Игорь Рябов - Пуля уже в пути (СИ)
Внимательно пролистав документы, сержант что-то громко, но неразборчиво крикнул через плечо, видимо вызывая старшего. И, сунув паспорта в карман пятнистого бушлата, выставил вперед ствол "калашникова", почти засунув его в окошко салона.
— Всем выйти из машины, — стараясь показаться грозным, прорычал он. — И поживее, мать вашу!
— А в чем, собственно, дело? — начал было я качать права, но в окошко заглянула ещё одна морда, офицерского звания.
— Что, не понятна команда?! — прогундосила она пропитым или простуженным голосом.
— Вполне понятна. — Ствол моего пистолета уперся ему прямо в лоб. — Не дергайся, капитан, если не хочешь стать национальным героем России. Посмертно. Пока твой боец будет валандаться с затвором, начальник штаба уже станет оформлять твою похоронку.
И, ткнув Олега кулаком в спину, скомандовал:
— Рви когти на всех парах.
Его дважды просить не пришлось. Движок взревел, набирая обороты. И легковушка сорвалась с места в карьер, дико взвизгнув резиной по асфальту и оставив на нем две черные полосы. В разные стороны от машины шарахнулись стоявшие впереди воины в камуфляже. Капитан же не успел вытащить свою образину из окошко, и стойкой ему больно шандарахнуло в скулу, опрокинув на землю.
— Как дети малые, — только и успел я высказать свое мнение о патруле. — Как они воевать собираются? Мы же так любую войну продуем за здорово живешь.
Мы уже успели умчаться метров на двести благодаря мощному мотору, когда нам вслед прогремела длинная, но запоздалая очередь. Заднее стекло раскрошилось и осыпалось вниз мелкими осколками.
— Черт возьми, вот попали! — Лобанов оглянулся назад.
Там вояки уже дружно попрыгали в два "уазика" и ринулись нас преследовать. Нашу машину подбрасывало на неровностях дороги, и Олег не рискнул вдавить педаль газа до упора. Хотя скорость и так была приличной. Но этого не хватало, чтобы оторваться от погони.
С правой стороны ближнего "уазика" высунулось из открытого окошко уже знакомое лицо капитана, и, что-то проорав нам вслед, он дал две короткие очереди из автомата. Пули просвистели совсем невдалеке, но никого не задели.
— Плохо дело. — Я бросил второй пистолет Лобанову и развернулся к преследователям лицом, встав на сиденье коленками. — Будем отстреливаться. Вот уж не думал, что придется и с армией воевать. Их я, наверное, не осилю. Особенно если нарвемся по пути на какую-нибудь танковую дивизию.
Тщательно прицелившись, я дважды нажал на курок. Пули чиркнули по асфальту перед "уазиком", высекая искры.
— Братишка, только не вздумай кого-нибудь подстрелить, — я повернул на секунду голову в сторону Славки. — Они просто солдаты. А приказ, есть приказ.
— Ладно учить, — недовольно буркнул Лобанов и зажмурил левый глаз. — Сам не в третий класс хожу. Будем настойчиво дырявить им шины.
— Настойчиво не получится, — возразил я другу. — Патронов в обрез, так что особо не увлекайся, все-таки не в тире.
— Очень жаль, — огорчился Славик и нажал на курок. — А так хотелось порезвиться на просторе. Даже душа уже заранее развернулась.
— Сверни её и не тараторь, мечтатель. Лучше целься поточнее.
Олег заложил крутой вираж и выскочил на встречную полосу, обгоняя плетущийся впереди "жигуленок". Навстречу нам мчался красный междугородний "Икарус", и расстояние неукротимо сокращалось. Водитель автобуса яростно жал на клаксон, оглашая окрестности непрерывным воем. Олег надавил на газ и крутанул руль вправо. Носом мы уже втиснулись на свою полосу, и бедный "жигуленок", не выдержав бешеного состязания, чиркнул слегка по нашему правому борту и свернул в кювет. Видимо, подсчитал, что расплатиться за попорченный "мерс" не сможет.
Олег, вильнув задом машины, как кокетливая шлюха, занял его место. И вовремя. Автобус, не снижая скорости, промчался мимо, едва не зацепив нас. Только обдал нас на прощание крепкой ударной волной и едким запахом сгоревшей солярки.
— Ну и шуточки у вас, господа бандиты! — выпалил я, переводя дух. — Так и заикой немудрено стать.
— Я сам чуть в штаны не наложил со страха. — Олег даже не повернул головы, продолжая мчаться вперед. — И мне тоже хочется пожить ещё немного.
Преследователи не только не отстали, но даже чуток сократили расстояние между нашими машинами. Я прицелился и нажал на спуск. В этот миг наш "Мерседес" подкинуло на очередной выбоине, и пуля ушла в белесо-голубое небо, коротко взвизгнув на прощание.
