Оборотни в погонах - Сергей Алов
Крюков аж подскочил.
— Блин! А про сейф-то с записной книжкой забыли! Срочно в «Эльдорадо»…
Но выехать им удалось только через час. Потому что в душ они опять отправились вдвоем…
Казино сверкало тысячью огней, словно утром здесь не было никакого налета. Правда, кое-где виднелась драпировка на месте разрушений, которые еще не успели восстановить или заделать.
— Где Карабинович? — спросил Крюков у охранника на входе.
Тот узнал сыщика. В последнее время опер практически не вылезал из «Эльдорадо», полной мерой участвуя в жизни трудового коллектива ночного заведения.
— Недавно приехал. Со своим амиго Эросом в «пентхаузе» закрылся. Он лифт наверху заблокировал. Велел ни в косм случае не беспокоить.
— Да? — Крюков не смог скрыть огорчения. — А ведь придется.
Прикинув, где может находиться выход из личного лифта Карабиновича. сыщик предложил Эльвине следовать за собой. Они спустились в подвальный этаж здания. Около получаса они искали зашифрованную дверь, пока не сообразили заглянуть в комнату мусоропровода. В ней у стены, в полном противоречии с функциональным назначением помещения, стоял широкий металлический шкаф. Это и был вход в лифт. Но воспользоваться им не удалось: кабина находилась наверху и так же не подчинялась командам кнопки…
Пришлось возвращаться на вахту и вызывать лифтеров и специалистов-компьютерщиков. Те недолго колдовали над хитрой программой управления. Лифт запустили, Крюков и Эльвина поднялись в «пентхауз». Он вышел первым и сразу понял, что здесь нужен не столько мент, сколько могильщик. Эльвина изо всех сил вцепилась в локоть капитана острыми, как кончики ножей, ноготками.
Карабинович лежал на спине в правой половине огромного зала в луже собственной крови. Штаны у него были расстегнуты и приспущены. Его мертвый взгляд был прикован к звездам над прозрачной крышей пирамиды… И у него не было, учитывая обстоятельства его смерти, ни единого шанса попасть в Царствие небесное…
К стойке бара кто-то прислонил снятое со стены абстрактное полотно Кандинского. На том месте, где оно висело, Крюков увидел открытый сейф. Он был пуст, как холодильник Альбертыча. Нового помощника бизнесмена, знойного красавца Эроса, в кабинете не оказалось.
Глава шестая
В поисках киллера
В своем угловом кабинете министерства внутренних дел, где из одного окна можно было видеть памятник Ленину, а из другого храм Христа Спасителя, тучный генерал Амфибьев отирал пот платком. Сегодня разнос получал он. И от кого? От сопляка, неудачника и бездаря…
Когда-то Саша Мокин учился в университете. Учился плохо, но его не выгоняли, потому что он играл в баскетбол и даже какое-то время входил в сборную. Впрочем, играл он тоже неважно и, в основном, сидел на скамейке запасных. Но и в сборной его держали, потому что Саша был комсомольским секретарем. О том, что Саша при этом был стукачом КГБ, не знали, но догадывались.
После окончания «универа» Саша спорт бросил. Кураторы устроили его в МИД, а когда в стране начался бардак, доверили спрятать за бугром и покрутить немного партийных денег. Саша показал себя человеком исполнительным, но туповатым. Деньги он довез, но вложил крайне неудачно. Созданная им фирма быстро прогорела. Ее возглавили другие люди, а самого Сашу в лучших советских традициях перебросили на международную политику.
Но там его быстро раскусили. На очередном совете европейских держав он выкинул очередное коленце в духе Хрущева. В результате этого российская делегация оказалась в дурацком положении. Сашу быстро заменили и стали подыскивать ему новую должность. Сам-то он мечтал о карьере нефтяного магната, но его кураторы не были дураками. Они понимали, что этот болтун и демагог завалит любое дело, а нефть — дело нешуточное.
И Саше нашли работу. В преддверии выборов ему поручили возглавить выросшую, как гриб после дождя, на пустом месте партию. Перед ним даже не ставили задачи пройти пятипроцентный барьер. Понимали, что с этим он не справится. Требования были минимальны — оттянуть хоть немного голосов у коммунистов. Поэтому лозунг, не долго думая, взяли убойный, шариковский — «Взять все и переделить! Ура!»
Но вот с деньгами вышло хуже. Денег Саше не дали, потому что понимали — это все равно, что выбросить их на ветер. Велели искать самому. Поскольку в помощники Мокину направили таких же бестолковых, но невероятно спесивых дармоедов с большими звездами на погонах, он решил использовать их по прямому назначению. То есть, для добывания денег. На случай неудачи Мокина предупредили, что следующим этапом его карьеры будет консульский отдел на приграничной станции Сухэ-Батор.
За годы нелегких трудов к баскетбольному росту Мокин прибавил солидный объем, особенно в области живота. Сейчас он, облаченный в дорогой костюм, который иронично называл «чехлом для танка», едва помешался во вместительном генеральском кресле. Хозяин кабинета стоял перед ним навытяжку…
— Где деньги? — вопрошал Мокин тоном жены алкоголика в день получки.
Генерал молчал. Что бы он ни ответил, это могло бы вызвать лишь еще больший гнев партийного бонзы.
Мокин поднялся из кресла и выпрямился во весь свой немалый рост.
— Имей в виду. Если я не получу деньги в необходимом количестве на свою предвыборную кампанию, всех вас, козлов, сдам.
Генерал обиженно поджал губы.
— Вы забываетесь, с кем говорите!
Мокин посмотрел на него с нескрываемым презрением.
— А ты что, сам не понимаешь, кто ты есть? Ты и твои соратнички, пердуны в лампасах, паркетные генералы. Всех, кого мне дали в помощники. Вы же все — отстой, политические и производственные трупы. Вас мне свалили на вес, как тряпье в «секонд хэнде». Вас давно списали, на ваши места стоит очередь из молодых и толковых. Так что, пенек, советую наконец почесаться. Хватит захребетничать и дармоедствовать. К вечеру доложишь о принятых мерах. Не будет бабок — лучше застрелись.
И Мокин с видом благородного негодования покинул кабинет генерала.
* * *
Спустя час генерал все в том же кабинете на повышенных тонах выговаривал полковнику Щеглову.
— Глеб, мне срочно нужны все собранные средства. Ты отдаешь себе отчет, во что мы ввязались? Это не путанок крышевать, это большая политика. Если мы не откупимся, нас, как это теперь говорят, сольют. Причем не посадят, а просто уберут.
Щеглов задумчиво подергал бородку.
— Может завалить этого баскетболиста и дело с концом?
Генерал в негодовании затряс кулаками.
— Ты ничего не понял! Он — никто. Но за ним стоят реальные люди. Даже не люди, а круги и интересы! Его тут же заменят другим, а с нами никто даже разбираться не будет. Просто
