Выжившие - Люси Кларк
В кронах деревьев вскрикнула птица.
Дэниел сделал шаг к ножу. Лори думала, он потянется за ним, но вместо этого он поднял обе руки, сдаваясь.
– Извините, – странно протянул Дэниел нараспев и, опустив руки, сказал: – Ну вот – я извинился. Заслужил пару рыбьих головок, а?
На виске Феликса проступила пульсирующая вена. Он схватил водолазный нож, подводное ружье и маску и быстро скрылся в джунглях, круша попадающиеся на пути кусты и ветки. Майк потянулся за рюкзаком и повесил бинокль на шею.
– Тоже уходишь? – спросила Лори.
Майк кивнул.
– Надо вести наблюдение.
Она хотела сказать: «Не оставляй меня с Дэниелом», но промолчала. Не готова была признаться даже самой себе, что боится.
Дэниел хромал через лагерь, что-то бормоча себе под нос. Пнув кучу кокосовой скорлупы, выругался от боли:
– Зараза!
Увидев недовольное выражение лица Лори, он проворчал:
– Что тебе не нравится?
– Зря ты всех против себя настраиваешь, Дэниел.
– А тебе хотелось бы со мной подружиться? – елейным голосом спросил он, недвусмысленно ухмыляясь.
Лори содрогнулась. Она хотела сказать, насколько он ей противен, что предпочла бы кого угодно, кроме такого эгоиста и слабака, но истощение не оставляло сил на перепалку с решившим приударить за ней ловеласом. Вместо этого она спросила:
– Не мог бы ты полчасика присмотреть за малышом?
Вот он – волшебный вопрос.
Потупив взгляд, Дэниел ответил именно так, как она предполагала:
– Мне нужно за дровами. – И заковылял в джунгли.
Только когда все ушли, Лори смогла расслабиться. Она подошла к люльке, осторожно вытащила Сонни, прижала к себе теплое упругое тельце, уткнулась носом в мягкие волосики и заплакала, покачивая малыша на руках.
– Только ты и я, – прошептала она.
Глава 40
Теперь | ЭРИН
Мы с Натаном смотрим друг на друга – мое сердце готово выскочить из груди. Карта – в кармане.
– Я вызываю охрану, – говорит управляющий отелем, доставая телефон.
Натан поворачивается к нему.
– Спасибо, не надо. Я ее знаю.
– Но вы же сказали, что никому не поручали забирать вещи отца?
– Мы просто не поняли друг друга, – объяснил Натан, немало удивив управляющего. – Спасибо за помощь, если вы не против, мы бы хотели разобрать его вещи сами.
Немец смотрит на нас попеременно, затем поправляет очки повыше на переносице и говорит:
– Что ж, тогда я пошел.
После его ухода Натан закрывает дверь и проходит в комнату.
Он молча смотрит на меня.
Не знаю, страшно ли мне или это что-то другое, но я ощущаю какое-то напряжение вокруг, словно воздух выдавливается и комнату заполняет что-то большее.
Он делает шаг в моем направлении, так… Нет, просто медленно проходит мимо, топая тяжелыми ботинками, осматривается.
– Хотел увидеть, как он жил. И вот он, его выбор – хижина на вершине холма.
– Сожалею, – говорю я.
Чистая правда. Я сожалею о том, что заявилась сюда без приглашения. Сожалею, что Натану и его матери пришлось столько вытерпеть из-за этой истории. Мне жаль себя. Жаль, что погибли пассажиры, что пострадали их родственники – все мы столько пережили.
– Зачем ты сюда явилась, Эрин? Зачем прошла сюда обманом и рылась в вещах отца? Что ты ищешь?
– То, что искала всегда, – ответы.
– Для этой своей истории?
Я поднимаю подбородок, смотрю ему прямо в глаза.
– Для себя, – говорю я и, не отводя взгляда, продолжаю: – Вчера я уволилась с работы.
– Почему?
– Не мое это. Душа к этому не лежала.
– Я это сразу понял, – к моему удивлению, говорит он и добавляет: – Извини, что грубо разговаривал с тобой в хосписе.
– Извиняться не за что: ты потерял отца, а я пролезла в его палату. И… прости меня за тот разговор, что ты услышал. Я ведь даже не думала об этом писать. Я никогда не стала бы писать о тебе.
Он пожимает плечами.
Мы оба молчим. Затем он оглядывает комнату и спрашивает:
– Нашла что-нибудь полезное?
Переминаясь с ноги на ногу, чувствую бедром край сложенной карты с вопросительным знаком возле крошечного островка. Я понимаю, зачем Майк сохранил эту карту, точно так же, как сохранил фото и значок капитана: это напоминание о том, что все это произошло на самом деле. У него была семья, работа, тот остров. Осколки прежней жизни, которые он тщательно хранил далеко от чужих глаз.
Натан наблюдает за мной, ожидая ответа. А я так близка к разгадке, что не хочу сейчас делиться с кем-то еще.
– Ничего, – говорю я.
Он пристально смотрит на меня, как будто ожидает продолжения.
Я отвожу взгляд.
– Мне пора, – говорю я и направляюсь мимо него к выходу.
Когда я оказываюсь у двери, Натан говорит:
– Не знаю, поможет ли это… и значит ли что-то… – Я обращаюсь в слух и зрение. – Папа сказал что-то перед… смертью. – На лице парня написана неуверенность. – Он почти все время бредил, часто терял сознание… говорил странные вещи. Упоминал вершину на острове и какой-то бинокль. – Натан продолжает: – Называл имя твоей сестры, бормотал, что сожалеет. – Натан переминается с ноги на ногу, смотрит на меня, затем снова отводит взгляд. – Он сказал: «Это не несчастный случай».
У меня волосы на затылке встают дыбом.
– Что не было несчастным случаем?
– Извини, но я не знаю, что это значит, – говорит Натан. – Он только и делал, что повторял: «Это не несчастный случай». Может, бредил.
– Ты правда так думаешь?
Натан смотрит на меня, словно что-то решая.
– У него было такое лицо… не знаю, как описать. Он выглядел… – на мгновение парень задумался. – Как одержимый.
Меня пробирает до мурашек.
Скольжу рукой в карман, ощупываю лежащую в нем карту. Смотрю на парня – сказать ему? Наши взгляды встречаются, и я снова ощущаю, как наэлектризовывается между нами воздух.
Доверяю ли я ему настолько, чтобы поделиться находкой?
В его взгляде читается немой вопрос.
Я стою в нерешительности. Медленно вытаскиваю руку из кармана и опускаю вдоль бедра.
Решено: разберусь с этим сама – по-другому я не умею.
Глава 41
Тогда | ЛОРИ
Лори провела кончиками пальцев по теплому песку. Свирепый полуденный зной давил даже в тени. Рядом, на одеяле, лежал Сонни и радостно сучил ножками, рассматривая блики света в пальмовых ветвях. Довольное агуканье малыша сливалось с доносящимися из джунглей стрекотом и чириканьем.
– Ах ты мой хороший! – умилялась Лори.
При звуке ее голоса взгляд малыша просиял. Лори наклонилась