— Мазила, — выдохнул Славик чуть ли не в ухо. — Учись, студент, пока профессор жив.
Он приник к разбитому окошку и трижды нажал на курок. "Макаров" задергался в его руках, как старый паралитик. Но пули послушно вылетели из ствола, выкидывая пучки огня. Первая звякнула о бампер, оставив там небольшую вмятину. А две следующие вонзились точно в правое колесо. Оно моментально похудело. "Уазик" накренился на один бок и, поерзав по дороге, съехал на обочину, развернувшись к нам задом, а к лесу передом.
— Понял, Филин, как это делается, — гордо взглянул на меня Лобанов. — Или ещё разок продемонстрировать?
— А почему бы и нет? — Меня охватил азарт, и захотелось, чтобы и вторая машина преследователей поскорее отвязалась. — Покажи все, на что ты способен.
Но армейцы и не думали отставать. Другой их темно-зеленый "уазик" висел у нас на хвосте, как привязанный надежным канатом. И мало им этого показалось, они ещё и принялись увлеченно палить по нам из автомата.
Почти одновременно мы с Лобановым выпустили по догоняющей машине остатки пуль и повернулись к преследователям спиной. Я вытащил из кармана запасные обоймы и одну протянул Славке. А вторую вставил в свою волыну и нагнулся, чтобы поднять выпавшую пустую. Позади раздалась короткая очередь, и когда я выпрямился, то мы уже летели, стремительно сбрасывая скорость, на противоположную обочину. Встречный грузовик только чудом избежал лобового столкновения с нами и, завиляв по скользкой трассе, замер посреди нее, перегородив движение. Олег навалился всем весом на рулевое колесо, безжизненный, как кукла из сексшопа. В затылке у него зияла дырка, а конский хвост окрашивался в ядовито-красный цвет.
Я ничего не успел осознать, как мы оказались в кювете, пролетев метра два в воздухе. Машина, круто воткнувшись носом в замерзшую пашню, на миг замерла в таком положении. А потом медленно завалилась на крышу, смачно захрустев остатками стекол.
Видимо, на секунду я потерял сознание. Но когда очнулся, то обнаружил себя валяющимся в метре от машины на кристально-белом снегу. Как я туда попал, осталось загадкой для меня. Лишь черти, наверное, знают, каким образом и зачем им удалось в последний миг выдернуть меня из покореженного металла. В руке я продолжал сжимать бесполезный и даже опасный сейчас пистолет.
Я оторвал щеку от земли и попытался приподняться, с удивлением обнаружив, что ничего не сломал и не сильно-то отшиб. Только какая-то слабость навалилась на плечи, пригибая к земле, да в ушах стоял мелодичный звон. Секунду спустя на обочине затормозил военный "уазик", и из него резво выпрыгнули двое вояк. Направив на меня автоматы, они почти в один голос прокричали:
— Бросай ствол на землю! На колени, руки за голову!
Я отбросил пистолет в сторону и медленно опустился на колени. Краем глаза успел заметить, как снег стал таять, соприкоснувшись с ещё горячим дулом. Руки послушно сцепил на затылке. Этот круг рулетки не принес мне удачи. Я поставил на черное, а выпало совсем наоборот.
Воины стремительно подлетели ко мне, продолжая держать на мушке. Один встал сбоку, а второй зашел сзади. Ударом сапога в спину он опрокинул меня лицом в снег. Я упал и встретился взглядом с мертвыми глазами Олега. Они уже наполнились мутью до краев, и ему было наплевать на земную суету. А Лобанова не видать и не слыхать. Если тоже погиб, то очень жаль. О таком друге можно только мечтать.
Один стрелок приставил мне ствол автомата к темечку, а второй принялся ловко проверять карманы. Оружия при мне больше не оказалось, и меня рывком поставили на ноги. Недобро усмехнувшись, воин коротко замахнулся и сильно ударил меня прикладом в живот. Я было согнулся от боли, но мне не дали этого сделать. Подхватив под руки, отволокли к "уазику" и впихнули на заднее сиденье. Водитель защелкнул на моих руках стальные браслеты, сверкающие свеженькой никелированной поверхностью, и спрятал ключик в нагрудный карман.
— Смотри не потеряй, — мрачно пошутил я, и тут же получил удар по печени.
Один из служивых уселся рядом, а второй вытащил из кармана бушлата небольшую рацию. Рассмотрев внимательно мою морду, не отличающуюся античной красотой, он нажал на кнопку.
— Тёща, Тёща, — несколько раз повторил он в эфир позывные того, с кем пытался связаться. — Это — Тесть. Прибыл зять.
