Марина Серова - Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета
– Кстати, ты с ним знакома?
Помолчав, Наташа задумалась и покачала головой.
– Нет, что-то не припоминаю. Я вообще не помню, чтобы среди Сережиных друзей был кто-то с таким именем. Если Сережа и знал этого Геннадия, то не был близким его приятелем. Друзей по-настоящему близких у Сережи было не так уж много. И первый среди них – Андрюша Терентьев.
– А Балашихин?
– Антон? Да что ты, Таня, какая там дружба! Сережа как-то сказал, что терпит его только потому, что Антон – толковый бухгалтер. А общение с ним, мне кажется, никому удовольствия не доставит.
– Это точно, – подтвердила я.
В дверном проеме мелькнула светлая головка Ани.
– Иди к нам, – позвала я.
Девочка застенчиво встала в дверях, вопросительно глядя на мать.
– Заходи, – разрешила Наташа с легкой улыбкой, – все равно же подслушиваешь под дверью.
С довольным видом Аня вошла в комнату и примостилась на диване.
Я отлично знаю, что дети, а особенно девочки, часто бывают более наблюдательны, чем полагают родители. И они всегда видят, знают и понимают гораздо больше, чем думают взрослые. Живые, смышленые глаза девочки подсказывали, что от нее не должно было укрыться то, что могло ускользнуть от взгляда ее матери, целиком погруженной в свой маленький мирок.
– Секретарша Оля, – начала я, – рассказала мне, что в ту пятницу к ним в агентство приходила одна посетительница, показавшаяся ей странной. По всей вероятности, именно она оставила ноутбук в офисе. Вспомни, Наташа, не видела ли ты когда-нибудь рыжеволосой женщины, невысокой, стройной, с хорошей фигурой. У нее длинные пышные волосы, полные губы и, по Олиным наблюдениям, не очень свежая кожа на лице. Возраст примерно около тридцати лет, броско и модно одета. В общем, яркая дамочка.
Наташа погрузилась в раздумья, покачала головой и сказала:
– Не помню, чтобы среди наших знакомых была такая женщина.
Тут я обратила внимание на Аню. При первом же упоминании о рыжеволосой женщине девочка встрепенулась и заерзала на диване. Но когда я взглянула на нее, она замерла.
– Может быть, ты, Аня, ее видела? – спросила я, впившись в девочку пристальным взглядом.
– Нет, – слишком быстро ответила Аня и энергично замотала головой, избегая моего взгляда.
– Ты уверена?
Пару секунд девочка колебалась, потом снова мотнула головой. Она явно что-то знала, но почему-то не хотела признаться в этом. Девочка покраснела и не смела поднять на меня глаз.
– Да откуда она может знать, – вмешалась Наташа, – если я никогда не видела эту женщину, то Аня и подавно не могла ее видеть.
Это заступничество матери привело девчушку в еще большее смятение. Глядя на ее виноватое личико, я могла бы поспорить с ее простодушной мамой. Видя, что девочка твердо решила молчать, я оставила ее в покое, решив использовать невинную хитрость.
– Ну, что ж, нет так нет. Очень жаль. А я надеялась, что, если найду эту женщину, она сможет мне помочь, – расстроенным голосом проговорила я и сменила тему: – Наташа, ты давно виделась со следователем?
– Давно. Собственно, я видела его всего один раз, в тот день, когда впервые пришла к тебе. Следователь дал мне понять без обиняков, что дело очень темное и что вряд ли в обозримом будущем что-либо разрешится. Он сказал, что позвонит, если у него появится информация. После этого разговора я и решила обратиться к тебе.
– Ой, – вдруг вскрикнула я, схватившись за живот.
– Что случилось, Таня? – всполошилась Наташа.
– Опять эти спазмы в желудке, – простонала я, согнувшись в три погибели.
– Ох, бедненькая! Чем тебе помочь? – всплеснула руками Наташа.
– У тебя есть что-нибудь от болей в желудке?
– Ношпа есть! Сейчас принесу.
– Постой. Ношпа здесь не поможет. Где у тебя аптечка, я сама посмотрю, может, найдется что-нибудь другое.
– В ванной шкафчик с лекарствами. Давай я тебе их все принесу.
– Да что ты, не надо. До ванной я сама дойду.
Продолжая держать руку на животе, я поднялась с кресла и, поддерживаемая Наташей, поковыляла в ванную.
Она открыла шкафчик. Я пересмотрела все пузырьки и коробочки, которых было великое множество, соображая, что бы мне такое назвать, чего там нет. В памяти очень кстати всплыла реклама: «Мезим – для желудка незаменим».
– Мезим, – простонала я, – мне нужен мезим.
– У нас его нет. Что же делать?
Я присела на край ванной.
– Ты не могла бы сходить в аптеку и купить его мне?
– Конечно! Я мигом слетаю. У нас тут рядом две аптеки, в какой-нибудь наверняка будет. Таня, а может, врача вызовем?
