Морье Дю - Трактир Ямайка
За те пять часов, что ее не было в "Ямайке", могло произойти все, что угодно. Даже на двуколке она вряд ли могла рассчитывать прибыть туда раньше половины одиннадцатого. Ничего нельзя было предвидеть заранее; она не знала, что будет делать -- все зависело от того, как будут развиваться события. Луна была уже высоко, дул свежий легкий ветерок, и Мэри была готова к любым неожиданностям. Хотя ей могла грозить опасность, но ехать к месту событий было все же лучше, чем беспомощно ждать, слушая лепет миссис Бассет. Ричардс был вооружен, да и она сможет взять в руки оружие, если до того дойдет. Ричардс засыпал ее вопросами, но она отвечала ему односложно, давая понять, что сейчас не до разговоров.
Дальше они ехали молча. Тишину нарушало лишь мерное постукивание лошадиных копыт, да порой среди деревьев раздавалось уханье совы. Но вот кончилась живая изгородь, не слышно стало шороха кустов, смолкли звуки мирной деревенской жизни. Отсюда начинался прямой путь к Бодмину. Снова по обе стороны лежала пустошь. В лунном свете белела пустынная дорога, кружа и теряясь в складках видневшегося вдалеке холма. Ни одной живой души не встретилось им.
В сочельник, когда Мэри ехала по этим местам, дул яростный ветер и дождь стучал в окно кареты; теперь же было хоть и холодно, но удивительно безветренно. Луна посеребрила тихо дремавшую пустошь, смягчила жесткие очертания темных пиков, упиравшихся в небо своими сонными гранитными главами. Ничто не тревожило их покой, их древние боги мирно спали.
Лошадь быстро покрыла мили, которые Мэри с трудом одолевала пешком. Теперь она узнавала каждый поворот дороги и помнила места, где пустошь наступала на нее высокими травами и скрюченными ветками ракитника.
Внизу, в долине, играл огнями Олтернан; вот и развилка Пяти Дорог. Отсюда шла дорога к "Ямайке". Даже в тихую ночь здесь резвился ветер. Сейчас он дул с запада, со стороны Раф-Тора, колючий и холодный, принося с собой запах болот. На дороге, которая то круто взмывала вверх, то бежала вниз, не было заметно никаких признаков жизни. И хотя Мэри изо всех сил напрягала слух и зрение, она ничего не слышала и не видела. В такую ночь малейший звук был бы отчетливо слышен, и приближение отряда мистера Бассета, по словам Ричардса, насчитывавшего свыше десятка людей, было бы слышно по крайней мере за пару миль.
-- Скорее всего они уже давно там, -- заявил Ричардс. -- А хозяин трактира уже связан и шипит в бессильной злобе. Доброе это дело, коли вся округа вздохнет свободнее, когда этого негодяя наконец засадят. Да это уж давно бы произошло, кабы послушались сквайра. Жаль, что мы не поспели раньше. Вот, думаю, была потеха, когда его захватывали!
-- Не такая уж потеха, ежели мистер Бассет обнаружит, что птичка улетела, -- спокойно возразила Мэри. -- Джосс Мерлин знает эти болота как свои пять пальцев и не станет медлить, если у него окажется преимущество хотя бы в один час или даже меньше.
-- Мой хозяин тоже вырос здесь, как и трактирщик, -- не уступал Ричардс. -- И коли дойдет до погони, то, не раздумывая, поставлю на сквайра. В этих местах он охотится с детских лет, поди, лет уже пятьдесят, и, скажу вам, ни одной лисе от него не уйти. Не ошибусь, что и эту изловят до того, как она пустится в бега.
Мэри его не прерывала. Отрывистые фразы, которые он бросал, меньше раздражали ее, чем щебетанье его хозяйки, а широкая спина и честное грубоватое лицо слуги вселяли в нее некоторую уверенность, столь необходимую ей в этот напряженный момент.
Они приблизились к впадине на дороге и узкому мосту, переброшенному через реку Фауэй. Слышен был плеск резво бегущей по камням воды. Прямо перед ними в ярком свете луны возник высокий холм, на котором стояла "Ямайка". Когда же над вершиной холма стали видны очертания темных труб, Ричардс умолк и стал проверять засунутые за пояс пистолеты, нервно откашливаясь. Сердце Мэри часто забилось, и она крепко ухватилась за край двуколки. Лошадь начала взбираться на холм, низко опустив морду к земле. Стук копыт казался девушке невозможно громким. Она боялась, что их приближение услышат.
Когда они были уже у самой вершины, Ричардс повернулся к Мэри и прошептал ей на ухо:
-- Не лучше ли вам подождать здесь, в повозке, в стороне от дороги, а я схожу и посмотрю, что там делается.
Мэри покачала головой.
-- Нет, лучше пойду я, а вы следуйте немного поодаль или оставайтесь здесь и ждите, когда я позову. Судя по тому, что все тихо, похоже, что сквайр со своими людьми еще не прибыл, а хозяину удалось сбежать. Окажись он здесь -- я имею в виду моего дядю, -- мне еще можно рискнуть встретиться с ним, а вам никак нельзя. Дайте мне пистолет, тогда он мне вовсе не будет страшен.
