Юрий Кунов - Спроси у реки
– Павел, этих велосипедистов я, кажется, нашла. Описание почти полностью совпадает. Высокие, крепкие. Обоим около сорока. Живут в районе маслозавода. Друг с другом неплохо знакомы.
– Неужели нашли?! – встрепенулся Посохин, выключая проигрыватель. – А ну-ка, садитесь и рассказывайте!
Майор открыл правую переднюю дверь. Рыбакова быстро обошла машину и забралась на сиденье рядом с водителем.
– Первого зовут Кисленко Максим. Освободился из колонии два месяца назад. Отбывал наказание за хулиганство. Всегда ходит в кепке или бейсболке. Наверное, потому что во время заключения заметно полысел и теперь стесняется своей новой прически. Велосипед купил два месяца назад у одной старушки. Велосипед у него черного цвета, с фарой и багажником. Второй – Антон Петрович Пригов. Работает продавцом в магазине строительных материалов. У него тоже есть велосипед черного цвета. «Ласточка», между прочим. Я сама видела. Собирается перебраться в Ростов. У него там подруга живет.
– Отлично! Но что нам это дает?
– Может дать, – заметила Рыбакова, доставая из сумки ежедневник. – Это адреса.
Она вынула из ежедневника сложенный вдвое листок и протянула его майору.
Посохин некоторое время сидел, глядя через лобовое стекло на проезжавшие мимо машины, и молчал. Рыбакова не сводила с него глаз.
– Кисленко и Пригова мы, конечно, проверим, – поворачиваясь к ней и беря листок, сказал, наконец, Посохин. – Но, вот, что мне сейчас пришло в голову. А если у Квасовых преступники тоже ничего не нашли? Как и мы. Они тогда могут попробовать надавить на Николая с целью вытребовать искомое. Ключи у них есть, есть горячее желание нечто поиметь и есть наглость. Они ведь ни один раз наведывались к супругам Квасовым. Если верить Дубко. Наверное, в доме они уже тоже все облазили, пока Квасов был в запое. Хотя никаких чужих «пальчиков» мы там и не обнаружили.
– Почему вы к словам Дубко относитесь с таким недоверием?
– Черт его знает! Вечно поддатый вредный старикашка никак не тянет на надежного свидетеля.
– Но он же видел ночью высокого мужчину на огороде! И может быть, даже не один раз. А вы вцепились в Николая, как бульдог! И почти неделю на нем висели, не слишком принимая в расчет его характер. Вы сильно переоцениваете его любовь к деньгам и способность к мимикрии.
– Иногда лучше переоценить…
– Павел, не в этот раз. Тем более что Николая никак не назовешь высоким.
– У Квасова был и мотив, и возможность совершить убийство. После визита к Лебедевой ему ничего не стоило минут за десять дойти до реки и спокойно отправить супругу в мир иной. Он вполне мог оказаться на пляже сразу после того, как оттуда отплыла лодка Самохина, и до того, как на луг за скотиной пришел Дронов. А незаметно уйти с пляжа можно было после наступления темноты.
Помолчав, Посохин неожиданно добавил:
– Но, если все-таки допустить, что Квасову убил кто-то еще, Николаю может грозить серьезная опасность. Его после получения информации, скорее всего, уберут. Жалко будет мужика. Засаду, что ли устроить? Правда, нам какая от этого будет выгода?
– Вы что, Павел! Человека спасем!
– Это само собой. Может, он нам в благодарность за избавление от тяжких страданий расскажет, что мы ищем?
– Ничего он не знает!
– Ладно. Допустим, что не знает. Идем дальше… Итак, мы берем этого мистера Икса, если он существует, на огороде или даже в доме. Что мы сможем ему предъявить? Убийство Квасовой, скорее всего, повиснет в воздухе…
– Надо каким-то образом заставить его говорить.
– На допросе он, как пить дать, ничего не скажет. А вот наедине с Квасовым… Надо собрать как можно больше косвенных улик, если уж нет прямых. Ежиков блиндаж… Что он ищет? Деньги, наркотики, оружие? Чтобы ему подкинуть в качестве наживки? Или им?
– Деньги. Увесистую пачку денег. Чтобы он не искал, деньги могут заменить все.
– Рискнем! С Николаем только надо договориться. Без него нам, наверное, убийство Квасовой не раскрыть. Надо хорошенько все рассчитать, чтобы свести риск к минимуму. Сегодня мы больших денег уже достать не сможем. Но, вероятно, это и к лучшему. Будет время более тщательно все подготовить. У начальства денег просить не станем. Завтра поговорю с Наташкой, может, она нам миллиончик организует. На меньшее этот гад может не повестись. Николая надо на сегодняшнюю ночь из дома убрать от греха подальше. Пристегните ремень, коллега. Взлетаем!
