Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде
Евдокия Николаевна тоже выглядела слегка растерянной. И подруги ее понимали. Женщине было неуютно в этой типовой квартирке с низкими потолками, дешевым линолеумом и жуткой мебелью из дешевого ДСП. Она-то жила в квартире своих родителей, где во всем ощущалась порода, шарм, история семьи.
У Сергея же все было простенько и убого. Видно, что жил он на небольшую пенсию и других источников дохода не имел. Да что квартира! Он и сам выглядел неважно. Кожа висела складками, руки тряслись, а ногу он заметно приволакивал. Да и ходил с палочкой. Однако и это еще не главное. В Сергее Ивановиче не было внутреннего огня. Глаза не горели, движения были замедленными, а речь вялой и совершенно лишенной эмоций.
— И как она могла полюбить такого карася? — шепотом обратилась к подруге Леся.
Кира лишь пожала плечами. Она чувствовала, что любовного свидания не получилось. Что же, по крайней мере они должны были поговорить с мужчиной об Ольге. Девушки уже поняли, что жены у старика нет. И живет он совершенно один.
— Сергей, а где же твоя жена? — наконец спросила у него Евдокия Николаевна.
Сергей Иванович на мгновение встрепенулся.
— Оля? А ты не знаешь? Мы же с ней в разводе.
— Вот как, — пробормотала Евдокия Николаевна. — Нет, я этого не знала. Откуда?
— Но я думал… Я думал, что вы общаетесь с сестрой?
— После того, что она сделала? Нет!
— Но я…
— Мы не виделись все эти годы. Не разговаривали и не общались!
Сергей Иванович замолчал. И смущенно потупился. Видно, он тоже не забыл своего предательства. И сейчас не знал, что сказать.
— Она от меня ушла, — промямлил он наконец. — Уже давно, больше тридцати лет назад.
Евдокия Николаевна, судя по выражению ее лица, была поражена.
— И с кем же ты жил все эти годы?
— Один! То есть, конечно, у меня в жизни появлялись какие-то женщины. Но все они рано или поздно уходили от меня. Не знаю почему, но уходили. Да что с того? Все равно ни с одной из них я не мог так разговаривать, как с тобой, Ева.
Подруги переглянулись. Диагноз Сергею Ивановичу они могли поставить сразу. На редкость вялый темперамент. Такое не лечится. Разговор у него с дамами не получался. Боже, да о чем нужно говорить в постели? И разве можно заменить словами хороший полноценный секс? Но, судя по всему, у Сергея Ивановича был свой взгляд на вещи. И неудивительно, что женщины от него бежали. Кому хочется жить бок о бок с полудохлой рыбой?
— И знаешь, Ева, хочешь верь, а хочешь — нет, но я всегда любил только тебя одну.
— Почему же ты не пришел ко мне, когда вы расстались с Ольгой?!
— Мне было стыдно.
Кажется, для Сергея Ивановича это был достаточный повод, чтобы не видеться со своей любовью. Но Евдокия Николаевна подобной эмоциональной вялостью не обладала. И сейчас она закипала. Видя, что женщина готова взорваться, Кира произнесла, обращаясь к старику:
— Скажите, а где сейчас может находиться ваша бывшая жена?
— Понятия не имею.
— А ваш ребенок?
— Костя? Тоже не знаю.
Итак, подруги хотя бы выяснили, какого пола родился ребенок у преступной четы. Костя — это значит мальчик. Уже кое-что. Но все же девушкам были необходимы подробности. И они принялись выуживать их из Сергея Ивановича. Тот отвечал крайне неохотно. Каждое слово из него приходилось клещами тянуть. И несмотря на то, что Евдокия Николаевна пришла на помощь подругам, разговор затянулся почти на два часа.
— Как же вы не знаете, где живет ваш сын?
— Какая разница? — пожимал плечами Сергей Иванович. — Костя уже взрослый человек. Ему почти сорок. Пора своих детей иметь.
— И вы с ним совершенно не общаетесь? Никогда?
— Почему же? Был период, когда мы с ним общались, и весьма тесно.
— Какой период?
— Когда Костя приехал поступать.
— Куда приехал?
— Сюда, в Питер.
— А разве он куда-то уезжал?
Сергей Иванович тяжко вздохнул и кинул жалобный взгляд на свою Еву. Но, поняв, что она ему не защитница, а подруги от него все равно не отстанут, начал рассказывать. Оказалось, что после развода, который последовал буквально через год после рождения Костика, Ольга снова вышла замуж и уехала куда-то на Север.
— В те времена многие уезжали в те края в погоне за северными надбавками, — кивнула Евдокия Николаевна. — Но никогда бы не подумала, что и моя сестра способна на такой подвиг.