-- Вряд ли вам стоит идти туда одной, -- с сомнением произнес слуга. - Еще наткнетесь прямо на него, и я больше ни звука от вас не услышу. И вправду странно, что там так тихо. Я-то думал, что услышу крики, шум драки и громовой голос моего хозяина, отдающего команды. Чудно все это. Их, видать, задержали в Лонстоне. Сдается мне, что умнее будет свернуть на обочину и обождать их.
-- Я и так извелась от ожидания за сегодняшний вечер, -- настаивала Мэри. -- Чуть с ума не сошла. Уж лучше столкнуться с дядей лицом к лицу, чем прятаться здесь в канаве, ничего не видя и не слыша. Я должна узнать, что с моей тетей. Она ни в чем не виновата и чиста, как дитя. Может быть, мне удастся выручить ее. Дайте же мне пистолет и отпустите меня. Я умею передвигаться тихо, как кошка, и не стану лезть на рожон, обещаю вам.
Она сбросила с себя тяжелую накидку с капюшоном, защищавшую ее от ночного холода, и схватила пистолет, который Ричардс неохотно вручил ей.
-- Не идите за мной, если не позову или не дам сигнала, -- предупредила она. -- Ну а если услышите выстрел, спешите на подмогу. Но будьте начеку. Что толку нам обоим соваться в пекло? Я вообще-то думаю, что дядя уже успел улизнуть.
Теперь Мэри даже хотела верить в такой исход. С отъездом трактирщика в Девон завершилась бы и вся эта история. Здешний край избавился бы от него, причем с наименьшими издержками. Он мог бы даже, как сам говорил, начать жизнь заново или, что более вероятно, затаился бы где- нибудь в пятистах милях от Корнуолла и допился бы до смерти. Она уже не желала, чтобы его схватили. Ей хотелось лишь, чтобы все поскорей кончилось. А более всего она хотела забыть его, уехать из "Ямайки" на край света и зажить собственной жизнью. Месть не принесла бы ей удовлетворения. Видеть его связанным, беспомощным, окруженным солдатами во главе со сквайром -- вряд ли большое удовольствие.
С Ричардсом Мэри говорила уверенно, но на самом деле встреча с дядей страшила ее, хотя она и была вооружена. Она представила себе, как столкнется с ним, готовым к нападению, в темном коридоре трактира, как вперятся в нее его налитые кровью глаза, и замедлила шаг. Перед самым входом во двор она оглянулась на обочину, где виднелась тень повозки. Затем подняла пистолет, держа палец на курке, и глянула из-за стены дома во двор. Он был пуст, дверь конюшни -- заперта. Трактир стоял такой же темный и притихший, каким она оставила его почти семь часов назад. Двери и окна были все так же наглухо закрыты. Мэри взглянула вверх на свое окно. В стекле по-прежнему зияла дыра.
Следов колес или каких-нибудь признаков приготовления к отъезду она не обнаружила. Мэри подкралась к конюшне и приложила ухо к двери. Она услышала, как беспокойно двигается в стойле лошадь, постукивая копытом по булыжнику. Значит, они не уехали и дядя все еще находится в "Ямайке".
Сердце ее упало. Она подумала, а не вернуться ли ей к Ричардсу и вместе с ним, как он предлагал, дождаться появления сквайра Бассета с солдатами. Мэри посмотрела на закрытый дом еще раз. Если бы дядя намеревался уехать, то наверняка уже сделал бы это. Ведь потребовалось бы не меньше часа, чтобы только погрузить вещи на телегу. Сейчас было почти одиннадцать. Видно, он изменил свой план и решил уйти пешком. Но в таком случае тетя не смогла бы сопровождать его. Мэри пришла в замешательство. Все было странно и непонятно.
Девушка остановилась у крыльца и прислушалась. Попробовала даже повернуть ручку двери, но та, конечно, была заперта. Наконец она отважилась завернуть за угол дома и пройти мимо двери, ведущей в бар, к огороду за кухней. Тихо ступая и держась в тени, она добралась до того места, где через щель в ставне можно было бы разглядеть свет свечи. На кухне, однако, было совершенно темно. Мэри медленно повернула дверную ручку, и, к ее изумлению, дверь приоткрылась. От неожиданности она замерла, не решаясь войти.
А вдруг дядя сидит там, поджидая ее, с ружьем на коленях? То, что она сама держит в руке пистолет, не придавало ей особой уверенности.
Очень медленно Мэри приблизилась к полуоткрытой двери. Ни звука. Уголком глаза заметила пепел в очаге, который почти погас. Ясно, что там никого нет. Что-то говорило ей, что кухня пустовала уже несколько часов. Она широко раскрыла дверь и вошла. Ее обдало холодом и сыростью. Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела стол и стул возле него. На столе стояла свеча. Мэри схватила ее и зажгла от еле тлевшего очага. Подняв свечу над головой, осмотрелась. Кухня была завалена собранными и подготовленными к отъезду вещами. На стуле лежал узел с пожитками тети Пейшнс, на полу -свернутые одеяла. На своем обычном месте в углу стояло дядино ружье. Стало быть, они решили переждать еще один день и ушли наверх спать.
