Галина Романова - Рыжая-бесстыжая
– Скоты! – коротко отрезала она, ужаснувшись собственной смелости, и крепко зажмурилась.
Послышался тихий шелестящий смешок, и ее почти нежно (?!) потрепали по подбородку.
– Эмоциональная ты слишком, училка. Не мешает в работе?
– Нет. Дети меня любят.
– Почему? – В вопросе явно прозвучали признаки заинтересованности.
– Потому что я им не вру, – просто, без излишней пафосной трепотни о педагогическом призвании ответствовала она и добавила: – И я люблю их. И плохих, и хороших. Всяких люблю, просто потому, что они дети.
– Жаль, жаль, жаль…
– Не нужно меня жалеть, – огрызнулась Настя и все-таки нашла в себе силы подняться на ноги.
– А я не тебя жалею, а себя. – Ей показалось или действительно этот тенор полон доброжелательности. – Что в моем детстве у меня не было такого учителя, как ты. Случись по-другому…
– А-а-а, понятно. – Удерживаясь за стену, она сделала несколько пробных шагов по комнате и, отчетливо выругавшись в адрес покалечившего ее «милого парня», согласно кивнула: – Тяжелое детство… Деревянные игрушки… Коляска без тормозов… Поэтому ты и вырос таким… мерзавцем…
И снова Филон не обиделся на нее, а лишь хмыкнул удивленно. И даже более того – помог ей добрести до ванной комнаты, находившейся в нише его спальни (а это была его спальня), и совсем по-джентльменски, что уж вообще ни в какие рамки не влезало, поинтересовался:
– Может, тебе чего-нибудь нужно, ты скажи.
Настя молча указала ему на дверь и тут же шмыгнула шпингалетом. Если бы у нее были силы, то она непременно удивилась бы подобному гостеприимству и долготерпению хозяина. Но состояние ее было столь плачевным, что она решила оставить все эти размышления на потом и, пустив струю теплой воды, подставила под нее голову. Мало-помалу боль начала стихать, ощущение тяжести в позвоночнике и в других частях тела пошло на убыль, и на смену ему пришло запоздалое раскаяние. Ну зачем было лезть в квартиру Антона?! Зачем?! Ведь решила сразу поехать в это логово Змея Горыныча в попытке восстановить справедливость и воздать по заслугам истинным виновникам всей этой трагедии. Так нет… Вот и заполучила по полной программе по тупой своей башке.
В дверь деликатно постучали, и более чем приветливый голос хозяина дома окликнул ее по имени. Причем не Анастасией, не Настькой, а ласково-возбуждающим вариантом – Настена. Она вытаращила глаза от изумления, не в силах говорить, и машинально оглядела себя в зеркале.
Надо же как интересно… Почти целый месяц в бегах. Неоднократно подвергалась, мягко говоря, конкретной выволочке. А физиономия выглядит совершеннейше цветущей. На пользу, что ли, ей все эти катаклизмы? Вялость и бледность щек, возникшая от длительного сидения над тетрадями, сменилась здоровым румянцем. Потухшие было глаза поднабрали какого-то непонятного лукавства. А губы просто до неприличного алели маковым цветом.
В дверь снова щелкнули костяшками пальцев, и голос Филона нетерпеливо позвал:
– Настена, с тобой все в порядке?
Ишь ты! Беспокоится… С чего бы это?
– Да, уже иду, – отозвалась она на его клич и распахнула дверь, едва не задев его по физиономии. – Подглядываешь?!
– А было за чем?
– Да нет… Голову вот намочила. Расческу дай.
Тут уж начались поистине дивные вещи. Он развернул ее к себе и, приподняв за подбородок ее лицо, принялся пальцами расчесывать ей волосы. Причем делал это все с таким самозабвенным упоением, что Настя даже не нашла слов, чтобы выразить свою реакцию.
«Ну и ладно, – решила она в конце концов. – Пусть себе тешится. Может, у человека действительно расчески нет».
Затем он усадил ее на край кровати и, вновь присев перед ней на корточки, откровенно залюбовался.
– Ты очень красивая девушка, – произнес Филон минут через десять безмолвного созерцания. – И очень умная…
– Да? – совершенно искренне удивилась Настя последнему заявлению, поскольку на сей счет у нее имелись свои собственные соображения.
– Несомненно… Охмурить такого человека, как Мельник, особого труда не составляет, а вот избавиться от него… Да, ты, несомненно, самая умная женщина из всех, кого я знал.
Вот, оказывается, куда этот хищник клонит! Ну что же, совсем неплохой подход. Дав своей жертве немного расслабиться, он начинает по-паучьи оплетать ее сладковато-убийственной лестью. Психолог из него очень даже ничего, но только вся беда в том, что ее подобными штучками не пробьешь.
