Джон Макдональд - Легкая нажива

— Исчезновение? — непонимающе спросил Хью.

— После прибытия в Лас-Вегас сегодня утром я говорил с мистером Гидеоном, эстрадным импресарио, и с вашим мистером Хейнсом, который, кажется, не способен пролить какой-либо свет на эту беспокоящую многих тайну. Полиция удостоверила, что мисс Доусон вылетела самолетом во вторник пополудни, на следующий день после смерти ее отца, рейсом на Сан-Франциско. Полиция разыскала и взяла показания у водителя такси, который вез ее от аэропорта до центра города, а именно до угла Рыночной и Ван-Несс. Он показал, что она была очень расстроена смертью отца.

— Она об этом знала?

— Конечно, знала. Миссис Мид, экономка покойного доктора Доусона, звонила ей в отель в пределах часа после внезапной смерти доктора, продолжительное время разговаривала с ней и описала обстоятельства трагедии. Мисс Доусон сказала ей, что незамедлительно будет дома, но нам не представилось возможным проследить ее путь после того, как она вышла из такси. У меня есть отдаленная надежда, что один из ее друзей в этом городе сможет навести нас на мысль, что же могло произойти с ней. Мистер Хейнс известил меня, что перед своим отъездом она оставила вам письмо. Сохранили ли вы его?

— Я... Да, я сохранил, мистер Рэй, но оно сугубо личное.

— Уверяю вас, мой интерес — чисто профессионального свойства, мистер Даррен. Покойный оставил мисс Доусон значительное наследство. Мы сочли бы это изъяном в нашей работе, если бы не попытались проверить любую информацию, независимо от ее причастности или, точнее, от ее внешней безотносительности к делу.

— Подождите здесь, я сейчас принесу.

Хью сходил в свой номер за письмом. Оно имело довольно потрепанный вид. Рэй мог догадаться, как часто оно перечитывалось.

Джеймс Рэй взял письмо и быстро пробежал по нему глазами, потом прочел медленно. Его светлые брови были слегка нахмурены, когда он вернул письмо Даррену.

— Когда вы получили его?

— Я нашел его под дверью часов в двенадцать ночи, той самой, когда она уехала. Я тут же пошел в ее комнату. Но она уже упаковалась и ушла.

— Мы можем вполне допустить, — с расстановкой сказал Рэй, — что это послание было написано после телефонного разговора с миссис Лотти Мид. Извините меня, но судя по тону этого послания, вы были... близки с мисс Доусон. Так, по-моему, послание написано с грустной улыбкой, однако в нем нет ничего, свидетельствующего о том, что оно написано женщиной, только что узнавшей о смерти отца, которого горячо любила.

— Я думаю, этому есть объяснение, и надо знать ее, чтобы понять это. Это женщина, как бы сказать, одухотворенная. Ей не нужна опора в ком-то или в чем-то. Она решила, что... самое время прекратить наши отношения. Я не знаю, почему она приняла это решение. Но она решила положить конец так, как может только она. Вот она и позаботилась о том, чтобы я не мог оказать ей помощь и выразить сострадание, а я сделал бы это, если бы знал, почему она так срочно уезжает. Это женщина в высшем смысле слова, мистер Рэй, гордая, сильная.

Джеймс Рэй поджал губы и некоторое время изучал свои ногти.

— В нашей стране бесследно исчезает много женщин, мистер Даррен. Большинство на момент исчезновения бывают взвинченными, расстроенными. Вы считаете мисс Доусон сильной личностью. Тогда давайте рассмотрим некоторые факты. Она единственный ребенок. Сбегает из колледжа в компании с... м-м-м... весьма сомнительным типом. На длительное время происходит разрыв с отцом, и их отношения восстанавливаются только после ее разрыва с мистером Ластером. Несомненно, она чувствовала за собой огромную вину. Возможно, она и до смерти отца ждала удобного предлога уехать отсюда по его настоянию. В сообщении таксиста говорится, что она была в полуистерическом состоянии. Но почему она не доехала на такси до дома? Я задам вам последний вопрос и больше не буду занимать ваше время. За тот период, что вы знали мисс Доусон, — месяцев восемь, я думаю, — выражала ли она желание жить в каком-нибудь другом месте? Вам не приходит на ум какое-либо другое место, куда бы она могла уехать, чтобы... спрятаться от этого чувства вины?

— Я... Мне ничего такого не приходит в голову. Она очень скучала по Сан-Франциско, по его туманам, пасмурным дням, чего здесь не бывает.

— Весьма возможно, что она там, — сказал Рэй в некоторой задумчивости. — Вряд ли она может быть где-то еще. — Он развел при этом руками, улыбнулся и приготовился встать.

