куске мяса… И врачи не могли помочь. Как никто в этом мире не может помочь тому, кто находится в Пограничной Зоне. Забавно, не правда ли? Человек живет в реальном мире, а грызут его червячки из потустороннего. Вот вам наглядная иллюстрация, что такое Пограничная Зона! Ну а для вас, я полагаю, Вадим Маркович придумает что-нибудь поизощреннее. И опомнитесь вы тогда, да уже поздно будет! Так что примите мой совет: завтра… теперь уже сегодня, да… так вот, сегодня до восемнадцати часов позвоните Вадиму Марковичу и расскажите, что отец Иоанн готов встретиться с ним в указанное Вадимом Марковичем время и в им же указанном месте. Как вы это сделаете, никому не интересно. Ваша услуга оценена в десять тысяч долларов. Указанная сумма уже переведена на счет вашего детективного агентства. Время пошло, так что советую не терять его понапрасну. Не успеете до восемнадцати часов – останетесь в Пограничной Зоне навечно.
Оробас допил коньяк и бросил бокал в угол. Тавров с тоской проследил взглядом полет чешского стекла, обошедшегося ему в свое время в приличную сумму. Чуда не произошло: ударившись о стену, бокал со звоном разлетелся на мелкие осколки. А когда Тавров взглянул на то место, где сидел Оробас, того уже не было.
* * *Тавров просидел в размышлениях до рассвета и задремал под утро, когда за окнами из серого зимнего рассвета уже проступили изломанные в тоске по лету голые ветви деревьев. Деревья лезли ветвями в окно, выдавливая стекла, и норовили схватить за горло длинными изогнутыми когтями.
Тавров проснулся в холодном поту и лишь спустя несколько минут с облегчением осознал, что это был всего лишь сон. Последнее время он с трудом стал отличать сны от реальности. Еще одна шутка Пограничной Зоны.
Детектив выпил кофе, съел холодное крутое яйцо и хлеб с маслом. А может, и Оробас ему приснился? Тавров прошел в комнату, глянул в угол. Там лежали осколки бокала. Нет, к сожалению. Так, во сколько он должен позвонить Гольдштейну? В шесть вечера? Значит, нужно срочно связаться с отцом Иоанном. Возможно, он найдет выход из ситуации.
А как с ним лучше связаться? Ну вроде как безопаснее всего по сотовому. А если с ним встретиться? И притащить за собой хвост? Впрочем, хвост он сумеет обнаружить и сбросить. Конечно, если в качестве хвоста используют людей. А если демонов? Им замки и засовы нипочем, и как выявить демонское наблюдение? Да, задача… Пограничная Зона, будь она проклята!
В конце концов Тавров решился и набрал номер телефона отца Иоанна. Подробно рассказывать он ничего не хотел, поэтому просто сказал, когда отец Иоанн ответил на звонок:
– Сегодня ночью ко мне приходил конь в пальто.
– Простите, не понял, – отозвался монах после небольшого замешательства.
– Имя Оробас вам что-нибудь говорит?
– Теперь понял. Похоже, что дело приняло слишком серьезный оборот.
– Похоже, – согласился Тавров.
– Сделаем так. Подъезжайте ко мне в обитель. Сейчас я расскажу вам, как добраться. Вас встретят. При встрече назовете ваш почтовый псевдоним, присвоенный вам Максом. Вы его не забыли? Просто скажите «да» или «нет».
Тавров помнил псевдоним, что и подтвердил. Отец Иоанн сделал паузу и добавил:
– Отнеситесь к этому максимально серьезно.
* * *Тавров сошел с электрички на платформу. Чувствовалось приближение весны: выше нуля, снег начал чернеть даже за городом; пасмурно, но промозглая сырость уже приобрела легкий весенний аромат.
Тавров осторожно спустился с давно не ремонтировавшейся платформы на землю по перекошенной металлической лестнице. Неподалеку на обочине грунтовки стоял джип «Ниссан Патрол». Из джипа вылез монах и молча посмотрел на Таврова. Детектив подошел к нему и спросил:
– Вы от отца Иоанна?
