Танец кружевных балерин - Людмила Мартова
– А Александр Баранов что, в Вологде?
– Да. Приехал в январе на похороны матери. У них были сложные отношения. Когда-то она выставила его из дома, и Сашка совсем бы пропал, если бы не Надежда Андреевна. Она его приютила, дала образование, поддерживала в нем стремление стать моряком. И вот он, выйдя на пенсию, вернулся. И я встретила его в парке. Он стоял и смотрел на окна строгалевской квартиры. И эта встреча перевернула всю мою жизнь.
Глаза Белокопытовой сияли. Сейчас она выглядела гораздо моложе своих пятидесяти двух лет. Перед Снежаной сидела красивая, счастливая и, кажется, влюбленная женщина. Она даже залюбовалась. Впрочем, мысли ее тут же свернули на менее романтическую тему. Итак, Александр Баранов, знавший о существовании пуговицы в стене, после долгого отсутствия вернулся в город и прохаживался возле дома Лидии Андреевны. Она уточнила у собеседницы, когда именно это произошло. Получалось, что как раз в тот день, когда старушка умерла. Интересно, доказывает это его вину или нет? И эта Саша… Можно ли быть уверенной в том, что пуговицу ищет не она? Или все ее располагающее поведение не более чем для отвода глаз, а на самом деле это она травила Лидию Андреевну вероналом?
– Саша, – спросила Снежана, решившая идти напролом. – Вы говорили, что бывали у Лидии Андреевны незадолго до ее смерти. Скажите, а вы видели у нее на кухне красивую жестяную банку из-под кофе. Такую разукрашенную листьями с металлической проволокой.
– Да, видела, – чуть растерянно ответила Белокопытова. – Лидия Андреевна держала в ней шиповник. Она любила перед сном пить отвар для успокоения нервов.
Бац-бац – и в дамки. Значит, и про шиповник эта милая женщина в курсе. И что это дает? А ничего.
– Простите, а какое это имеет значение?
– Никакого, просто вспомнилось. Банка красивая. Мне Марина, наследница Лидии Андреевны, обещала ее подарить.
– Ну, значит, подарит.
– Саша, я очень благодарна вам. Спасибо, что потратили на меня время. Конечно, поручение своей тетушки я не выполнила и доложить господину Фальку будет совершенно нечего, но вы добавили к этой истории несколько деталей, которые я не знала.
– Пожалуйста. Вы тоже рассказали мне немало интересного. Например, про записку. Если вы не против, то я поделюсь вашим рассказом с Сашей. С Барановым. И, если можно, мы попросим вас, чтобы вы нам ее показали.
– Конечно. Мой телефон у вас есть. Вы звоните когда хотите, и мы обязательно договоримся о встрече.
Распрощавшись с Александрой Белокопытовой и ее отцом, Снежана отправилась домой, по дороге размышляя обо всем, что ей удалось узнать. Продвинуться в своем расследовании ей удалось незначительно. Она вновь вспомнила, что надо позвонить Зимину и рассказать, ведь Пауль Майер может представлять опасность. Было бы здорово, если бы муж заехал к ним на обед. Есть надежда, что при маме он не будет орать на нее так уж сильно. Однако Зимин не взял трубку. Ладно, перезвонит.
Она успела вернуться домой до того, как мама и Танюшка возвратились с прогулки, а потому накрыла стол к обеду, то и дело поглядывая на телефон, однако муж все не звонил. Ладно, терпит до вечера. Пообедали они втроем, затем Снежана уложила Танюшку спать, а сама села за свое панно, но не успела начать плести, потому что у нее наконец-то зазвонил телефон. Однако это оказался не Зимин. Высветившийся на экране номер был Снежане незнаком.
– Да, – сказала она. – Я слушаю вас.
– Снежана, здравствуйте. – Голос в трубке был мужской и довольно приятный. – Вы меня не знаете, но мне бы очень хотелось с вами встретиться. Нам нужно поговорить.
– Простите, а вы кто? – спросила Снежана, внезапно испугавшись. – О чем вы хотите со мной поговорить?
– Меня зовут Александр Баранов.
Снежана поняла, что Александра Белокопытова исполнила свое обещание. О ее визите она рассказала своему однокласснику и другу практически сразу. И он, как она и предсказывала, захотел ее увидеть.
– Да, конечно, Александр, я готова с вами встретиться, – ответила она. – Если хотите, вы можете зайти ко мне сегодня же вечером. Один или с Александрой.
Он помолчал, словно раздумывал над чем-то.
– Простите, Снежана, а не могли бы вы приехать ко мне? Мне кажется, что так будет удобнее.