— Подождите минуту, — остановил его Хью. — Вы сказали, что она вылетела во вторник во второй половине дня. Но я знаю, что она уехала из отеля в понедельник вечером.

— Да?

— Значит, ту ночь она провела где-то в другом месте Лас-Вегаса. — Хью взглянул на настольный календарь. — Это было восемнадцатого апреля. Сегодня понедельник, тридцатое мая. Ровно шесть недель назад.

— Понимаю, что вы имеете в виду. Лицо, в доме которого остановилась мисс Доусон, может рассказать о ее намерениях. Нет ли у вас соображений насчет того, где она могла быть?

— Мне на ум приходят два варианта.

Джеймс Рэй задумчиво посмотрел на Хью и кивнул, словно пришел к какому-то решению.

— Мистер Даррен, я не уполномочен находиться здесь столько времени, сколько мне хотелось бы. Расходы по моей поездке покрываются за счет состояния доктора Доусона, и распорядитель должен быть очень осторожен с этим, потому что суды неодобрительно относятся к такого рода расходам. Мне представляется, что у вас есть... сильно выраженный личный интерес к судьбе мисс Доусон. Не могли бы вы найти время сами проверить эти два варианта и выслать мне результаты?

— Конечно.

— Я лично подозреваю, что здесь... некая грязная игра. Не знаю, как еще выразить это. Все ужасно банально и запутано.

— Что вы подразумеваете?

— Можете ли вы утверждать, что это была истеричная женщина?

— Нет-нет!

— Любила ли она отца?

— Да. Они были в размолвке много лет, и она была очень рада, когда они наладили отношения.

— В этом послании к вам мисс Доусон дает понять, что никогда не вернется сюда. Но ее «моррис» до сих пор находится на стоянке в аэропорту.

— Это мне известно.

— Машина стоит не больше шестисот долларов, я полагаю. Думаю, не в ее характере бросаться и такими деньгами. Я вначале не собирался говорить вам, но раз я прошу вашей помощи, то должен быть до конца откровенным. Прежде чем прийти сюда, я наведался в Страховой банк Невады. У меня не было никаких специальных предписаний, но я установил контакт с вице-президентом, и, после того как я предъявил ему свои документы и ввел в курс дела, он счел возможным сообщить мне, что у мисс Доусон есть счет в банке и сейф. За шесть недель по этому счету не проходило ни одного чека. Последним был чек на авиабилет первого класса до Сан-Франциско, в одну сторону. После этого она не сняла ни доллара. Сейф она не трогала почти год.

— Но это... какая-то бессмыслица.

— И у меня такое же впечатление, мистер Даррен. Если человек собирается уехать и не возвращаться, то, надо думать, он потратит первую половину дня на то, чтобы закрыть счет, продать автомобиль и так далее. Вероятно, что-то помешало ей сделать все это. Но раз так, то почему она не вернулась сюда, пусть даже тайком, если надо, и не закрыла свои дела?

— Может... может быть, еще приедет?

— Возможно. Но на что она живет сейчас? Мне не по себе от этой загадочности, мистер Даррен. Я человек, любящий во всем стройность и порядок, как мне кажется. И во мне наступает душевный разлад, когда я сталкиваюсь с поступками, которые выглядят крайне нелогичными... Так, вот вам моя визитная карточка. Буду признателен, если вы мне сообщите какие-то новости.

— А что будет с имуществом?

— После вычета налогов и некоторых выплат по завещанию остается, я полагаю, около трехсот тысяч. К счастью, есть потенциальный наследник, троюродный брат, человек лет сорока с небольшим, у него жена и двое детей, он профессор экономики в Северо-Западном университете. По прошествии ряда лет — количество их определено законом, — если все разумные усилия по обнаружению мисс Доусон не увенчаются успехом, распорядитель обратится в суд на предмет признания ее юридически умершей. К документам будет приложен и мой отчет о проведенном расследовании. Если суд решит, то имущество перейдет к троюродному брату, и распорядитель освобождается от всякой ответственности за него.

— А если...

— Если она отыщется, то, конечно, может заявить о претензиях на имущество.

Джеймс Рэй снова посмотрел на свои часы, встал, галантно пожал Хью руку и, произнеся слова благодарности, отбыл.

После ухода Рэя Хью Даррен понял, что его романтический план бросить все и отправиться на поиски Бетти несостоятелен. Этим уже занимаются официальные инстанции, и занимаются шесть недель. Внезапно оказалось, что ему не с чего начинать. Он оказался — в ином только масштабе — в положении Одиссея, задумавшего эпическое странствие, но пришедшего на берег после того, как корабли ушли без него.