Потому что ты мой - Риа Фрай
Спорить бесполезно. Если Мейсон верит, значит, для него это правда.
Грейс по-турецки усаживается на пол рядом.
– Знаешь, много лет назад у меня умерла сестра. Конечно, это не то же самое, что потерять маму, но тоже очень и очень тяжело. Мы были очень близки, и после ее смерти я не знала, что делать. Даже считала себя отчасти виноватой.
Грейс пронзает боль, в памяти вновь оживает прошлое. Как не могла поверить. Как отрицание стало ее лучшей подругой. Она даже никогда не говорила о смерти сестры ни с Ноа, ни с Ли, ни с кем бы то ни было еще.
Мейсон, шмыгнув носом, прекращает раскачиваться.
– Почему?
Грейс колеблется, на поверхность всплывает тысяча воспоминаний. Вот они вдвоем строят баррикады из мебели и подушек. Вот дерутся из-за мальчишек и тайком выскальзывают из окна. Вот, лежа в кроватях долгими ночами, разговаривают друг с другом. Вот становятся взрослыми, и после мучительной разлуки каждая идет своей дорогой.
– Мы отдалились, – наконец говорит Грейс. – Сестра уехала в другой город, так что я стала ее редко видеть. Порой из-за расстояния семейные узы слабеют. Когда она умерла, я винила себя, что не была рядом. Что не особо интересовалась ее жизнью.
– А какой была твоя сестра?
Непростой вопрос.
– Интересной. Твердолобой. Красивой. Эмоциональной. Умной. – Сердце Грейс сжимается, воздуха не хватает. – Думаю, тебе она понравилась бы.
– Странное описание, – утерев нос, говорит Мейсон.
– Да? – Грейс гонит прочь воспоминания о сестре, пытаясь не терять связи с настоящим. – Я пытаюсь донести до тебя, что терять близкого человека всегда тяжело, но ты не виноват. Никогда не виноват. Даже если так кажется.
«А верю ли я в это сама?»
Мейсон утыкается ей в плечо. Хоть он и не любит физических прикосновений, сейчас ищет контакта, даже нуждается в нем, и Грейс этому рада. Мейсон никогда не возражал против ее прикосновений, если, помогая, она случайно задевала его плечо или голову.
– Что мне теперь делать?
Еще один трудный вопрос и, как бы ни хотелось развеять все страхи мальчика, на это способно лишь время: любые слова сейчас бессильны.
– Я буду рядом и помогу тебе это понять, идет?
Мейсон кивает.
– Ты бы не могла оставить меня одного?
– Разумеется. – Грейс встает. – Если захочешь поговорить или что-то понадобится, мы с Ноа на кухне. Рядом.
Она затворяет дверь и возвращается к Ноа. Тот уже налил им обоим еще по кружке кофе.
В гостиной раздается какое-то жужжание, и они оборачиваются: факс. Грейс всегда подшучивала над Ли: дескать, какая же ты деловая, у тебя даже факс есть! Но факс – часть многофункционального устройства, которое подруга из-за недостатка средств не могла заменить более новой моделью.
– Интересно, от кого это? – спрашивает Ноа.
Грейс вспоминает, что дала номер Ли полицейским, обещавшим прислать токсикологический отчет.
– Копы.
Поразительно, как быстро они прекратили расследование. С другой стороны, что там было расследовать?
Ей тяжело думать о той ночи, представлять, как Ли падала. Миг назад она была цела – и вдруг нет. Сердце билось и вдруг замолкло. Грейс отчаянно стискивает кулаки, пытаясь остановить поток образов. Ну, что там прислали, нетерпеливо думает она. А вот и доказательства.
Факс выплевывает два листка бумаги и затихает. Подобрав оба с кровати, Грейс принимается читать.
39
Грейс
Увы, вместо токсикологического отчета пришел счет за кремацию и урну. Грейс вздыхает и пробегает по нему взглядом.
– Это не токсикология.
Она складывает факс и засовывает в задний карман. Ей отчаянно нужен отчет… отчаянно нужна правда. Вскрытие покажет, была ли подруга пьяна в ту ночь.
Дверь Мейсона отворяется, и он, шаркая, проходит в комнату. На обеих руках краснеют неглубокие царапины.
– У тебя все хорошо? – Грейс и так знает, что вопрос глупый, но Мейсон дает ей это понять:
– Моя мама умерла. Какое тут хорошо? Ничего у меня хорошего в жизни больше не будет.
– Присядем на секунду, – предлагает Ноа и ведет их всех к столу. Сердито глядя под ноги, Мейсон раздувает щеки при каждом вдохе.
– Я знаю, каково тебе, – начинает Грейс. – Мы дадим тебе время погоревать и ответим на любые твои вопросы, но сейчас нам с Ноа очень нужно обсудить следующие шаги, ясно?
– Например? – Мейсон пинает стул, и тот падает на пол. – Извините.
Грейс жестом просит Ноа не вмешиваться.
– К несчастью, Мейсон, этот дом не принадлежал твоей маме, а значит, тебе придется его покинуть. Ты будешь жить со мной и Лукой и получишь собственную комнату.
– Когда?
– По всей видимости, скоро, – отвечает Ноа. – А теперь нас ждут дела.
– Я не хочу переезжать.
Грейс видит, как в его голове крутятся шестеренки: он не может не понимать, что его повседневная жизнь кардинально изменится. Придется привыкать к новым звукам, новой комнате, новым правилам.
– Я ни за что в жизни не покину свою комнату, и вы меня не заставите! – Мейсон сжимает и разжимает руки на столе, снова и снова. Наконец он впивается пальцами в дерево столешницы, и его лицо наливается кровью.
– Мейсон, прекрати. Не задерживай дыхание. – Голос Ноа спокоен, но в нем проскальзывает тень страха.
Лицо Мейсона из красного становится багровым, и Грейс жестом просит Ноа что-нибудь сделать.
– Мейсон, выслушай. Я быстро. Как насчет того, чтобы я побыл здесь с тобой, пока Грейс подготавливает новое место? А затем мы перевезем тебя и твои вещи к ней? Что скажешь? Как тебе этот план, приятель? Ты бы не мог сделать одолжение и выдохнуть?
Грейс уже уверена, что Мейсон сейчас потеряет сознание, и тут он шумно выдыхает, кровь начинает отливать от его лица.
– Да, я хочу остаться здесь, – снова и снова кивает он. – Хочу остаться у себя в комнате.
Грейс его ответ не по душе. Конечно, Ноа предложил такой вариант лишь затем, чтобы заставить мальчика дышать, но все же…
– Понимаешь, Мейсон, ты не сможешь остаться здесь надолго. Только на то время, пока мы готовим тебе комнату, лады?
– Нет, я хочу остаться здесь. Хочу остаться у себя в комнате. Ноа только что это пообещал.
– Вообще-то я сказал другое, – вмешивается Ноа. – Ты поживешь здесь временно, пока Грейс готовит тебе комнату. Твоей матери дом не принадлежал, и с нового месяца ты уже не имеешь права тут находиться. Его сдадут другим людям.
Руки Мейсона скрещены на груди, взгляд прикован к столу. Грейс его не винит. Конечно, это нечестно.
– Ладно, – заключает Ноа. – Пожалуй, стоит тебе дать время свыкнуться с этой мыслью. Поговорим о твоей комнате позже.
Грейс обращает внимание на время. Чэд
