Энтони Макгоуэн - Охота

ГЛАВА 27

ВНИЗ С ГОРЫ

Проснулся через пару часов, чувствуя себя гораздо лучше. Габби сказал, что я грущу. Все же это не болезнь, а нормальное человеческое чувство. Вот депрессия встает высокой черной стеной, через которую нельзя перебраться: просто нет подходящей лестницы, чтобы преодолеть вертикальный подъем. А грусть скорее напоминает ровную местность, по которой вы любите прогуляться ближе к вечеру. Пейзаж вселяет меланхолию, однако не лишен некой прелести. К тому же, по мере того как вы продвигаетесь вперед, ландшафт постоянно меняется.

Я разделся и пошел принять душ. До меня доносились успокаивающие людские голоса: веселый говорок Энджи, лающий смех Нэша, оптимистические реплики Доминика. Перестали болеть зубы. А что же делать с Суфи? Впрочем, эту проблему можно решить. Надо только быть добрым, хорошим, внимательным, и все как-нибудь образуется. В отдалении мне виделась некая нравственная высота, к которой и следовало стремиться. Необходимо выйти на новый моральный уровень. Там я окажусь в безопасности.

Вошел в большой зал, где пахло беконом.

— Доброе утро, соня, — приветствовал меня Доминик.

Все, кроме Бландена, уже собрались за столом.

— Не в первый раз жаркое спасает мне жизнь, — заметил я. — Кстати, я пришел не последним.

— Да, — сказал Нэш, — где же старина Бланден? Обычно он встает довольно рано для толстяка.

Выглядел Ангус очень болезненно. Щеки и глаза провалились, будто какая-то невидимая сила вдавила их в череп. Настоящий труп. А ведь казался лихим парнем, подумал я и внутренне улыбнулся.

— Пусть понежится в постели, — благодушно ответил Габби. — Сегодня нам понадобится много энергии для последнего рывка. Будет чем заняться. У меня такое чувство, что мы еще по-настоящему не попрощались с Домом. Он заслуживает хорошего пинка под зад.

Казалось, лишь один Симпсон не принимает участия в общем веселье. Луи как-то странно смотрел на Габби, будто его слова пришлись не к месту.

Я обратил внимание на отсутствие еще одного персонажа.

— Не один только Родди отлеживается с похмелья, — проговорил я, глядя на Дома. — Монти тоже где-то отсыпается?

Я полагал, что наш общий друг отзовется и отпустит шутку по поводу собаки, однако он лишь коротко ответил на мой вопрос:

— Монти убежал.

Я ждал дальнейших разъяснений, однако их не последовало. Дом просто сел за стол и стал намазывать масло на свой кусок хлеба.

— Возможно, пес объявится попозже с крысой в лапах, — предположил я.

Меня пугала предстоящая встреча с Суфи, и когда девушка вошла с подносом в руках, я был не в состоянии посмотреть ей в глаза. Не хотелось, чтобы между нами разыгралась бурная сцена в присутствии остальных, но всех, видимо, занимали другие дела и мало интересовали наши отношения. Более всего парней волновало затянувшееся отсутствие Родди и то, чем они станут сегодня заниматься. Утро решили провести в гостиной за выпивкой и праздными разговорами, а после обеда предполагалось отправиться в лес пострелять диких голубей. На мои протесты относительно охоты Доминик отвечал так:

— Не беспокойся, мой юный защитник природы, мы не станем убивать птиц. Охота всего лишь предлог для прогулки по лесу.

— Сказано — сделано, — заключил я без тени иронии.

— Полагаю, — вступил в разговор Габби, — ты хочешь казаться чрезмерно рациональным. В таком случае для тебя важнее результат, чем намерение.

Такое замечание заставило меня умолкнуть. Дом сжалился надо мной и спросил:

— Хочешь предложить что-нибудь получше?

На мгновение я задумался.

— Вы видели, что творится на улице? Снег…

— Погода чудесная. Красота. Вот поэтому мы и хотели порезвиться и попалить из воздушки.

— У меня отличная идея. Давайте найдем горку и покатаемся с нее на подносах. Это занятие благороднее, чем стрелять по бедным птичкам или друг в друга.

Раздались одобрительные возгласы.

— Знал, что мы примем разумное решение, — сказал Дом. — Катание с горы в морозный полдень — огромное удовольствие. Только тебе, Мэтт, придется обеспечить нас всем необходимым и найти подходящий склон. Хорошо?

Я не мог отказать виновнику торжества.

Казалось, Симпсона больше всех тревожило отсутствие Бландена.

— Может быть, кто-нибудь посмотрит, что с ним случилось? — предложил он, нервно теребя скатерть.

