Антон Леонтьев - Золотая клетка для синей птицы
– Я понимаю, он наговорил тебе кучу лжи. Он ведь вышвырнул меня за дверь в тот самый день, когда врачи сказали, что ты останешься инвалидом, Дима. Константин посчитал, что я виновата во всем. Да, моя вина есть, я просмотрела и не смогла уберечь тебя, хотя должна была… Он превратил меня в то чудовище, которым я являюсь сейчас. Хотя нет – я сама… Конечно же, сама. Но мне было так одиноко и больно, что лучшим и единственным моим утешением стало вино. Я и не заметила, как…
Она замолчала. Диме стало жалко эту особу. Что ни говори, но ей пришлось многое пережить. Он ей поможет и забудет о том, что она пыталась обмануть его и выдать себя за его маму.
– Я вас понимаю, – произнес он устало. – Вам ведь требуются деньги? Наверное, не для вас самой, а для вашего ребенка? Я помогу, обещаю, у меня есть возможность. Но я больше не хочу слышать, что вы моя мать. Вы не можете ею быть, моя мать умерла!
– Ты прав, – сказала женщина. – Я сделала ошибку, что пришла сюда, Дима… Я тебе не нужна. Но все эти годы я мечтала о том, как увижу тебя, как смогу дотронуться до твоей щечки, поцеловать… Я вбила себе в голову, что ты сразу же меня узнаешь. Но ты прав, даже я не узнаю себя, когда изредка смотрюсь в зеркало или вижу собственное отражение в витрине. Дима, Димочка, я ведь не всегда была такой, когда-то я вела совсем иную жизнь, занималась наукой, но это прошло, безвозвратно прошло…
Диме стало страшно. В словах этой безумной, которая пыталась выдать себя за его мать, было столько тоски и боли, что он на мгновение поверил ей. Но нет, это все неправда. Его мама мертва, он раз в неделю бывает на ее могиле, привозит ее любимые желтые розы. Да и хотел ли он, чтобы его матерью оказалась эта развалина, спившаяся бомжиха неопределенного возраста? Если честно, то нет, она так разительно отличалась от того, какой была мама в его представлении…
Женщина подошла к двери, опустив плечи, шаркая ногами. Она уже была готова уйти, но тут вдруг дверь распахнулась, и на пороге возник Саша. Он схватил женщину за руку, подтолкнул ее к Диме.
– Ну ты и идиот! – закричал он. – Я же знал, что вас нельзя одних оставлять, поэтому и слушал вашу милую беседу из коридора. Ну ты, Диман, и идиот! И ты тоже хороша, Люба, – обратился он к женщине, – умоляла меня устроить тебе встречу с сыном, а теперь уходишь. Давай, покажи ему документы и фотографии! Ему же Деканозов вбил в голову ложь, Дима живет в фальшивом мире. Деканозов завладел его душой! Помоги ему спастись, или тебе наплевать на собственного сына, Люба? Да какая же ты мать, черт тебя побери!
Затем Саша перешел на матерную лексику, Дима прервал его:
– Саша, зачем ты так поступил? Для чего свел меня с этой дамой, которая утверждает, что она моя мать? Я считал тебя своим настоящим и единственным другом, а ты предал меня…
– Вот придурки, что сынок, что мамаша! – взвыл Саша и вырвал из рук женщины полиэтиленовый пакет. Он швырнул его Диме, оттуда на пол веером выпали фотографии и листки бумаги.
– Смотри, мой юный даун, и узнавай правду. То, что твой папаша кусок дерьма, мне давно понятно. Но я и представить себе не мог, что он врет тебе и запрещает встречаться с матерью. Он сказал, что она умерла. Да вот же она, живая, хотя и насквозь проспиртованная! Она твоя мать, Диман!
Юный Деканозов, чувствуя, что сейчас заплачет, схватил некоторые из фотографий, оказавшиеся рядом с креслом на полу, и машинально взглянул на них. Сейчас же прочь отсюда, он не хочет оставаться с Сашей и этой теткой в одном помещении, он будет ждать лимузин на улице, и плевать, что там идет мокрый снег и дует пронзительный ветер.
Дима побледнел. На одной из фотографий был изображен его отец под руку с молодой и смеющейся женщиной, в которой с большим трудом можно было узнать старуху с трясущимися руками. Сейчас она, опустив взор, замерла у порога.
На другом снимке – отец, подбрасывающий вверх младенца, его самого, Диму, а около окна стоит все та же женщина и улыбается. Эту фотографию Дима много раз видел, какое-то время она даже стояла на столе у отца. С единственной только разницей – никакой женщины там не было, треть снимка кто-то отрезал.
Еще фото, на которых все та же семейная идиллия – Деканозов, эта женщина и малыш, которым был он сам.
– Откуда у вас эти снимки? – спросил Дима слабым голосом. – Я вам не верю, это подделка.
Однако он знал – фотографии настоящие. Женщина ничего не отвечала, зато вместо нее продолжал буйствовать Саша:
– Подделка, тоже мне, эксперт выискался! Да кому это нужно, сам подумай! Смотри лучше на документы!
