Марина Серова - Взрывное лето. Сюита для убийцы (сборник)
– Он когда мимо нас проходил, буркнул Коле, злобно так, зайдешь, дескать, ко мне, разговор есть. Я сам слышал…
– Кто буркнул? – не поняла я. – Извини, я задумалась и что-то пропустила.
– Князев, он Маркину велел зайти, – терпеливо объяснил Леша. – Коля сразу к нему и пошел. Только Савченко его обогнал, на автобус спешил.
– Угу. Значит, Князев вызвал Маркина к себе. Зачем, интересно? – произнесла я вслух, а про себя ехидно добавила: «Неужели затем, чтобы Маркин отпросился у него с завтрашней репетиции?»
– Мало ли… – Леша смотрел на жизнь философски. – Он на Колю последнее время зуб точил. Что-то у них произошло на последних гастролях. Не знаю, что уж там Коля натворил, но взъелся на него Князев по-черному.
– На гастролях. Где?
– В Братиславе мы тогда были, на фестивале. А что? Это имеет значение?
– Не знаю. Леша, а где я могу сейчас Маркина найти?
– Представления не имею… – Леша пожал плечами. – В филармонии надо спросить, обычно они нас как-то находят.
– Значит, вернусь туда. А то я почти со всеми поговорила, а его как-то пропустила, – я решила не афишировать свой интерес к Маркину.
– О чем с ним разговаривать? – изумился Леша. – Он в оркестре бывает только от сих и до сих. Постоянно какие-то дела проворачивает, вечно у него деловые встречи, то он покупает, то продает что-то. Знаешь, даже на гастролях, куда бы мы ни приехали, хоть у нас, хоть за границей, обязательно у него деловые знакомые найдутся. А нашими оркестровыми проблемами он себе голову не забивает.
– Но ты же сам говоришь, что Князев его вызывал. Вдруг Маркин про их встречу что-нибудь интересное расскажет.
Честно говоря, я очень на это рассчитывала.
* * *Выйдя от Леши, я продолжала думать об этом Маркине. Выходит, он соврал Мельникову. Зачем? Не хотел, чтобы узнали, о чем был у него с Князевым разговор… С другой стороны, он ведь ушел домой задолго до десяти. Это подтверждено свидетельскими показаниями! Я остановилась и прямо на улице стала листать блокнот. Так и есть, Николай Маркин ушел домой вместе с Орловым А. Г., вторая скрипка. Они вместе дошли до троллейбусной остановки. Орлов остался ждать троллейбуса, а Маркин направился домой. Соседка подтверждает, что он пришел в половине десятого – она выносила мусор и встретилась с ним в подъезде. Господи, какой бред все эти выписки из протоколов! Ну пришел он домой, поздоровался с соседкой, громко хлопнул дверью и тут же быстренько рванул обратно. Если бегом бежал, то вполне мог успеть вернуться и в девять пятьдесят вовсю ругаться с Князевым. Такие вот дела…
Но из-за чего им ругаться? Ольга слышала что-то, но вспомнить не может. Спорили, по ее мнению, о чем-то непривычном. То есть не относящемся к обычным темам оркестровых скандалов. А изумруд оказался под шкафом. Упал и закатился? Если Маркин и Князев ссорились из-за драгоценных камней, то это действительно к музыкальным проблемам отношения не имело и могло показаться Хорошевской странным.
А почему ссорились? Допустим, Маркин наладил контакты с теми, кто ворует изумруды с прииска. Привезти в Тарасов камни из Екатеринбурга – нет проблем. Но в России настоящую цену за камни не получишь, их надо переправлять за границу. Так… А у Маркина везде есть деловые знакомства, даже за границей. Если он сумел провезти некоторое количество изумрудов и передать надежному человеку…
Какова тогда роль Князева? Подельник? И ссора их была вульгарной дележкой добычи? Что-то произошло в Братиславе, ведь Леша говорит, что отношения между Князевым и Маркиным обострились именно после этих гастролей. А в будущем месяце оркестр собирается в Польшу. Это как-то повлияло на события?
Я споткнулась о выступающий край люка канализационного колодца и огляделась по сторонам. М-да, занятая своими мыслями, я забрела довольно далеко от места, куда направлялась. А куда, собственно, я направлялась? В свете последних данных мне нужно встретиться с Маркиным. А где его найти, знают в филармонии. Кто знает? Да какая разница! Там есть Сашка Желтков, который наверняка знает того, кто знает, где Маркин. Значит, надо выруливать в сторону филармонии.
Но в этот раз добраться до филармонии без приключений мне было не суждено. Оставалось пройти каких-то два-три квартала, когда дорогу загородили два здоровенных парня. Думая о своем, я машинально попыталась обойти их, но они двинулись в ту же сторону, не пропуская меня. Ну что скажешь, слишком тесно оказалось нам троим на этом широком тротуаре. Я остановилась и посмотрела на них – ничего особенного, обыкновенные уличные амбалы. Не профессионалы. Да, Танечка, совсем не уважает тебя этот малахольный убийца дирижеров, какую шушеру посылает… Быстро оглядевшись по сторонам, я убедилась, что в пределах видимости никого больше нет, значит, никто не помешает нашей душевной беседе.