Монах ничего не ответил. Тавров хотел повторить вопрос, но тут вспомнил инструктаж отца Иоанна и сказал:
– Я мистер Мэд.
Монах молча распахнул дверцу рядом с водительским местом. Так молча они и ехали минут тридцать по донельзя разбитой грунтовке, пока из-за холма не вынырнули башни монастыря. Едва джип подъехал к монастырским воротам, как они отворились, пропуская автомобиль внутрь. Двор был очень аккуратный: мощенная красным кирпичом дорога, усыпанные битым кирпичом дорожки. И все это очищено от снега и льда. Только газоны и цветники покрывал снег.
Машина остановилась возле небольшого двухэтажного здания, видимо, трапезной. К джипу тут же подошел монах и жестом показал следовать за ним. Он провел Таврова в трапезную. Трапезная была пуста. Детектив уселся на лавку за широким столом. Через минуту монах принес керамическую миску с постными щами. Тавров почувствовал, что зверски проголодался.
– Откушайте, чем бог послал, – молвил монах, ставя миску перед Тавровым. Отдельно он поставил тарелку с хлебом, пирожками и кружку с ароматным чаем, – судя по запаху, на брусничном листе. Тавров поблагодарил и приступил к еде. Едва он допил чай, как снова появился монах и повел Таврова какими-то запутанными переходами. В конце концов провожатый постучал в одну из дверей и пропустил туда Таврова.
Небольшое помещение со сводчатым потолком и узким окном, забранным кованой решеткой. Вдоль одной стены вытянулись книжный шкаф и письменный стол с компьютером, вдоль другой – платяной шкаф и узкая кровать. Стены кирпичные, небеленые, но тщательно отшлифованные и вымытые. Пол каменный, застеленный домотканой дорожкой. В одном из углов икона с темным неразборчивым ликом.
За компьютером сидел отец Иоанн и набирал какой-то текст.
– Здравствуйте, отец Иоанн, – произнес Тавров.
– Здравствуйте, Валерий Иванович, – ответил отец Иоанн, не отрываясь от монитора, – садитесь в кресло, пожалуйста. Я сейчас закончу.
В единственном свободном углу стоял большой деревянный стул с подлокотниками. Тавров уселся на достаточно неудобное сооружение и вздохнул. Минут через пять отец Иоанн повернулся к Таврову и спросил:
– Что стряслось, Валерий Иванович? Кстати, кофе не желаете?
Тавров желал: он привык запивать горячим кофе обед.
– Не возражал бы.
Отец Иоанн поднял трубку внутренней связи и сказал:
– Брат Михей, кофе и печенье ко мне в келью.
После чего обратился к Таврову:
– Начинайте, Валерий Иванович.
Брат Михей принес кофе минут через пятнадцать. За это время Тавров успел рассказать отцу Иоанну о своих приключениях за последние двое суток.
– Однако, – крякнул отец Иоанн, разливая кофе из керамической турки по большим чашкам, – печенье откушайте, Валерий Иванович. С клюквой и брусникой, весьма и весьма…
– Благодарю, – отозвался Тавров и тут же спросил: – Так что хочет от вас Гольдштейн?
– Не знаю, – пожал плечами отец Иоанн, – и видимо, чтобы это узнать, придется с ним встретиться.
– Если Гольдштейн действительно собрался выполнить обряд инициации, то вам нельзя с ним встречаться ни в коем случае! – убежденно заявил Тавров.
– Отчего же? – удивился отец Иоанн.
– Так вы же сами говорили, что во время инициации должно быть совершено ритуальное убийство священника, – напомнил Тавров, – вот я и боюсь: не вас ли Гольдштейн выбрал для этой встречи?
– Все может быть, – задумчиво отозвался отец Иоанн, – только ведь иного выхода нет. Визит Оробаса – это слишком серьезно. Здесь, в обители, Гольдштейн и его демонская армия не могут меня достать. А вот вы беззащитны, поскольку находитесь в Пограничной Зоне. Я не могу рисковать вами. Езжайте, договаривайтесь о месте и времени встречи с Гольдштейном.
