Дом лжи - Дэвид Эллис
Вот одно из главных различий между мной и Вики. Когда мне делают гадость, я могу и ответить, но в целом обычно доверяю людям. А Вики всю жизнь использовали, в основном мужчины, и она привыкла считать, что все люди – гады и каждый заслуживает хорошего пинка, а обратное еще следует доказать. Вот и на Пола она смотрит именно так: он сам напросился, даже если лично нам ничего и не сделал.
– Ты всем позволяешь тебя толкать.
– Но документы-то я подал, помнишь? Так что будь добра, отдай мне хотя бы в этом должное.
– Я и отдаю. Только теперь декан закатает тебя в асфальт, так что готовься защищаться. Почему ты не позволяешь мне помочь?
Потому что я не хочу, чтобы в моей жизни появилась еще одна грязная тайна, которая может как-то отразиться на моей работе.
Потому что я подчинил свою жизнь тому, что сделали со мной другие, а еще своей неутолимой жажде сравнять счет, и пусть в своем внутреннем мире я и судья, и жюри присяжных, и обвинитель, но это, черт побери, мой внутренний мир, который не имеет никакого отношения к профессии.
Потому что главное, за что я люблю закон, – за его чистоту, честность и непрестанный поиск правды и справедливости.
Потому что я люблю учить, люблю готовить к работе главные орудия этого ремесла – острые умы, которым именно я демонстрирую великолепие закона в моменты его наивысшего торжества.
Потому что я ничем не хочу запятнать это.
Вот почему.
Большинство людей поднимут меня на смех, скажи я им хотя бы половину из этого. Большинство, но только не Вики. Она бы оценила. Но с ней мне и не надо ничего говорить. Она и так знает. Она понимает меня.
Я выхожу из своей задумчивости и поднимаю глаза. Вики стоит, приподняв руку, как будто хочет призвать к тишине, но еще не до конца решилась. Точно такой же жест был у нее и в тот раз, когда я увидел ее впервые. Это было на собрании SOS. Она тогда пришла впервые и сидела на заднем ряду – девушка в облегающем топе, шортах и бейсболке. Несколько человек уже рассказали свою историю, и вот тогда она и подняла руку, точно таким жестом, даже не до плеча, и я увидел ее ладонь. Мне показалось, что она и хочет, и не хочет, чтобы ее спросили.
– Шесть недель назад моя сестра совершила самоубийство, – сказала Вики. – Я тут слушала, слушала, и все говорят только про чувство вины. А я готова лопнуть от злости. Выходит, я одна такая?
Все захохотали, стали аплодировать ее смелости: похоже, всем стало легче от того, что среди нас нашелся человек, которой назвал своим именем то чувство, которое все испытывали, но о котором никто не осмеливался говорить. Вот тогда я и полюбил Вики. В тот момент я понял, что сделаю ради нее все что угодно.
– Ладно, – говорит она мне теперь. – Плохая была идея. Не будем больше о ней.
Другая причина, почему я люблю Вики, как ни странно, в том, что ей мало того, что я могу предложить. Любая женщина, которой приходилось бы делать такие ужасные вещи, какие делала Вики просто для того, чтобы выжить, была бы счастлива, найди она мужчину, который принял бы ее со всем ее прошлым, любил бы ее, уважал, заботился, готов был дать все, что она захочет. То есть делал бы все то, что делаю для нее я.
Но Вики этого мало, она требует большего. Она хочет влюбиться. Хочет пережить сказку наяву. А со мной, какие бы чувства она ко мне ни испытывала, так не получится.
Поэтому она от меня уйдет. Она никогда не говорила об этом прямым текстом, но я чувствую. Она уйдет в ноябре.
47
Четверг, 20 октября 2022 года
Сегодня ты встретила меня у дверей как всегда, но не подошла ко мне, а держалась поодаль, словно ожидая, что я скажу тебе.
– Я был у адвоката, – начал я.
Ты кивнула.
– Ты сказал Вики?
– Нет. Но скажу.
– Когда?
– Когда подам заявление. После третьего. Я не могу оставить Вики без денег, Лорен. Не могу так с ней поступить. И не буду.
Твое лицо оледенело.
– Понятно, – прошептала ты. Похоже, ты ничуть не удивилась.
– Тебе надо решить, – продолжал я, – можешь ли ты уважать мое решение. Надеюсь, что да. Потому что мое решение именно таково, и обсуждению оно не подлежит.
Мы ведь переживем это, верно? Со временем ты все поймешь. Сейчас ты должна была сказать: «Вот за это я и люблю тебя, Саймон. За то, что ты прежде заботишься о Вики, а потом подаешь на развод».
Но ты сказала: «Мне нужно время подумать. Дай мне выходные».
И это показалось мне плохим знаком.
48. Саймон
Вечер пятницы – самое время расслабиться дома, в кругу семьи, или выпустить пар за выпивкой в компании друзей. Но я сижу в своем кабинете в юридической школе, заканчиваю писать в блог о деле о перехвате информации из Девятого округа, которое рассматривается в Верховном суде Соединенных Штатов в эту сессию.
Дома меня никто не ждет: Вики на все выходные уехала в Элм-Гроув, к племянницам. На часах уже сильно позже восьми вечера, когда я начинаю готовиться к своему ставшему уже привычным забегу от юридической школы до Викер-парка. Точнее, до переулка позади бара «Вива Медитеррейниа». Тому самому, куда выходят окна кондоминиума Кристиана.
Свои синие джинсы и неизменную рубашку на пуговицах я оставляю на вешалке на двери кабинета, а сам надеваю спортивные брюки, кроссовки, водолазку и лыжную шапочку. Температура в последние дни едва переваливает за сорок[39], самое то для бега. Зато вечерние потемки немного мешают, особенно когда приходится лавировать в толпе на оживленной улице.
В патио бара почти пусто, хотя там работают обогревательные лампы – после ковида город позволяет ресторанам обслуживать посетителей на открытом воздухе даже поздней осенью. Однако желающих бросать вызов стихиям не так уж много – человек пять-шесть в толстых куртках сидят за столиками и пьют коктейли.
Обычно я стараюсь добежать до переулка к восьми, когда мы обмениваемся сообщениями. Но сегодня пятница, а в пятницу и по выходным мы не переписываемся, так что я здесь не за этим.
Нет, сегодня я хочу взглянуть на место, где живет Кристиан.