– Зря стараешься! – фыркнула она ему в лицо. – Я его не убивала! И, собственно, поэтому я здесь.
– Да?! – изобразил он удивление, а может, и на самом деле удивился. – А я думал, что тебя привезли мои ребята.
– Да, ребята. Но дело в том, что они просто любители побегать впереди паровоза. Я сама собиралась к тебе в гости.
– Да ну?! – Филон даже на задницу сел, настолько его удивили слова этой училки. То ли она любительница хорошо поставленного блефа, то ли он что-то упустил в этой жизни. – Объяснишься?
– Непременно. – Настя потеребила начинавшие подсыхать волосы, откинулась немного назад и, оперевшись сжатыми кулачками в кровать, ошарашила его очередным своим заявлением. – Я знаю, кто убил Мельника. И собиралась прийти сюда, чтобы отдать тебе этих людей.
– Людей?
– Да, их двое. Это мой бывший супруг и его новая подружка, которая была когда-то моей подружкой…
– Погоди, погоди, – он даже головой затряс, настолько несуразными показались ему ее слова. – Давай все по порядку. Начинай с того самого вечера. С ресторана. Идет?
– Идет…
Слушать Филон умел. А может быть, Настя была хорошей рассказчицей. Во всяком случае, он не перебил ее ни разу. Лишь глаза его меняли цвет от бледно-стального до темно-свинцового. Из чего она сделала напрашивающийся сам по себе вывод, что ее истории его очень даже впечатляет.
Ну а кого, интересно, оставил бы равнодушным тот факт, что двое с виду совсем даже приличных людей решились на убийство местного авторитета, чтобы овладеть однокомнатной квартирой сидевшей перед ним особы. Как вам – не слабо? Да уж, есть от чего почесать в затылке. Это с каким заходом, с каким переподвыподвертом! Такой, казалось бы, прозаичный мотивчик и такой совсем не банальный подход к делу. У кого угодно глаза распахнутся от такой извращенной изысканности.
И ведь кто? Она – врач-ветеринар, он – инженер. Люди благороднейших профессий, и так низко пасть!..
– Офонареть можно, – огорченно выдохнул Филон по завершении ее монолога. – Вот живешь себе, живешь, и вдруг раз… Какая-нибудь глупая телка захочет на тебе отыграться и испробовать лекарство для усмирения бешеных коров…
– Не для усмирения, а для усыпления, – поправила его Настя. – Но дозировка была слишком велика, вот его сердце и не выдержало. Там что-то парализующее мгновенно. Не знаю, правда, что это за препарат. Да, думаю, теперь это и неважно…
Помолчав, Филон поднялся с пола и, галантно подав руку Анастасии, повел ее коридором, затем вниз по лестнице и наконец ввел в гостиную.
– Ну как? – обвел он рукой шикарное убранство комнаты. – Впечатляет?
Обычной публики, успевшей в последнее время не только обжиться в этом доме, но и пустить здесь корни, на сей раз нигде не было видно. Филон предусмотрительно отослал всех во флигелек на внутреннем дворике. Очень уж хотелось ему блеснуть роскошью своего гнезда перед гостьей, к встрече с которой он так долго готовился. Пусть поначалу планы относительно нее у него были несколько иными, потом-то все изменилось. Потом-то она его по-настоящему затронула. Ну а когда понял, что она никакая не убийца, а самая что ни на есть настоящая жертва, то невольно возликовал. Единственное, что немного отравляло ему сейчас радужное настроение, так это ее слегка потерянный вид.
– Не нравится? – упрямо повторил он свой вопрос.
– Что?
– Ну все… – Он повел рукой по сторонам. – Гостиная, дом, ну и вообще все… Я, например.
– Господи, – неожиданно вспылила Настя. – Ну о чем таком ты говоришь? Там, в квартире, двое связанных людей…
– Это не люди, – Филон цинично выругался, огорченный ее всплеском, и даже позволил себе сплюнуть под ноги. – Это алчные гиены. Ничего, подождут.
– Так они могут убежать! Вдруг развязаться сумеют или кто-нибудь придет им на выручку. Маргарита Николаевна, например.
– А это кто такая?
– О! Это страшнее торнадо, это ужаснее, чем снежная лавина, это… Одним словом, лучше с ней не встречаться. – Настя уже нетерпеливо поглядывала в окно, из которого были видны ворота и подъездная дорожка к дому. – Давай же, распоряжайся. Не стой столбом! Тебе были нужны убийцы Мельника, я тебе их предоставила. Действуй!
– Да? А зачем, если все разрешилось? – Филон вдруг устало опустился на один из стульев, стоявших у стола, и с хрустом потянулся. – Главное в этом во всем для меня знаешь что?
– Что?
– То, что такая милая девушка не угодила в список убийц криминальной хроники нашего города. И мне не придется ее наказывать. И ей не придется отбывать наказание…
