Убей меня по-братски - Марина Серова
– Так вы же ругались? Вы не узнали голос нападавшего? Зачем вы вообще впустили незнакомца в квартиру? – резко спросила я.
– Мы… – побелел как полотно Ковурский. – Да, ругались. Я расскажу… Только… тяжело это. Полина – она старый школьный друг.
– И все? – резко спросил Головин.
– А что еще нужно?
– Я надеялся, что вы честно признаетесь. И будете называть все своими именами. Она была вашей любовницей? – Головин жаждал услышать из его уст именно это слово.
– Ведь она была для вас кем-то большим, чем просто любовница? – решила помочь я Ковурскому. – Вы любили ее. И очень давно. Вы расстались в самом разгаре вашего бурного романа и не смогли ее забыть. Каждое утро, просыпаясь в объятиях жены, вы видели именно Полину. И не понимали, почему судьба была так неблагосклонна к вам. Поэтому, когда выдалась возможность, вы встретились с ней в Турции, и все закрутилось с новой, удвоенной силой. А то, что Полина вернулась в Россию, посчитали знаком судьбы. Тем более что она отвечала взаимностью. И самое худшее, что могло произойти, так это то, что сын узнал об этом. Также он понял, что его мать всю жизнь жила с этой болью. Ему стало обидно за нее, и он пошел разбираться. Но пришел в неподходящий момент. Я все правильно рассказала?
Ковурский кивнул, опустив взгляд в пол. А Головин в это время с открытым ртом слушал мой рассказ.
– Он случайно увидел нас с ней в кафе, – с трудом проглотив слюну, начал рассказывать Ковурский. – Мы старались встречаться с ней в безлюдных местах на окраине города, чтобы не попасться на глаза знакомым. Но в одну из наших таких встреч, когда мы с Полиной обедали в кофейне, он подошел к нам. Момент был не самый подходящий, потому что мы держались с ней за руки. Он не должен был там оказаться. Его офис на другом конце города.
– Может, он следил за вами?
– Думаю, что нет, потому что у него была назначена там встреча. Он просто сказал, что мы поговорим с ним позже. Мы с Полиной не стали там оставаться и ушли. Прошло несколько дней, и мы так и не поговорили об этом. Он просто не появлялся и не звонил.
– А вы сами попытались с ним связаться? – спросил Головин.
– Звонил ему каждый день, но он не брал трубку и не перезванивал.
– И вас это никак не беспокоило? Не боялись, что он расскажет своей матери?
– Он не стал бы этого делать.
– Почему вы так уверены?
– У нас с ним был уговор. Еще до этой встречи в кафе. Потому что я платил ему.
– За что?
– За молчание. У нас с ним давно действует один уговор. Он закрывает глаза на все мои дела, я ежемесячно перечисляю ему определенную сумму.
– Совсем по-отечески, – прокомментировал Головин.
– То есть вы хотите сказать, что и раньше изменяли жене? – вмешалась я.
– Было пару раз, – признался Ковурский. – У нас с ней давно не ладятся отношения.
– Ладно, оставим разговоры о ваших любовных похождениях. Что произошло вчера?
– Сын позвонил мне вечером и сказал, что ему нужно поговорить. Мне пришлось соврать, потому что в это время я был с Полиной в моей квартире. Я сказал ему, что уехал по делам. И как только мы договорили, раздался сильный стук в дверь. Это был он. Я впустил его. И сын, увидев почти раздетую Полину и меня в одних трусах, словно обезумел. Он схватил бутылку шампанского и ударил Полину по голове. Все произошло так быстро, что я даже не успел среагировать. Кинулся к нему, а у него в руках уже была бутылка от виски. Он подбежал ко мне и стукнул по голове. Больше я ничего не помню.
– Он вчера навещал вас в больнице. Я видела, как ваш сын заходил в палату сразу после нас. Что он сказал?
– Попросил прощения и сказал, что ему нельзя оставаться здесь. Рано или поздно полиция им заинтересуется. Для матери он придумал другую причину. Сказал, что уезжает в командировку.
– Куда он мог убежать?
– Не знаю. Я сказал вам все, что знаю.
– Аркадий, у меня еще один вопрос. Вы знали, что Полина при помощи еще как минимум двух человек планировала выкрасть своих детей у мужа?
– Нет. Она мне ничего об этом не говорила. Я только видел, как она расстраивалась, когда смотрела на их фотографии.
Не успел Ковурский закончить фразу, как в палату зашла медсестра, чтобы сделать уколы и поставить капельницу. Нам пора было уходить.
Похоже, Головин остался доволен.
– Я был впечатлен твоим монологом в палате, – изрек он, когда мы спускались по лестнице. – У тебя стоит поучиться вести допросы.
– Ничего необычного на самом деле. Просто нужно уметь наблюдать и анализировать. Его жена тогда со мной разоткровенничалась и поведала всю его подноготную. Я лишь разбавила эту историю красивыми словами.
Как только мы сели в машину к Головину, мне позвонили из автосервиса. Починили мою ласточку, и я попросила отвезти меня за ней.
Казалось, я вечность не сидела за рулем. Вставив ключ в замок зажигания, я насладилась звуком исправно работающего двигателя. И первым, куда мне хотелось поехать на ней, было новое кафе у моего дома. Однажды я там уже завтракала, и сейчас мне вздумалось посетить его снова. А уж потом – дела, дела…
Надо попробовать найти Вадима Ковурского. Разобраться-таки с братьями-близнецами Лобановыми. Кстати, что-то они не звонят… Попросить Головина выяснить, была ли смерть Федора за рулем случайностью. Но сначала – пусть поздний, но завтрак. И кофе, много.
Не успела я припарковаться, как неожиданно в мою машину запрыгнули двое парней. Один сел на пассажирское сиденье рядом со мной, второй – сзади. На обоих были шапки и капюшоны. Но их маскировка не сработала, потому что я узнала обоих. Это были братья Лобановы. Стоило о них подумать, и они тут как тут. Как в сказке.
– Привет, детектив, – сказал Кирилл. – Давай покатаемся.