Дима нагнулся и подцепил первую попавшуюся пожелтевшую бумагу. Нотариально заверенная копия свидетельства о браке, заключенном 14 апреля 1979 года между гражданином Деканозовым Константином Константиновичем и гражданкой Ильиной Любовью Викторовной. Еще один документ, на этот раз копия свидетельства о разводе, который имел место 3 ноября 1990 года. Копия свидетельства о рождении – его собственного. Он, Дмитрий Константинович Деканозов, появился на свет 27 июня 1989 года. Его родителями являлись Константин Константинович Деканозов и все та же Любовь Викторовна.
– Ну что, убедился, мы тебе не врем, – сказал Саша. – Да я, прежде чем устроить тебе встречу с Любой, сто раз все сам проверил. Тоже вначале думал, что она мошенница или аферистка, желает урвать кусок деканозовских миллиардов. Ей деньги не нужны, ей нужен ты, дурак! Ты – ее законный сын!
Дима беспомощно посмотрел на Сашу, затем перевел взгляд на женщину. Как же она разительно отличается от своей фотографии, хотя есть несомненное сходство. Но только сейчас она выглядит на двадцать лет старше, чем должна быть.
– Я… я не понимаю, в чем дело, – выдавил из себя Дима. – Если вы моя мать, то кто же лежит на кладбище? Чья эта могила…
– Черт знает чья, – сказал Саша. – Твой папаша просто купил заброшенную могилку, заказал мраморную плиту, прилепил фото из журнала и уверил тебя, мой малыш, что там покоится твоя мать. А та на самом деле жива, хотя и не здорова.
– Прекрати, – сказала Люба. – Я не хочу больше ничего слышать, мальчик мне не верит. И я вижу, что лучше оставить все, как есть. Ему лучше с отцом. Это было ужасной ошибкой. Дима, прости меня. Я исчезну из твоей жизни навсегда!
– Нет! – вырвалось у Димы. – Вы должны остаться…
Женщина, не слушая его, вышла из квартиры. Дима крикнул ей вдогонку:
– Мама, прошу тебя, не бросай меня! Ты мне нужна!
Люба вернулась. Она осела на пол и заплакала.
– Как же я ждала этих слов, – произнесла она. – Все эти долгие годы без тебя, Димочка…
Диме казалось, что его оглушили, шарахнули по голове палкой. Растерянность, страх, головная боль. Он не может не верить всем доказательствам. Но если все это правда, то почему…
– Мама, почему ты бросила меня? – закричал он.
Саша, крякнув, выехал прочь из комнаты и сказал у двери:
– Ну теперь я точно пойду просвежусь на морозец, оставляю вас одних, братья и сестры. И больше никаких глупостей! У вас всего полчаса…
– Мой дорогой мальчик, – произнесла с тяжелым вздохом Любовь, – я тебя не бросала, разве я могла сделать такое! О нет, меня вынудили оставить тебя, заставили…
– Но кто, мама, скажи, кто заставил тебя сделать это? – спросил с бьющимся сердцем Дима, уже предполагая ответ.
Любовь ответила:
– Твой отец, Константин Деканозов. Он обвинял меня в том… в том, что я виновата… в твоей болезни. Я и в самом деле виновата, Дима! Но он был так жесток… Я всегда думала, что он любит меня, но я ошиблась… Потом я считала, что он любит тебя, и все, что произошло, к лучшему. Я бы никогда не смогла дать тебе и тысячной доли того, что дал отец. Но теперь я знаю – он любит только себя!
– Мама, – попросил Дима, – расскажи мне, как все было, прошу тебя! Мне так нужно знать правду!
Вздохнув, Любовь начала рассказ. Он так увлек Диму, что тот и не заметил, как появился Саша. Хлопнула дверь, и тот произнес:
– О, я вижу, все в полном порядке, не так ли? Ну что, помирились, нашли общий язык? А то, понимаешь, чуть глупостей не понаделали. Время истекло, лимузин уже стоит у подъезда. Диман, тебе пора…
– Я сейчас, – сказал Дима, не в состоянии уехать, не дослушав маму. Он не мог поверить – неужели все, что она рассказывает, правда? Но ведь это так страшно! Получается, что отец, человек, которому он верил, которого боготворил, обманывал его! Сначала Дима узнал, что отец зарабатывает деньги не самым честным образом, а потом это…
– Диман, собирайся, а то опоздаешь домой, и твой папаша что-нибудь заподозрит, – поторопил его Саша. – Увидитесь у меня на следующей неделе… Шофер уже поднимается.
– Мама, – произнес Дима на прощание, – я так счастлив… Я не могу описать, какое это чувство.
– И ты смирился с тем, что у тебя такая мать? – устало произнесла Люба. – Ты ведь представлял себе ее совсем другой.
Она права, он рисовал себе маму иной. Но что поделаешь, родителей не выбирают. И, кроме того, если верить ее рассказу, то в том, что она превратилась в алкоголичку и бомжиху, виноват отец, Константин Деканозов, и никто иной, именно он!
