Роберт Кемпбелл - Нам не страшен Хуливуд
– Господи, Свистун, какая паршивая картина.
– По мне, тоже.
– Я хочу сказать: ее крутят чуть ли не каждый день.
Глава двадцать девятая
Дождь лил по-прежнему, но уличных торговцев и сутенеров, велосипедистов и гуляк это больше не отпугивало. Надо было прикупить еды, наркотиков, поторговать собственным и чужим телом. Нельзя же весь век сидеть дома: волка ноги кормят.
В час дня Свистун открыл дверь «Милорда», встал, заслоняя спиной дождевые струи, и пропустил Шилу к ароматному теплу кофейни. Щеки у нее раскраснелись, она смеялась и выглядела сейчас четырнадцатилетней девочкой, завернувшей после домашнего утренника в кондитерскую. Да и у самого Свистуна глаза сияли так, словно он внезапно стал вдвое моложе.
Канаан, сидя в своем углу, изучал меню, которое, впрочем, давно знал наизусть.
Боско, сидя за стойкой, читал подробно прокомментированное издание "Алисы в Стране чудес". Взглянув на вновь вошедших, он сразу же все понял.
– Ты когда-нибудь спишь? – вместо «здрасьте» сказал ему Свистун. – Как ни зайду сюда, неважно, в какое время, ты с книжкой сидишь за стойкой.
– Люди как сонные мухи. Должен же кто-то варить им кофе, – кротко ответил Боско.
Свистун на мгновение закрыл книгу Боско, чтобы посмотреть на название.
– Разве это не для детей?
– Это для отчаявшихся людей, которые ищут душевного здоровья в безумном мире.
– Не подашь ли ты нам в нишу два кофе и две яичницы с ветчиной?
И поглядел Свистун при этом на Шилу так, словно только что заказал улитки с белым вином в Париже у «Максима» и ему хотелось, чтобы она одобрила его выбор.
– И тосты из белого хлеба, – сказала Шила.
– Свежий белый хлеб полезней, – заметил Свистун таким тоном, словно на самом деле сказал: перевернись, я хочу войти в тебя сзади.
– Я подожду в нише.
Шила высвободилась из его рук и через всю кофейню отправилась в дамскую комнату.
Канаан окинул ее оценивающим взглядом.
Боско записал заказ и пробил его в кассовом аппарате. Свистун проводил Шилу взглядом.
– Ну, и что ты на это скажешь? – пробормотал он.
– Скажу, что ты пренебрег моим советом, ответил Боско.
– И в чем же он заключался?
– В том, чтобы ты никуда не ездил.
– А я вот поехал.
Свистун наконец посмотрел на Боско.
– Кто-то умер, – сказал Боско, пристально глядя ему в глаза.
– Да ты просто ясновидящий. Скажи спасибо, что не я.
– Спасибо.
– И что не Шила.
– Спасибо. – Боско зажал книгу между коленями, полез в карман, достал ключи от квартиры и автомобиля Свистуна. – Когда ты вернулся?
– Прошлой ночью.
И где же остановился?
– У себя дома. У меня запасные ключи в цветочном горшке.
– А на чем ты сюда приехал?
– На своей машине. У меня есть запасные ключи.
– Так зачем же ты отдал мне эти?
– На случай, если я не вернусь из Нового Орлеана. Я назначил тебя своим душеприказчиком.
– Полагаю, что слишком поздно предостерегать тебя.
– Какого черта! Что ты хочешь этим сказать?
– Ты спас жизнь даме. Как говорят китайцы, теперь ты в ответе за нее до конца своих дней.
– А может быть, мне это по вкусу, – резковато возразил Свистун.
Боско поднял руку, ладонью вверх, остужая его пыл, и косо усмехнулся.
– А голову ты нашел?
– Полицейские держат ее на льду. Я рассказал им про тело, которое у меня на глазах вылетело из машины.
– Значит, гражданский долг ты выполнил? Свистун, замешкавшись с ответом, бросил взгляд на дверь: не возвращается ли Шила и не может ли она случайно услышать его. Но она еще не вернулась.
– Дело еще не кончилось. Они собирались убить ее в Новом Орлеане. Сначала использовать, а потом убить.
– А как ты это узнал?
– Узнал, потому что обнаружил парочку трупов. Шилу зазвали туда, чтобы использовать в порнофильме. И все началось здесь. В ту ночь, когда Эммет Тиллмэн попал в аварию.
– Тиллмэн?
– Не тот калибр. Тебе что-нибудь говорит такое имя – Уолтер Кейп?
– Говорит, что ты сошел с ума. Что связывает такого человека, как Кейп, с этим несчастным говнюком Тиллмэном и с поблядушкой типа… Под яростным взглядом Свистуна он смешался.
Двое закадычных друзей чуть было не передрались из-за бабы.
– Один раз у них сорвалось, но они могут попытаться по-новой, – кротко заметил Свистун.
– Значит, вам обоим лучше убраться из города. Весело и резко застучали по паркету каблучки вернувшейся Шилы. Свистун по-идиотски осклабился.