Государство недаром платило «северянам» огромные, по меркам остальной страны, деньги. Жизнь в условиях вечной мерзлоты и Крайнего Севера — это вам не сказка и не тропики. Солнца там не бывает по полгода. Зима долгая и суровая. Витаминов, фруктов и свежего мяса катастрофически не хватает. Но все равно многие ехали, потому что твердо знали: десять-пятнадцать лет они там поработают, зато вернутся состоятельными людьми. Может быть, даже машину купят. Или квартиру в кооперативе построят.
Потом, вместе с «перестройкой», стабильность в стране куда-то исчезла. Уверенность в завтрашнем дне — тоже. И предприимчивый народ уже не рвался на «севера». К чему? Жизнь там стала такой дорогой, что не окупалась никакими северными надбавками. И вообще появились другие, куда более легкие и быстрые способы разбогатеть.
Но Ольга и ее второй муж уезжали еще в конце шестидесятых годов. А тогда это считалось весьма перспективным.
— Ее муж туда завербовался. И Ольга уехала с ним.
— И Костю — твоего сына она забрала с собой?
— Она так решила.
И с тех пор отец не видел парня. Впрочем, надо сказать, он особенно и не рвался. Как уже говорилось, Сергей Иванович был человеком в обычной жизни весьма инертным. Поэтому и воспринимал как должное, что Ольга ему не писала. Он ей тоже, потому что элементарно не знал адреса. А выяснить через справочное ему хотя и приходило в голову, но он все откладывал это на завтра, а потом на послезавтра. И так все шестнадцать лет.
Уже немного разобравшись в характере Сергея Ивановича, подруги ничуть не удивились. Такое поведение было вполне в его духе. А потом в одночасье Сергей Иванович снова стал отцом. Произошло это следующим образом. Однажды утром раздался телефонный звонок. Голос своей бывшей жены Сергей узнал сразу же.
— Информирую тебя о том, что сегодня в десять сорок утра в город прибывает твой сын! — холодно сообщила ему Ольга. — Он едет поступать в институт. И поживет у тебя. Надеюсь, у тебя в доме нет никаких посторонних женщин? Мальчика нельзя травмировать. У него удивительно тонкая психика. И к тому же вступительные экзамены. Я свой долг выполнила. Теперь очередь за тобой.
Сергею Ивановичу его сын особенно тонкой личностью не показался. Напротив, он явно унаследовал все отрицательные черты своей матери. Жадность, завистливость и лживость. Ни в какой институт он поступать и не собирался. Это стало очевидно даже наивному Сергею Ивановичу, который хоть и был, что называется, не от мира сего, но все же имел два высших образования. И отлично помнил, сколько ему самому стоило трудов поступить, а потом и получить диплом. Костя дома над учебниками не сидел. И едва ли ходил на вступительные экзамены. Во всяком случае, когда сын ему заявил, что провалился, Сергей Иванович не удивился. Он только поинтересовался:
— И что теперь? Приедешь и будешь поступать на следующий год?
Сын с ответом замешкался. А когда начал говорить, Сергей Иванович понял, что мальчику в большом городе понравилось. Тут было куда веселей, чем на жутком, пронизываемом всеми ветрами Крайнем Севере. Там и кило яблок было страшным дефицитом. Конечно, Костик уже понял: чтобы жить в этом городе, и жить весело, нужно иметь финансы.
— Я пойду работать! — с энтузиазмом заявил он отцу. — Только ты должен меня прописать к себе. Иначе работы мне вовек не найти.
Сергей Иванович — весьма далекий от корысти и к тому же постоянно пребывающий в далеком прошлом, да еще в Галлии — предмете его ученых исследований, — конечно же, прописал своего сына. Мог ли он ему отказать? Подобная мысль даже не пришла ему в голову. Он чувствовал свою вину перед юношей, потому что женился на его матери, не любя ее и лишь потому, что она в свое время умудрилась задурить ему голову. И на какой-то миг ему показалось, что он ее любит.
— Потом я прозрел, но ужасная ошибка уже была совершена, — признался он, кинув страдающий взгляд в сторону Евдокии Николаевны.
— Ты по делу сейчас с девушками говори, — сурово прервала его откровения женщина. — С тобой мы после поговорим. Наедине.
Несмотря на ее суровый тон, Сергей Иванович заметно приободрился.
— Вот это мне в тебе всегда и нравилось больше всего, Евочка, — просияв, произнес он. — Ты всегда точно знаешь, как мне лучше поступить. Я тебе за это очень благодарен.
И подруги поняли, что он не шутит. И уж точно не издевается. Он в самом деле нуждается в человеке, который бы говорил ему, когда сесть за стол, когда надеть чистые носки, а когда идти развлекаться. Одним словом, Сергей Иванович был ярко выраженным типом рассеянного ученого, милого и доброго чудака и подкаблучника. Как любому аспиранту, ему нужен был опытный и знающий руководитель. Кажется, в лице Евдокии Николаевна он мог бы его обрести. Если бы в свое время не свалял дурака.
