Чарлз Тодд - Доказательство виновности
Если взглянуть на все с другой стороны… Ему кажется, что убийца — Диас. Следовательно, Валери Уитмен не возвращалась из Лондона поездом и не сдавала велосипед в багаж. Если удастся это доказать, он тем самым поддержит Гудинга, хотя старик пока не пытается защищаться.
Ратлидж выдвинул ящик стола, достал оттуда рамку от фото и пошел к Филдингу. На столе у сержанта лежало несколько папок; Ратлидж листал все по очереди, пока не нашел протокол допроса служащего багажного отделения. Он записал его фамилию и вынул из папки фотографию Валери Уитмен, которую раньше попросил у Агнес Френч.
Целых четверть часа ушло на то, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто знал, где можно найти Билли Хардена. Наконец кто-то вспомнил: кажется, Билли в столовой, пьет последнюю чашку чая перед тем, как выйти на смену.
Станция была переполнена; шум, гам, толпы народу. Такая же атмосфера царила и в столовой. На перроне после дождя пахло влажной шерстью и углем, а в столовой пахло луком, колбасой и человеческим потом. И ко всему примешивался табачный дым.
Пробираясь между столиками, Ратлидж наконец увидел тощего железнодорожника в форме, с ястребиным носом. Он сгорбился над чайником, держа чашку обеими руками, словно грел о нее ладони.
— Билли Харден?<
> — А вы кто такой будете?
— Я бы хотел поговорить с вами. Инспектор Ратлидж, Скотленд-Ярд. — Он показал удостоверение, и Билли Харден покачал головой:
— Все, что я знал, уже сказал вашему сержанту. — Ему явно надоело, что его постоянно разыскивают, а потом допрашивают.
— Дело довольно серьезное. — Ратлидж сел напротив Хардена на шаткий стул, извлек из кармана фотографию Валери Уитмен и положил ее на узкий стол, стараясь не намочить о мокрые ободки, оставшиеся после многочисленных чашек, чайников и стаканов. — Вы сказали, что узнали ту женщину, и сержант Филдинг записал ваши показания. Мы скоро передаем дело в суд. Хотим перестраховаться, понимаете? Поэтому спрашиваю еще раз: вы ее узнали?
— Да, узнал.
— Отлично. На фотографии она вышла не очень хорошо, но другой у нас нет. На самом деле волосы у нее гораздо светлее, чем здесь. Ее снимали в пасмурный день, поэтому цвета вышли не очень контрастными. Надеюсь, сержант Филдинг вам говорил.
— Да. И тем не менее это она.
— Она гораздо выше, чем кажется на снимке. Почти пять футов девять дюймов. — Ратлидж бросил на Хардена внимательный взгляд. — По-моему, она почти одного роста с вами.
— Да, сержант мне говорил. — Харден все больше раздражался. — Довольно высокая дамочка.
— И после того, как ее снимали, она значительно прибавила в весе. По меньшей мере, два стоуна. [7]
— Я ее узнал. Понятно?
Ратлидж достал еще один снимок в рамке. На нем фотограф запечатлел его сестру Франс. Он держал снимок Франс у себя на столе с тех пор, как вышел из клиники доктора Флеминга и вернулся в Скотленд-Ярд. Снимок напоминал ему о том, сколько сестра для него сделала.
— А вот еще одна фотография, на которую я прошу вас взглянуть. У нас есть все основания полагать, что велосипед сдавала в багаж именно та дама, которую вы опознали. Возможно, вторая дама была вместе с ней. Взгляните. Вы не узнаете ее? Понимаю, прошло довольно много времени после того, как вы приняли велосипед в багажный вагон, но для нас очень важно знать, что они ехали на поезде вместе.
Харден отодвинул чашку и взглянул на снимок, протянутый ему Ратлиджем.
— Я точно не знаю, — промямлил он спустя какое-то время.
— Что ж… Хорошо, что вы серьезно относитесь к моей просьбе. Прошу вас, не спешите.
Посмотрев на снимок Франс минуты три, Харден нахмурился:
— Точно, она тоже была! Стояла за спиной у той, первой женщины.
— Теперь мне все ясно. Спасибо вам большое.
Ратлидж забрал обе фотографии и положил в карман.
Полуобернувшись и глядя на висящие за стойкой часы, он сказал:
— Я забыл очки в Скотленд-Ярде. Вы не скажете, который час? Я не имею права опаздывать, а мне еще искать другого свидетеля.
Харден посмотрел на часы и прищурился:
— Сейчас почти половина.
Ратлидж поблагодарил его и встал. Харден в ответ лишь кивнул и принялся наливать себе очередную чашку чая.
Ратлидж пошел к выходу.