– Нет, незачем врача. Выпью две таблетки, и сразу как рукой снимет. Ох, не надо было мне вчера столько острого есть.
– Ты пойди приляг, Таня. А я сейчас сбегаю. За пять минут.
Она, бережно поддерживая, довела меня до дивана в гостиной и помчалась одеваться.
– Таня, ты лежи, не вставай. Я сейчас приду.
– Наташа, – крикнула я ей вслед. – Мне бы минералочки еще, желательно боржоми.
– Да, конечно! У нас тут недалеко есть супермаркет. Но тогда мне придется задержаться.
– Ничего, ничего. Когда я лежу, мне легче становится.
– Аня, не отходи от Тани. Если что, вызывай «Скорую».
– Хорошо, мам! – ответила девочка и встала рядом со мной.
Услышав, как захлопнулась дверь за Наташей, я еще несколько секунд полежала, потом подняла голову и сказала:
– Ох, отпустило, кажется.
– Вы лежите, не вставайте. Мама сейчас придет.
Через минуту я села на диване и шумно выдохнула:
– Фу ты, вроде бы совсем прошло.
Аня продолжала стоять рядом. Я взяла ее за руку, усадила рядом с собой и заговорила, не выпуская ее руки.
– Аня, ты хочешь мне помочь?
– Да, конечно, хочу. Вы только скажите, что нужно сделать. Может, чего-нибудь принести?
– Да нет. Я не об этом. Со мной уже все в порядке. Ты хочешь помочь своей маме?
Она молча кивнула, глядя на меня расширенными глазами.
– Так вот, я тоже хочу помочь тебе и твоей маме. Но я не смогу этого сделать, если ты не расскажешь о той женщине с рыжими волосами. Ты ведь видела ее, правда?
– Д-да, я видела, – призналась она, – но я папе слово дала, что никому не расскажу.
Глаза девочки наполнились слезами, она начала всхлипывать.
– Аня, не надо плакать. Ты очень хорошая, умная, добрая девочка. Ты молодчина, умеешь держать слово, – я утерла ей слезы и, взяв ее за обе руки, мягко продолжала: – Но, понимаешь, детка, сейчас все изменилось. То, что ты раньше держала в секрете, сейчас обязательно нужно рассказать. Твой папа сам разрешил бы тебе это сделать.
Она перестала плакать и посмотрела на меня не по-детски пытливым взглядом.
– Мой папа был очень хорошим, – тоном то ли утверждения, то ли вопроса произнесла Аня.
– Да. Он был очень хорошим.
– Самым лучшим!
– Если бы я так не думала, то не стала бы вам помогать, – ответила я, глядя ей прямо в глаза.
– Хорошо, я вам расскажу. Но только вы обещайте, что маме ничего не скажете. Папа мне говорил, что она может неправильно понять и расстроится, если узнает.
– Даю слово. А теперь, пока мамы нет, начинай все рассказывать. Где ты видела эту тетю?
– На море. Мы с папой отдыхали летом на Черном море, там я ее несколько раз видела.
– Этим летом?
– Да. Мы с папой жили в санатории, а она несколько раз в гости к нам приходила. На пляж с нами ходила, еще на прогулку, на катере ездила.
– Она была одна?
Подумав, Аня ответила:
– Кажется, одна.
– И что же, они с твоим папой хорошо знали друг друга?
– Да, наверное, хорошо. Папа один раз сказал, что она очень несчастная, а я удивилась. Она вроде всегда веселая была. Смеялась много.
– Это папа тебе говорил?
– Нет, дяде Андрею, а я услышала случайно.
– Так Андрей тоже с вами отдыхал?
– Да, только он там был не все время, а на несколько дней приезжал.
– И что же, он эту тетю тоже хорошо знал?
– Да, мне показалось, что они давно дружат.
Меня осенила догадка.
– Аня, а может, они с дядей Андреем вместе к вам приезжали?
– Нет, дядя Андрей с нами в санатории жил, в соседней комнате, а Люси где-то в другом месте.
– Как ты сказала? Люси?
– Да, они ее так называли.
– А ты не знаешь ее настоящего имени?
– Знаю, ее зовут Люда, а фамилия у нее Рачкова. Но все называли ее Люси.
– Как же ты умудрилась даже фамилию ее узнать?
– Папа с дядей Андреем часто про нее говорили. Дядя Андрей называл ее Люська Рачкова.
– Молодчина, детка. Постарайся припомнить, она приходила к вам с папой, только когда дядя Андрей был с вами или без него тоже?
– Без дяди Андрея тоже приходила. Мы на катере ездили кататься, когда дяди Андрея уже не было.
– А здесь, в Тарасове, ты ее никогда не видела?
– Нет, никогда.
– А может, в последнее время ты слышала какие-нибудь разговоры об этой Люси?
– Нет, – она помолчала, – но она позвонила папе, – чуть слышно закончила девочка.
– Что? – боясь, что не расслышала, я приблизила ухо к ее лицу.