Что ж, к Белокопытовой она ходила сама, почему же второй С должен быть исключением. Пока Танюшка спит, она вполне успеет обернуться, зато, когда найдется Зимин, у нее будет еще более полная информация.
– Хорошо, Александр. Я готова приехать прямо сейчас. Только записку, которую я обещала показать Александре, я сегодня не привезу. Она у… моей подруги.
Надо же, она только что чуть не проболталась, что записка в Следственном комитете. Нет, права Лиля, в сыщики и шпионы она не годится. Ее телефонный визави немного помолчал.
– Хорошо. И это мы обсудим тоже. Записывайте адрес.
Быстро собравшись, Снежана заглянула к маме, чтобы предупредить, что снова ненадолго уходит, но та прикорнула на диване в гостиной, и будить ее она не стала, решив, что успеет вернуться до того, как девочки, старшая и младшая, проснутся. Кроме того, если мама увидит, что она куда-то ушла, то волноваться не станет, решив, что дочь спустилась в ателье, да и телефон под рукой.
Квартира Александра Баранова располагалась в одном из спальных микрорайонов, поэтому пришлось вызвать такси. Через полчаса Снежана уже подъезжала к нужному ей дому. Когда она зашла в подъезд, перезвонил Зимин, но она скинула звонок. Сейчас ей уже было неудобно разговаривать. Она даже рассердилась на мужа, который в последнее время всегда и все делал не вовремя.
Поднявшись на шестой этаж, она нажала на кнопку звонка, дождалась, пока немолодой, полноватый, заметно лысеющий мужчина откроет ей дверь, и шагнула через порог. Мозг послал ей сигнал опасности, но расшифровать его Снежана не успела. Дверь мягко захлопнулась за ее спиной. Она сделала пару шагов и обомлела, увидев на стоящем в коридоре комоде две фарфоровые статуэтки: кружевные пачки балерин были украшены сиреневыми и желтыми цветами. Это были танцовщицы, пропавшие из квартиры Лидии Андреевны после ее смерти.
* * *
Наши дни. Зимин
Зимин злился. Его самостоятельная жена не брала трубку, и почему-то его это волновало. Хотя почему «почему-то». Он всегда волновался, когда она не отвечала на его звонок сразу, потому что все неполные три года их знакомства боялся, что с ней что-то случится.
Этот страх был иррациональным, потому что никаких особых предпосылок для него не имелось. Снежана была взрослым, самостоятельным и достаточно рассудительным человеком, а не маленькой неразумной девочкой, и тем не менее каждый раз, когда она брала трубку позднее чем через три звонка, его бросало в дрожь. Даже за дочерей – старшую и младшую – он боялся меньше. Просто шестое «отцовское» чувство всегда подсказывало ему, что с ними все в порядке, а когда дело касалось Снежаны, хваленая зиминская интуиция молчала.
Он знал, что виноват перед ней. Последние несколько месяцев он вел себя совершенно по-скотски, но только потому, что отчаянно ревновал жену к ее самостоятельности, к тому, что она востребована не только им, но и клиентами, к ее успеху, к финансовой независимости и многому другому, что позволяло ей существовать сепаратно от него.
Он осознавал, что это комплекс, сознательно взращенный в нем Машей, его первой женой, и мучился от того, что выглядит как тигр, приученный прыгать в горящее кольцо, и все равно прыгал, потому что не мог себя преодолеть. Он думал, что если сбежит в свою квартиру, спрячется в берлоге, не будет каждый день, возвращаясь с работы, видеть жизнерадостную жену и слышать постоянный звон ее проклятых коклюшек, напоминающий, что она мировая знаменитость, звезда, черт бы побрал все на свете, то ему станет легче.
Легче не стало ни на йоту. Он лишь отчаянно скучал и почти перестал спать, потому что ворочался в постели часами, не в состоянии заснуть без жены под боком, несмотря на каменную усталость. Ксюша видела, что с ним что-то происходит, но не понимала, что именно, и помочь не могла. Да особенно и не хотела, если честно. За те три года, что его девочка провела вдалеке от него, она отвыкла от отца. А еще очень выросла.
Это было невероятно, но Зимин с облегчением принял известие, что она скоро уедет, вернется в Германию вместе с прикатившим в командировку Паулем. Как он и подозревал, за ее желанием остаться дома, с отцом, крылась банальная причина – ссора с молодым человеком. Ксюша улетела в Россию на новогодние каникулы, а ее парень повел себя как-то неправильно, из-за чего она взбрыкнула, психанула и заявила, что останется пока жить на родине. И Зимин, и Маша согласились с ее капризом, а молодой