– Что, девочка, испугалась? – довольно ржанул один из амбалов, по-своему истолковав мое движение. – Раньше надо было пугаться, а теперь поздно, теперь мы тебе бо-бо будем делать…
– И кто же вас таких послал, мальчики? – с холодным любопытством спросила я.
Очевидно, он обиделся, потому что ответ его, хотя и был очень пространным, полезной информации не содержал вовсе. Второй не был склонен к длительным дискуссиям, просто шагнул ко мне и замахнулся. Конечно, я могла бы подождать и посмотреть, куда, собственно, он собирался бить, но я была уже немного раздражена, а парень был так медлителен… Не дождавшись удара, я коротко ткнула его кулаком в солнечное сплетение. Он тут же сложился пополам, подставляя шею. Не отказываться же. Так что врезала и по шее. Щедро, от души. Амбал хрюкнул и прилег на теплый асфальт. Я подняла глаза на первого.
– Так кто же вас послал? – Несмотря на мой ласковый тон, первый попятился от меня и что-то невнятно забормотал. – Не слышу!
Я попробовала подойти к нему ближе, но он отскочил назад. Услышав за спиной какое-то кряхтение, я резко обернулась. Молчаливый амбал, немного отдохнувший на асфальте, со скрипом поднимался. Я заняла более удобную позицию, чтобы видеть обоих – и того, который поднимался, и того, который продолжал пятиться.
Парни переглянулись, молчаливый смачно сплюнул, говорун остановился. Снова передо мной стояли два амбала, еще менее склонные к переговорам, чем полторы минуты назад.
Они ринулись на меня одновременно. Зря они это сделали. Такие вещи отрабатываются долгими часами на тренировках с партнерами, пока не появляется полное взаимодействие, а иначе… Ясно, что мои противники прежде всего помешали друг другу. Мне только и оставалось, что коротким нырком уйти из-под удара говоруна, по дороге врезав ему в челюсть так, что сама услышала лязганье зубов. Почти одновременно я ударила носком туфли по голени правой ноги второму. Теперь дорогу к филармонии мне никто не загораживал, но не убегать же от этих болванов.
– Может, все-таки скажете, какой придурок вас послал, а, мальчики?
Увы, мальчики не хотели разговаривать, теперь они оба пятились от меня. А когда я резко шагнула к ним, дрогнули и рванули за угол. Бежали они, впрочем, тоже плохо, я бы обогнала их, даже не запыхавшись. Ну и черт с ними, все равно такие шестерки ничего не знают. Нанимают их через третьи руки и, ничего не объясняя, велят отметелить конкретную личность.
Убежали, и ладно, у меня своих дел полно. Мне в филармонию надо, убийцу дирижера Князева искать, некогда мне всяких хулиганов по улицам ловить.
Сашка был на месте, еще более измученный и задерганный. Просто удивительно, меня и не было-то часа два.
– А, Таня, – поднял он на меня воспаленные глаза. – Тебя тут Коля Маркин искал, не знаю, что ему нужно…
Очевидно, я сейчас не очень хорошо владела своим лицом, потому что он запнулся и спросил неуверенно:
– Что-то не так? Я так и думал, что ты сюда вернешься, сказал, что ты скоро будешь. Он еще раз зайдет, – Саша посмотрел на часы, – через полчаса. Если не хочешь с ним встречаться, то я от него отделаюсь, никаких проблем.
– Да нет, сама идея, пожалуй, неплоха, просто его инициатива оказалась для меня несколько неожиданной. А что он вообще за человек, этот Маркин?
– Человек… Откуда я знаю? Нормальный человек, ничего особенного. Виолончелист хороший, в консерватории на конкурсах играл, дипломы есть. Тесть у него – золото! Начальник цеха на одном заводике, мелочевку всякую делают, скобяной товар. У нас все петли дверные, щеколды, шпингалеты… Все оттуда. Он их как бракованные списывает.
– Саша, я про Маркина спрашивала, а не про его тестя, – напомнила я. – В оркестре у него с народом какие отношения?
– Близких друзей нет. Какой-то он, можно сказать, суетливый, все время куда-то по делам торопится. С репетиций часто отпрашивается, и всегда у него уважительные причины. Но на концертах ни разу не подводил, ни одной фальшивой ноты. – Он устало потер лоб и встал из-за стола. – Понимаешь, Танька, – продолжал он, расхаживая по кабинету, – я сейчас не знаю, что сказать про любого из наших. Я на каждого из них смотрю и думаю: а вдруг это он Князева долбанул пепельницей? Потом начинаю соображать, нет, этот не мог. И другой не мог. И третий… Но кто-то же его убил! Может, все-таки этот, что сейчас передо мной? И опять по кругу. Танька, я скоро с ума сойду! Слушай, у нас же еще несколько таких здоровенных пепельниц есть. Сегодня же велю, чтобы их выбросили. Пусть купят легкие, знаешь, маленькие такие, пластмассовые.
