Артур Рив - Неуловимая Констанция Данлап
— Нет, не можете, — парировала Констанция. — У вас на меня ничего нет. А что касается мистера Маккензи… вы понятия не имеете, где он. Он с тем же успехом может быть сейчас в Лондоне, в Париже или в Берлине. Он может переезжать из одного города в другой сколь угодно долго, ведь с такими деньгами, как у него, человек везде дома.
Викхэм прикусил губу. Он знал, что его посетительница права. Дело держалось на очень зыбких нитях.
— И я задумалась, — продолжала Констанция, — нет ли способа прийти к компромиссу, который устроил бы обе стороны.
— Ни за что! — решительно воскликнул Викхэм. — Он должен вернуть всю сумму! Более того — он должен вернуть ее с процентами. Тогда и только тогда мы сможем рассмотреть его просьбу о смягчении наказания.
— И вы бы ее рассмотрели? — быстро спросила она.
— Конечно. Нам пришлось бы ее рассмотреть. Добровольная сдача и компенсация превратили бы его в свидетеля… хм… в свидетеля против себя самого.
Констанция промолчала.
— Вы можете организовать такой компромиссный исход? — спросил Викхэм, внимательно наблюдая за женщиной и надеясь, что та невзначай обронит какой-нибудь ценный намек.
— Возможно, — ответила Констанция, невозмутимо встретив его взгляд.
Викхэм решил действовать жестче.
— А если мы возьмем его без вашей помощи? — пригрозил он.
— Попытайтесь, — пожала плечами Констанция.
Ни аргументы, ни угрозы на нее не действовали. Она не говорила ничего определенного. Она была упряма.
— Вы должны предоставить все это мне, — уговаривала Констанция. — Я его не предам. И вы не сможете доказать, что я его укрываю.
— Тогда сами принесите сюда все деньги! — потребовал Викхэм.
— Нет. Я вам не доверяю, — откровенно ответила она.
Они смерили друг друга взглядами. Констанция знала в глубине души, что с этим человеком просто так не справиться, что он привык стоять на своем.
— Больше я ничем не могу помочь! — решительно сказал окружной прокурор. — Мои условия окончательны. Лишь на таких условиях я могу доверять… ворам.
— Но я сдержу слово, — тихо сказала она. — Когда вы докажете мне, что абсолютно честны, докажете, что если Маккензи вернет сумму с процентами, его оставят на свободе… тогда я смогу убедить его сдаться.
— Миссис Данлап, — Викхэм поднялся, давая понять, что разговор окончен, — я сделаю одно признание. Я приму любой метод возмещения, какой он предпочтет. Но это должно быть прямой сделкой между Маккензи и мной, и при заключении этой сделки должны присутствовать также Драммонд и мистер Тейлор, президент трастовой компании. Он сейчас тоже в Нью-Йорке. Таковы мои условия. Таков мой ультиматум. Всего хорошего.
Констанция покинула комнату с раскрасневшимся лицом и решительно поблескивающими глазами.
Снова и снова она обдумывала, как воплотить в жизнь свой план. Они должны были согласиться на условия, гарантирующие безопасность и свободу Маккензи. Но Грэм должен быть хозяином ситуации.
Констанция тщательно выполнила все обычные предосторожности, чтобы отделаться от слежки, и спустя полчаса встретилась с Маккензи.
— Что случилось? — нетерпеливо спросил он, удивившись раннему визиту.
Она коротко изложила, что сегодня произошло.
— Что ты скажешь насчет того, чтобы отправиться к окружному прокурору Викхэму, отдать полмиллиона и около двенадцати тысяч процентов компенсации, а взамен получить свободу? — спросила она.
Грэм с сомнением посмотрел на Констанцию.
— Я на такое не пойду, — медленно проговорил он. — Откуда мне знать, что они сделают, как только я окажусь в их власти? Нет. Я не пойду туда ни при каких условиях. Я им не доверяю, не доверяю их слову и их гарантиям. Сперва должен быть аннулирован обвинительный акт.
— Но на такое не пойдут они. Этот ультиматум был личным решением окружного прокурора.
Констанция оказалась перед неразрешимой дилеммой. Она была согласна с резонностью позиции Грэма. Но его требования вошли в непреодолимое противоречие с ультиматумом упорного Викхэма, озлоблением и беспринципностью Драммонда. Как же разрешить проблему?
Около получаса они сидели в молчании. Констанция обдумывала один план за другим и один за другим их отвергала. Внезапно ей в голову пришла одна идея. Однажды в банке она видела то, что могло бы им помочь.
— Завтра я все устрою, к удовлетворению обеих сторон! — уверенно воскликнула она.