– Ах ты, Господи, – пробормотал Боско. – Ухватил тигра за хвост, а он тебя не отпускает. Принес рыцарскую клятву. Можешь использовать мой дом в качестве явочной квартиры.
– Ты что, шпион?
– Нет, но насмотрелся шпионских фильмов.
Свистун направился в свою нишу к Шиле. Но прежде чем усесться на место, он увидел, что Канаан манит его к себе. Он подошел и, услышав приглашение подсесть, покачал головой.
– Мне надо позавтракать.
– А сейчас время ланча. Не бери пример с меня, не порти себе желудок. – Он усмехнулся. – Как я вижу, ты спас дамочку.
Усмешка Канаана была самую малость презрительной, это была усмешка человека, знающего: дамочка таких хлопот не стоит.
– Именно так.
– А насчет остального ты что-нибудь разузнал?
– Обезглавленная женщина была проституткой. Работала в Новом Орлеане. Играла в порнофильмах.
Канаан кивнул с таким видом, словно именно это и ожидал услышать.
– Человек, который снимает это дерьмо, Нонни Баркало, он сейчас в Лос-Анджелесе, – добавил Свистун.
Канаан остро поглядел на него.
– Ты это знаешь наверняка?
– Готов держать пари.
– Тебе стоило бы последовать совету Боско.
– Какому именно?
– Убраться из города вместе с дамочкой. Свистун, обернувшись, прикинул расстояние от стойки до ниши, в которой сидел Канаан.
– Я читаю по губам, Свистун. Я читаю по губам.
Свистун отвез Шилу к ней домой переодеться. Постоял в гостиной, пока она возилась в спальне, громко сетуя на то, что чуть ли не все бросила в Новом Орлеане, когда они так стремительно оттуда бежали.
Свистун подумал о том, какие странные существа женщины. Горюет о платьях, а ведь должна была сейчас утонуть в болоте.
В дверь постучали. Появилась Катарина. Теперь на ней был уже другой халат, но столь же роскошный.
– Вижу, вы вернулись, – сказала она. Услышав ее голос, Шила выглянула из спальни.
Перевела взгляд с одного на другую, словно что-то заподозрив. На мгновение Свистун и впрямь почувствовал себя покорителем сердец, хотя ему и было понятно, что это всегдашний фокус, который устраивают женщины, чтобы польстить мужскому самолюбию. Ведут себя так, будто и впрямь верят, будто любая женщина, едва встретившись с тобой любимым, скинет с себя одежду, ляжет на спину и раздвинет ноги. Лишь на основе тех сигналов, которыми обменялись сейчас подруги, можно было составить целую энциклопедию.
– Хорошо провела времечко? – спросила Катарина.
– Потом расскажу. Ты просто не поверишь.
– Но не сейчас и не здесь, – вмешался Свистун.
Катарина сделала круглые глаза, но не стала задавать никаких вопросов.
– Шила сейчас уедет со мной. На какое-то время.
– А в Новом Орлеане тоже дожди?
– Там жара.
– И надолго она уедет?
– Еще не знаю.
– А что мне говорить, если будут спрашивать?
– А кто это, интересно, будет спрашивать?
– Послушай, Свистун. В конце концов, у меня есть друзья, – сказала Шила.
– Если будут спрашивать, вы не знаете, куда она уехала и когда вернется. Вам известно только, что она уехала на съемки в Новый Орлеан и с тех пор не возвращалась.
– Какие-нибудь неприятности?
Катарина по-прежнему смотрела только на Шилу.
– И да и нет, – ответил Свистун.
– А если на нормальном языке?
– Могла попасть в неприятности, но я о ней позаботился.
Катарина кивнула, принимая такую версию.
– А где твои вещи?
– Пришлось бросить их в Новом Орлеане.
– Представляю себе, что за историю ты мне выложишь.
– Выложит, но не сейчас.
– Возьми мой чемодан, – сказала Катарина и отправилась за ним к себе в комнату.
После того как Шила напихала в чемодан остатки своего гардероба, они со Свистуном покинули квартиру.
Он отвез ее на квартиру к Боско и познакомил с кошкой последнего.
– На звонки не отвечай. Позвонят в дверь, не отпирай.
Вид у нее был испуганный.
– Ни малейших шансов на то, что кто-нибудь разнюхает про твое пребывание здесь. Но, как сказал бы Боско: "Когда нет шансов, всегда остается шанс на то, что найдется шанс".
Шила притянула его к себе.
– Береги себя… и принеси мне цветы.
Глава тридцатая
В середине тридцатых старый «чайна-таун» Лос-Анджелеса был ликвидирован с тем, чтобы на его месте воздвигнуть Федеральный аэропорт. Китайцы перенесли свой поселок на северо-запад. А когда он сгорел дотла, на пожарище вырос новый «чайна-таун». При его строительстве ориентировались на Запретные кварталы Пекина. В результате про «чайна-таун» никак нельзя сказать, что это место, на котором парочка желтолицых стариков играет в маджонг.