— Зачем? — с трудом проговорил Нэш, проглатывая яичницу. — Мы пока живем в свободной стране, несмотря на все потуги коммуняк вроде Мориарти. — С этими словами вояка взмахнул столовым ножом, лезвие которого было основательно испачкано жиром. — Наш товарищ может валяться в кровати, сколько ему хочется. Без обид, кстати.

— Никто и не обижается, — отозвался я.

— Но сейчас уже около одиннадцати. Вдруг с ним правда что-то не так, — настаивал Симпсон.

— Да что может случиться с Родди? — спросил Дом. — Если только у него не образовался тромбоз венозных сосудов, о котором я не раз предупреждал.

Доминик, разумеется, намеревался пошутить, тем не менее все восприняли его слова весьма серьезно. Воцарилось тягостное молчание.

— Да ради Бога! — воскликнул наконец Габби. — Я пойду и выясню, в чем там дело. Провалиться мне на этом месте, если он не дрыхнет без задних ног.

— Нет, позвольте мне сходить. Я уже поел, — вызвался Симпсон.

Исключая возможность дискуссии, он тотчас встал из-за стола.

Все происходящее выглядело довольно странно. Разговор затих. Ощущалась какая-то необъяснимая тревога. Пять минут спустя Симпсон вернулся с клочком бумаги в руках.

— Родди уехал, — объяснил он.

— Что там написано? — спросил Дом, подходя к Луи и заглядывая ему через плечо. Потом начал вслух читать записку: — «Простите меня, подлеца, однако, боюсь, срочные и важные дела, связанные с депутатской деятельностью, заставляют меня покинуть вас, мои милые товарищи. Я нарушил правила, захватив вчера с собой в деревню телефон, по которому получил сообщение от парламентского организатора о необходимости присутствовать на заседании. Разумеется, я мог бы проигнорировать уведомление и остаться с вами вдалеке от цивилизации, однако тогда мои коллеги были бы вправе послать меня подальше. К сожалению, в последнее время мне уже довелось совершить крайне неблагоразумный поступок. Так что больше рисковать нельзя. Весьма сожалею, дружище Доминик. До встречи в Лондоне. Бланди».

Дом походил на плохого актера, пытающегося изобразить на лице мировую скорбь. Он весь как-то поник и приобрел жалкий вид.

— Теперь все понятно. Ах он, хитрый поросенок. Ты же был с ним в деревне, Габби, и, наверное, видел, как этот негодяй звонил по мобильнику?

— Не припоминаю. Я бы не позволил ему вести переговоры. Однако Родди мог воспользоваться телефоном в туалете.

— Бланден забрал с собой всю одежду? — осведомился я.

— В комнате полный порядок. Будто в ней никто не жил. Даже постель убрана.

Потеря Родди подействовала на меня так же угнетающе, как и отъезд Майка Тойнби. Не могу сказать, что мы очень сблизились или мне хотелось и в дальнейшем поддерживать с ним дружеские отношения, тем не менее Бланден был компанейский парень. Да, он любил посплетничать, однако ни злости, ни враждебного отношения к людям в нем не наблюдалось. Думаю, из него мог бы получиться отличный плутоватый дядюшка. Вопрос в том, не станет ли он соблазнять своих племянников.

Странно, но именно похожий на мертвеца Нэш не дал нам впасть в уныние.

— Хватит стонать, парни. Это к добру не приведет. Родди мы все равно не вернем. Так давайте развлечемся. Пообедаем как следует, а потом покатаемся с горки на подносах, которыми нас обеспечит Мэтью. Можно по ходу стрелять из воздушки. Чем плохая идея? Шучу, конечно.

Нэш приложил немало усилий, чтобы произнести бодрую речь, и мне вдруг захотелось в награду за это называть его Гнэшером. В самом деле, почему бы и не оттянуться в последний день выходных? Однако прежде необходимо кое-что сделать. Все разошлись, чтобы предаваться безделью до самого обеда, только я один остался помочь девушкам убирать со стола.

Сначала я заговорил с Энджи:

— Прости, что не сдержался сегодня утром. Не знаю, что на меня нашло. Хотя, в общем, догадываюсь. Я страдал от похмелья и усталости. Но мне, разумеется, нет прощения. Крайне сожалею о случившемся.

Энджи окинула меня быстрым взглядом и тотчас отвернулась, успев лишь сказать:

— Да забудь ты.

Отлично, подумал я и принялся собирать жирные тарелки.

— Оставь немедленно, — обратилась ко мне Суфи.

Первые слова, услышанные мной от нее за все утро.

— Но я хочу помочь.

— У тебя нет чувства собственного достоинства.

— Только послушайте, что она несет! — рассмеялась Энджи. Впрочем, девушке вряд ли понравилось то, что ее работу сочли недостойной приличного человека. — Если парню хочется оказать нам услугу, пусть трудится.