Ольга Тарасевич - Альбом страсти Пикассо
В ту ночь Вадиму не спалось. Теплая чернота была наполнена треском каких-то насекомых, комариным писком, тонким запахом цветов.
Он вставал, шлепал босыми ногами по дощатому полу в кухню, где на табуретке стояло ведро с прохладной вкусной водой, зачерпывал из него кружкой, жадно пил и снова ложился.
Сон не шел, но это ничуть не тревожило. Наоборот – было так здорово прислушиваться ко всем этим звукам и не испытывать страха, и, может, впервые в жизни чувствовать себя счастливым.
А потом вдруг раздались жалобные женские стоны…
Вадим вскочил с койки, побежал в соседнюю комнату, где спали родители. И похолодел: их кровать была пуста.
Темные силы… Они все-таки существуют! Они пришли сюда, нашли их семью, и вот сейчас истязают родителей.
Очень страшно! Но еще страшнее не поспешить на помощь!
Он вылетел из дома, помчался вперед, в темноту, откуда раздавались душераздирающие крики. Потом вспомнил, что перед домом стоит колода, куда отец вонзил топор после того, как наколол достаточно дров для печки.
Да что же это такое?! Не везет так не везет…
Топорище впивается в ладони занозами, но лезвие все никак не вытаскивается из березового полена, а стоны становятся все громче. К женскому тонкому голосу уже присоединяется рычание животного.
Нельзя терять время, ни в коем случае! Так, надо взять хотя бы полено; может быть, оно сгодится для удара.
Скорее, быстрее! Вперед, на помощь маме!
Но…
Что это?..
Вадим вдруг останавливается как вкопанный.
Их двое в стогу сена, мать и отец, обнаженные. В лунном свете кожа родителей кажется молочно-белой. Мать прыгает на отце вверх-вниз, отец то притягивает ее к себе, то сжимает полную грудь. И у них обоих такие лица… нечеловеческие, звериные…
Вадим, зажимая рот ладонью, чтобы не закричать, медленно пятится назад.
Нет, нет – чтобы мамочка, беременная, делала такие гадости?! А отец?! Он же всегда был особенно внимательным, не позволял маме даже воду из колодца принести – чтобы он вот так ее истязал, и при этом рычал от удовольствия?..
Да это же мерзость, мерзость!
Это не может иметь к родителям никакого отношения.
И не имеет.
Потому что темные силы завладели родительскими телами и душами…
– Вадька, ты чего такой хмурый? – недоумевает утром папа. – А хочешь, мы с тобой на рыбалку пойдем?
Мама встревоженно ощупывает лоб:
– Ты не заболел, сына? Что-то совсем не ешь ничего, а ведь и блинчики такие вкусные получились, сметана свежая…
Да, конечно: отправиться на рыбалку – отличная идея.
Нет, никакой болезни: вот, смотри, ем блинчики, они превосходны.
С темными силами так и надо себя вести.
Иначе они заподозрят, что Вадим все знает и понимает. И уничтожат его – прямо в телах, когда-то принадлежавших родителям.
Он становится еще более внимательным и предупредительным. Таскает воду, собирает землянику для мамы, помогает отцу накопать червей.
Родители не нарадуются, только и говорят, какой хороший у них сын.
Но на самом деле это ведь чудовища в телах родителей ни о чем не подозревают…
И все-таки рядом с черными людьми в оболочках родительских тел тяжело. Хочется поменьше с ними общаться, поменьше видеть.
Благо уйти в деревне есть куда, да хоть за хлебом отправиться – ближайший магазин в трех километрах от дома.
Иногда Вадима сопровождает дочь соседей, Наташа. Она уже большая, ей целых тринадцать лет. Впрочем, девочка невысокого роста.
– Вадим, неужели тебе и правда только одиннадцать? – удивляется она, лукаво поглядывая из-под светлой челки. – Ты выше всех мальчишек в нашем классе!
Направляясь с Наташей за хлебом, Вадим рассматривает соседку и все время удивляется.
Надо же, она ни капельки не боится темных сил!
Коса ее заплетена небрежно, на платье – жирное пятно, да и ноги грязные. Наташа ходит в сланцах, иногда, кажется, даже специально загребает пыль, и оттого ее ножки словно бы присыпаны серым пеплом.
Девчушка интригует. Может, она знает, как бороться с монстрами? Было бы хорошо узнать эту тайну, и выгнать черных людей из тел родителей…
– Приходи ко мне завтра, – предлагает Наташа, многозначительно улыбаясь. – Мать с батькой поедут на луг, сено косить. А меня на хозяйстве оставляют – поросят кормить, обед сготовить. Ты приходи, позабавимся!
