Каратель - Роман Феликсович Путилов
В яростный вой толпы под окном вплелись новые звуки. Две белые «шестерки» с гербами на дверях, рассекая метнувшуюся в стороны толпу, замерли у крыльца опорного пункта, из кабин полезли концы, в голубых бронежилетах и зеленых касках со звездами, размахивая короткими, но автоматами. Сельчане, как бандерлоги из мультика про Маугли, в нерешительности замерли, после чего появились два новых персонажа. Старший участковый, увидав нас в окнах, замахал руками:
— Открывайте ребята, это мы!
А к безмолвствующей толпе земляков быстро зашагал высокий и широкий в плечах рыжий абориген в форме старшего лейтенанта милиции и приметной, темно-рыжей, густой шевелюрой. Подойдя к людям, он что-то негромко сказал, потом еще раз. Не получив ответа, он, резко сблизившись, нанес резкий хук в голову ближайшего колхозника, затем прямой удар в грудь его соседу. Люди упали как куклы, остальные, толкая друг друга, бросились прочь.
— Напарника я из отпуска отозвал — старший участковый стоял на первом этаже, морщась от запаха «черемухи»: — А он, у нас, кандидат в мастера спорта по боксу. Давайте ребята, в машины грузитесь и езжайте, а у меня тут дел еще много, со всеми разобраться надо.
В машины мы погрузились очень быстро, и даже смогли закрыть двери. Я, скрючившись сидел у правой двери, высунув голосу наружу, слушал стон пружин, перегруженных пятью мужиками, уместившихся на заднем диване «Жигулей», мат гаишников с передних сидений, и был очень счастлив, что мы покидали эту сельскую местность.
Глава 21
Глава двадцать первая. Несбывшиеся надежды.
На следующее утро я попытался встать с кровати, но громко ойкнул и упал обратно на подушку — левое колено распухло, а при попытке опустить ногу на пол, ее прострелила резкая боль. Стараясь не сгибать ногу, я помогая себе руками, кое как как встал и пошлепал в уборную, подволакивая горящую огнем конечность. По возвращению в казарму, был собран авторитетный консилиум, где коллеги потыкав пальцем налившееся, как румяное яблочко, очаг боли, поставили диагноз, что к заболеваниям, передающимся половым путем, данный случай отношение не имеет, а на этом их познания заканчиваются, и мне надо обратиться к специалистам следующего уровня посвящения. Меня загрузили в коляску «Урала», причем больную ногу я положил сверху, на поверхность люльки, и под недоуменный лай «Демона», повезли на минимальной скорости в сторону больницы.
Как человек, которого папа с мамой наградили хорошим здоровьем, в советское время я по больницам почти не ходил, и с докторами соприкасался, в основном, на медицинских комиссиях, когда государство чего то желало от меня, или я от государства. Как врачи Улуской районной больницы поставили мне диагноз, без вскрытия, КТ, МРТ, да, даже, элементарного УЗИ, я не знаю. Но, через три часа, доктор Иван Алексеевич, сорокалетний обладатель черной шкиперской бородки, который почему-то перестал насмешливо улыбаться, глядя на меня, сказал категорично:
— Поднимайся в отделение, послезавтра операция.
— Доктор, какая операция? Мы через пять дней улетаем.
Крепкий кулак сунул мне прямо под нос маленький бланк, на котором жирными буквами было написано «Анализ крови» и еще много-много мелких букв и цифр с медицинской тарабарщиной:
— Видишь?
— Вижу, но не понимаю.
— У тебя мощнейший воспалительный процесс идет. Ты через неделю от сепсиса можешь загнуться, и никто тебя уже не спасет.
— Ну может быть таблетки какие попить?
— Ан6тибиотики часто принимаешь?
— Нет. Единственный раз, что я помню, это в девятом классе, от бронхита не могли избавиться. Выписали таблетки, антибиотик, название не помню. У меня на второй день кашель прошел, я их больше и не принимал.
— Хорошо, давай попробуем. Ложишься в палату, сутки поколем антибиотики, если собьем… — названия всех этих «цитов» всегда вгоняли меня в тоску, но я, с умным видом, кивал головой: — то тогда будем что-то решать.
— А таблетками нельзя? — жалобно заныл я.
— Нельзя. Только уколы. Да что ты разнылся, как баба, это обычные уколы.
В этом добрый доктор меня обманул. Уколы были монструозные, иглы соответствующие, а после уходя медицинской сестры, я оставался один на один с ощущением, что в большую ягодичную мышцу мне вставили полноразмерный кирпич, с острыми и шершавыми гранями.
Не через сутки, ни через двое количество вредных «цитов» в моей тушке не уменьшилось, колено, на вид даже увеличилось, я где-то приобрело синюшный оттенок.
— Ну что? Домой полетишь помирать или все-таки операция?
Я вспомнил смерти людей, которые из-за маленькой, но необработанной ранки уходили в края вечной охоты, тяжелую вонь гниющих тел в гнойном отделении больниц, в которых я побывал, и обреченно кивнул головой:
— Если по-другому никак… Только мне надо в казарму съездить, насчет вещей определиться.
— Три часа хватит?
— Думаю да. Позвонить от вас можно?
Пистолет сдал в оружейку роты охраны, мне даже выписали временную бумажку — заместитель, все, как положено. Бойцы –кинологи Демона обещали кормить и немножко выгуливать. Все вещи сложил в рюкзак, горловину которого, через металлические кольца, перехватил навесным замком с самой длинной дужкой, которую Слава нашел по моей просьбе в хозяйственном магазине. Оставлять рюкзак с «левым» автоматом в казарме, куда через пять дней вселяться новая смена милиционеров, или никто