Он понял, что у Хардена сильная близорукость. На часах было вовсе не «половина», а почти пять. И если он не видит часы, которые находятся от него в пяти футах, не дальше, едва ли он мог узнать в лицо женщину, стоящую у вагона, тем более женщину за ее спиной. Кроме того, Валери Уитмен ростом была не выше пяти футов шести дюймов; она не поправилась и на полстоуна; и блондинкой ее уж точно нельзя было назвать.
Он почти добрался до выхода, как вдруг дверь столовой распахнулась, вошел дюжий человек в комбинезоне и крикнул:
— Харден! Пора!
Харден обернулся на голос и спросил:
— Точно?
Но его напарник в комбинезоне уже ушел. Харден одним глотком допил чай и встал.
Ратлидж вышел и стал его ждать. Стоя футах в пяти от двери, он дождался, когда Харден вышел, и сказал, подражая голосу и выговору дюжего:
— Счастливого пути, приятель!
Харден кивнул:
— Спасибочки, Сэм! — Нахлобучивая на ходу фуражку, он заспешил к поездам.
Ратлидж смотрел ему вслед. Впервые за много дней в его душе проснулась надежда.
Он вернулся на работу, положил фото Валери Уитмен в папку на столе Филдинга, вошел к себе в кабинет и положил в ящик стола снимок сестры.
Именно тогда в его дверь во второй раз постучалась удача.
В дверь просунулась голова его коллеги, инспектора Биллингса.
— Тебя охота интересует? — спросил он.
— На какую дичь?
— На удачу.
— Входи и садись.
Биллингс сел и вытянул длинные ноги.
— Я случайно слышал, как Гибсон рассказывал, что главный констебль Гемпшира очень недоволен. Ему, мол, пришлось разослать почти весь личный состав на поиски трупа, хотя у них и своей работы хватает.
— Да, нам там не повезло.
— Когда я спросил нашего славного сержанта, кого хотели найти на гемпширских пустошах, он рассказал о человеке, которого каким-то образом вывели с «Медеи», а потом убили. Я ничего не слыхал о вашем пропавшем без вести, так как сам долго был в отъезде по своим делам. Тут вот что странно. Когда я спросил, когда пропал ваш путешественник, меня поразила дата. Именно в тот день, пока я искал другого, я узнал кое-что неожиданное. Тебе интересно?
— Смотря что ты узнал.
— Я поехал на южное побережье. Уговорился встретиться в одном пабе со своим информатором. Вдруг в паб вошел один из местных и спросил, не знает ли хозяин, где местный констебль. Рыбаки увидели труп, который выбросило на берег у Дандженесского маяка. Я пошел взглянуть, боясь, что в беду попал человек, которого я ждал. Конечно, грешно радоваться в таком случае, но труп оказался совершенно незнакомым. Взглянув на него, я вернулся в паб и встретился со своим информатором.
— Как выглядел тот труп?
— Он недолго пробыл в воде. Никаких опознавательных знаков. Я ничего особенного не запомнил. Одет прилично, руки холеные. Ростом пониже тебя, и волосы светлее. Волевой подбородок… — Биллингс пожал плечами. — Я не стал ждать тамошнего констебля, потому что у меня были свои важные дела.
Ратлидж вполне понимал коллегу.
— Ну а позже ты не вернулся на место происшествия? Не поговорил с констеблем?
— Никто из местных его не опознал. Тамошние полицейские решили, что он покончил с собой, и похоронили его.
— Почему покончил с собой?
— Он утонул. Правда, на плече у него был шрам, оставленный еще при жизни, но, возможно, он поранился о поручни на корабле. Они разослали приметы утопленника во все места, где причаливают спортивные яхты и прогулочные катера, но там никто не пропал. Думаю, что до Портсмута они в своих поисках не дошли.
— В самом деле, Портсмут довольно далеко оттуда… — заметил Ратлидж.
— Ну да, называй как хочешь. Но если ты ищешь человека, который находился на борту корабля, а после захода в порт бесследно исчез, вот тебе подсказка: может быть, его уже не было на борту, когда корабль причалил.
А ведь это мысль!
— Пока не знаю, пригодится ли мне то, что ты рассказал. Очень может быть, что и пригодится. Спасибо!
Биллингс встал.
— Да я и сам ничего толком не знаю. А сейчас меня посылают в Стаффордшир. Тамошние коллеги зашли в тупик. В очередной раз…
— А я пока поразмыслю над тем, что ты рассказал.
— Отлично!
И Биллингс ушел, захлопнув за собой дверь.
Ратлидж принялся обдумывать то, что он только что услышал. Все считают, что Мэтью Трейнора убил Гудинг, а труп закопал где-то в окрестностях Лондона.
Хэмиш напомнил: «В последний раз Трейнора видели живым на палубе; он наблюдал за приближением родного берега».
«Все зависит от того, насколько близко от берега была тогда «Медея». И еще от прилива. Если Трейнора столкнули за борт и он всплыл на поверхность, он, скорее всего, поплыл, рассчитывая добраться до суши. Но в конце концов устал… или ему ноги свело судорогой».