Дом Наташи производит странное впечатление. Пожалуй, тут, и правда, никто не боится темных сил, и уборку делают – тяп-ляп, и готово. Если вообще делают…
На зеркале лежит толстый слой пыли, стол заставлен немытой посудой, пола почти не видно из-за вишневых косточек, шелухи от семечек, многочисленных пучков сена и соломы.
Пахнет убийственно – скисшей капустой, гарью, кошачьей мочой.
– Сейчас, подожди немного, я петуха зарежу, мне мамка наказала суп из него сварить. Башку ему отрублю, ощипаю – и потом уже мы с тобой побалуемся, – говорит Наташа, не обращая внимания на побледневшее лицо гостя. – Я уже умею кое-что. Тебе понравится…
Как завороженный, Вадим наблюдает за ее действиями.
Наташа сыплет на ладонь зерно, подманивает рыжего петуха с шикарным разноцветным хвостом, ловко хватает птицу, прижимает ладошками ее крылья к бокам.
Взмах топориком – и по черной тропинке вниз покатилась яркая головка, и струя крови хлынула на зеленую траву.
В этот момент к Вадиму приходит озарение: перерезанное горло, кровь, вот что позволяет отпугивать темные силы. Они боятся крови! Поэтому и не трогают эту семью, поэтому здесь плохо убираются, не боятся ходить в грязной одежде…
Развернувшись, он убегает с соседского двора, не обращает на оклики соседки никакого внимания.
Через пару дней мать Наташи жалуется маме Вадима:
– А к нам лиса в курятник повадилась, кур ворует. Уже двух куриц не досчитались! Муж мой ловушку для лисы будет устраивать!
Вадим не комментирует эту реплику, только усмехается.
Больше никакой «лисы» в соседском курятнике не будет. Потому что ровно две птицы понадобилось для того, чтобы очистить маму и папу от темных сил. Перерезать шеи птицам почему-то оказалось не только не страшно, но даже приятно. Кровь отпугнула и прогнала тех монстров, которые поселились в родительских телах…
В конце осени, когда мама приезжает из больницы вместе с Таней, Вадим окончательно понимает: победа, никаких темных сил нет. Мама – это мама, и она сделала чудо, родила сестренку.
Малышка невероятно, завораживающе прекрасна. У нее такие трогательные маленькие ручки и ножки, пухлые щечки, ярко-алый ротик. А как Танечка смотрит своими темными глазками – так серьезно, как будто бы все понимает.
Школа, уроки – все это отошло на второй план.
Нянчиться с сестрой Вадим мог до бесконечности – играл с ней, следил, чтобы малышка не повредила себя во время первых исследовательских путешествий по квартире, стирал пеленки, менял ползунки.
Сестра казалась абсолютным воплощением света и чистоты. Когда она улыбалась (сначала беззубым ротиком, а потом из розовых десен стали появляться ослепительно-белые зубки), Вадиму казалось – весь смысл его жизни в том, чтобы находиться рядом с сестрой. В тот же миг сердце заходилось от боли: а если вдруг монстры начнут следить за малышкой, преследовать ее, вдруг захотят забраться в маленькое беззащитное тело?..
Он старался прогонять такие мысли. Думать о том, что черные люди покинули этот дом раз и навсегда.
И все-таки Вадим ошибся…
В тот вечер он не находил себе места. Танечка заболела, с какой-то кишечной инфекцией ее увезли на «Скорой» в больницу.
Как там она, малышка? А если Танюша во сне отбросит одеяло – кто ее укроет? Будут ли ей студить супчик? Дадут ли конфету после горького лекарства?..
– Вадим спит, – раздался за стенкой мамин голос. – Устал, перенервничал. Как он все-таки любит Таню, даже не верится. Обычно мальчишки ведут себя по-другому, их раздражает необходимость заботиться о младшем брате или сестре. Вадим пылинки готов с сестры сдувать. Саш, так о чем ты хотел поговорить?
– Ир, я не знаю… Может, в другой раз, попозже, – голос отца был каким-то необычно растерянным. – Я, правда, давно собирался кое-что тебе сказать. Но теперь не время. Ты тоже прошлую ночь не спала, Таня болеет. Давай поговорим в другой раз.
– Саша, я же вижу, тебя что-то тревожит. На тебе лица нет. И я беспокоюсь, что ты беспокоишься. Давай говори, что случилось? В магазине большая растрата? Да?
– В магазине все в порядке. Но… Ладно, скажу. Понимаешь…
Вадим слушал путаные объяснения отца насчет того, что мама, конечно, самая лучшая женщина на свете, только он, старый кобель, полюбил как-то незаметно для самого себя другую, совсем молоденькую девчонку.
Он слушал отца и понимал только одно – на сей раз темные силы стали действовать хитрее. Они забрались в папино тело, подчинили себе его разум.
О, какая это изощренная пытка!
Действительно, такой расклад доставит максимальные мучения. Мамочка станет страдать, будет плохо и Танюшке.