Подъезжая к усадьбе Квасовых, они увидели, что ворота гаража открыты настежь. Рыбакова с испугом посмотрела на Посохина. Тот, затормозив, мгновенно выскочил из машины и забежал внутрь.
– Николай! – крикнул майор, заглядывая под «Газель».
– Чего надо?! – раздалось из ямы.
Посохин выпрямился.
– Слава богу! Поговорить нужно.
– Мы уже говорили.
– Дело серьезное. Ты же не хочешь, чтобы тебя отправили вслед за женой?
– Чего?
– Не злись. Бросай все дела. Поговорить надо. Срочно.
– Сейчас.
Квасов вылез из ямы и, вытирая ветошью руки, подошел к Посохину.
– Ну?
– Николай, тебе лучше сегодня дома не ночевать.
– Это почему?
– Люди, которые что-то искали у вас во дворе, тоже, скорее всего, как и мы, ничего не нашли. Они, я думаю, захотят поговорить с тобой лично. И этот разговор в любом случае кончится для тебя плохо.
– Я же ничего не знаю. Сколько можно повторять. Достали уже.
– Они тебе в любом случае не поверят. Сегодня на ночь нужно отсюда уехать. А завтра мы устроим засаду. Правда, у нас есть к тебе одна просьба.
– Что еще?
– Без твоей помощи нам не привязать их к убийству.
– Что, мне придется с ними говорить? – догадался Квасов.
– Надо, Николай. У нас пока нет весомых улик.
– Вы хотя бы знаете, кто это?
– Предполагаем.
– Так же, как со мной?
– Нет, не так же. Знаю, что я перед тобой виноват. Работа у меня такая. Приношу свои извинения. Можешь даже написать на меня жалобу, если хочешь. Валентина Васильевна тебе подскажет, как надо правильно все изложить. Помоги только этих гадов взять. Они могут еще не одну душу загубить.
– Ладно. Дочка Райку очень любила. Только ради нее.
– Значит, договорились! Я звоню Нестерову и Карельскому. Может, поверят мне еще разок.
Глава 52
– Все, Николай, половина двенадцатого – пора укладываться спать, – сказал Посохин, взглянув на часы.
Квасов выключил телевизор.
– А если они не придут?
– Придут. Если не сегодня, так завтра. Жарких, давай в шкаф! И подушку возьми. Под задницу подложишь.
– А, и так нормально! Шеф, может, поменяемся? Вы в шкаф, а я под стол?
– Кончай базар. Лезь! Кукушкин, возьми рацию – и на второй этаж! Держишь связь с группой Богуславского.
– Есть!
Лейтенант Кукушкин вскочил с пола, лежа на котором он весь вечер смотрел телевизор, и бросился к лестнице, словно бойскаут.
– Куда?! Пригнись! Окна! – сдавленным голосом воскликнул Посохин. – Ох, и дебил.
Майор включил диктофон и положил его на тумбу рядом с телевизором.
– Может, что-нибудь и запишется. Наталья сказала, что аппарат очень даже неплохой. Она его с собой на сделки всегда берет.
– Шеф, я пока дверь не буду полностью закрывать? – попросил Жарких.
– Не задохнешься. Николай, гаси свет.
Квасов встал с кровати и щелкнул выключателем.
Жарких помог ему надеть бронежилет и сверху пижамную куртку. Бронежилет был импортный – легкий и тонкий. Его подарили подполковнику Нестерову в Германии, куда он недавно ездил в составе полицейской делегации обмениваться опытом.
– Николай Иванович, погоди, я сейчас перелезу, а ты потом ляжешь.
Старший лейтенант на ощупь перебрался через двуспальную кровать и открыл платяной шкаф.
– Прямо как Гагарин в спускаемом аппарате. Только «Героя» никто не даст, – прошептал он, забравшись внутрь и прикрыв за собой дверь.
Было слышно, как Квасов откинул одеяло и, вздохнув, лег на кровать.
– Николай, ты все помнишь? – вполголоса спросил его Посохин из гостиной.
– Помню, не дурак. Мне с головой укрыться?
– Как хочешь.
Майор залез под обеденный стол и опустил скатерть.
– Все, ждем.
В доме стало тихо.
Высокому и широкоплечему Посохину сидеть под столом было крайне неудобно. Он боялся, что если ждать придется долго, то у него наверняка затекут ноги и быстро из-под стола ему не выскочить. Правда, шансов выбраться самостоятельно из платяного шкафа, в отличие от бывшего гимнаста Жарких, у него вообще не было.
Примерно через полчаса майор почувствовал, что ноги начали неметь. Положив пистолет на пол, он опустился на четвереньки и стал шевелить ступнями.
Квасов лежал с открытыми глазами. Он жалел, что Посохин не разрешил ему выпить. Не то, чтобы он умирал от страха, но опасения, что все может закончиться не так, как спланировал майор, у него были.