— Каким образом? — спросил Грэм.
— Предоставь все мне.
— Хорошо. — Он встал и повернулся к ней лицом. — Я сделаю все, что ты скажешь.
Маккензи попытался взять Констанцию за руку, но она отодвинулась.
— Нет, Грэм. Не сейчас. Меня ждет работа… Нет-нет, мне надо идти. Доверься мне.
Только на следующий день Маккензи снова увидел Констанцию. Она вошла в его квартиру и положила на стол небольшой продолговатый ящичек из черного эмалированного металла с двумя отделениями. В каждом отделении было по рулону бумаги.
Констанция присоединила странный прибор к телефону, сказала несколько загадочных слов в трубку и повесила ее.
Спустя несколько минут она решительно взяла перо, которое было в нижнем отделении ящичка, и на чистой бумаге торопливо написала: «Мы готовы».
Маккензи был слишком ошеломлен ее уверенными быстрыми действиями, чтобы задавать вопросы. Внезапно краешком глаза он увидел, что в верхнем отделении задвигалось, словно само по себе, самопишущее перо, схожее с тем, которое находилось в нижнем отделении.
— Отлично! — воскликнула Констанция.
«Вы получили это?» — написала призрачная рука.
«Совершенно верно, — был ответ Констанции. — Выполняйте свое обещание».
Верхнее перо теперь проворно двигалось, закрепленное на концах двух штативов — точно таких же, как и те, которые держали нижнее перо.
«Обещаем, — появилась надпись, — что после возврата…»
— Что это? — вскричал Грэм, когда до него начало доходить значение появляющихся на бумаге слов.
— Фототелеграф, — ответила Констанция. — Он воспроизводит то, что пишется на большом расстоянии. Я подсоединила его к телефонному проводу, чтобы вы с Викхэмом могли обсудить требования друг друга. С помощью этого прибора и телефонных проводов можно писать так же, как с помощью телефона и проводов можно говорить. Как будто старый пантограф[8] разделили пополам и каждую половинку присоединили к телефонным проводам. Пока ты пишешь на этом трансмиттере, приемник в отеле Викхэма воспроизводит для них написанное. Смотри!
«…500 000 долларов, — продолжало выводить перо, — наличными, акциями и облигациями, с процентами, все процессы против Грэма Маккензи будут прекращены и обвинительный акт аннулирован. Подписи: Маршалл Тейлор, президент «Дженерал Вестерн траст». Максвелл Викхэм, окружной прокурор. Рейлли Драммонд, детектив».
— Это работает даже лучше, чем я надеялась! — восхищенно вскричала Констанция. — Тебя удовлетворит такой вариант, Грэм?
— Д-да, — пробормотал он, слегка заикаясь — не из-за боязни, а от удивления. Такого внезапного поворота событий он никак не ожидал.
— Тогда подпиши.
Констанция быстро вывела: «Если с меня будут сняты все обвинения, я согласен назвать номер и местонахождение ячейки в сейфе в Нью-Йорке, где находятся акции, облигации и наличные, которыми я владею. Я готов немедленно выписать чек на полмиллиона, включая проценты».
Она отошла от аппарата. С нетерпеливой дрожью Маккензи схватил перо и под написанными ею строками смело поставил свою подпись: «Грэм Маккензи».
Потом перо снова взяла Констанция.
«Положите в фототелеграф банковский чек, — написала она. — Маккензи напишет на бланке имя, сумму и подпишется».
Прошло полминуты.
— Теперь, Грэм, подпиши этот чек на «Юниверсал банк» именем Лоренса Маккея, — сказала она, проставив сумму.
Грэм машинально взял перо. Его пальцы дрожали, но он с усилием взял себя в руки. Это было слишком странно, совершенно невозможно, чтобы быть правдой. Он — здесь, ведет переговоры, ничем не выдав своего убежища, а его преследователи сейчас сидят в каком-то отеле. Благодаря предосторожностям, принятым Констанцией, никто не знал, где находится другая сторона. Однако они общались напрямую, не только вслух, но и письменно.
Маккензи приложил перо к бумаге. Констанция уже проставила на чеке сумму, дату, банк и предъявителя — Маршалла Тейлора. Грэм торопливо подписал, как будто боялся, что его преследователи передумают, прежде чем он закончит.
— Теперь гарантии, — сказала Констанция. — Я уже изъяла сумму, которую мы получили благодаря игре на бирже, — а это существенные деньги. Напиши распоряжение, чтобы твой банк доставил ключ и передал остальное содержимое ячейки Тейлору. Я улажу с ними все оставшиеся формальности после утреннего специального интервью.
