Джон Томпсон - Расследование убийства (Книга 1) (Твин Пикс)
-Мне все равно, - говорил мистер Хорн, - что говорил врач. Это не имеет значения.
-Я не хочу этого обсуждать при нем, - шептала миссис Хорн.
-Послушай, - продолжал мистер Хорн, - он ведь не понимает, что происходит вокруг. Его нельзя вести на похороны, он может сделать что-нибудь не то.
-Замолчи.
-Это уже тянется двадцать лет, - продолжал уговаривать мистер Хорн свою жену.
Одри прошла немного по коридору, отворила дверь чулана, раздвинула старую одежду, висящую на вешалках, и приникла к щели между досками. Сквозь щель она видела комнату своего брата.
Тот сидел на кровати в своем любимом уборе вождя индейского племени. На его голове был надет обруч весь утыканный орлиными перьями, которые Джонни раскрасил разноцветными фломастерами.
От обруча тянулись две длинные ленты, также утыканные перьями. Два лисьих хвоста лежали между лентами на его спине. Джонни недоуменно крутил головой, глядя то на отца, то на мать. Он явно не понимал, что разговор идет о нем.
Джонни не понимал, что отец хочет вытянуть его из дому на похороны.
-Ну ладно, Бенжамин, если ты не веришь мне, то послушайся хотя бы доктора Джакоби.
Одри еще плотнее прильнула к щели между неплотно пригнанными досками.
-Но, Бенжамин, - говорила мать.
И тут Одри увидела, что в комнате находится еще один человек, психиатр доктор Джакоби.
Психиатр поднялся со стула, приблизился к Джонни и глянул ему в глаза.
-Джонни, послушай, нужно будет снять этот убор из перьев. Я понимаю, что он очень дорог тебе, но появляться в таком наряде на похоронах - не принято.
Джонни отрицательно покачал головой и двумя руками уцепился за обруч.
-Джонни, послушай.
Джонни заупрямился.
-Мы наденем на тебя прекрасный костюм.
Джонни на минуту задумался.
-Ты будешь самый красивый.
Парень колебался.
-Я не буду отбирать твой убор. Ты сам должен его снять с головы.
Джонни, немного подумав, снял со своей головы убор индейского вождя.
-Вот и молодец, - говорил доктор Джакоби, - теперь ты наденешь черный костюм.
Мистер и миссис Хорны молчали, они боялись спугнуть Джонни, боялись, что он передумает.
Доктор Джакоби знал, как уговорить Джонни, как заставить его слушаться.
-Джонни!
Доктор пристально посмотрел ему в глаза.
Парень как завороженный выполнял все его команды.
-Давайте, скорее идите в машину, - торопил всех доктор Джакоби.
-Хорошо, хорошо...
-Видите, Джонни согласен. Он поедет на похороны, он послушался. Давайте.
Доктор подталкивал к дверям Джонни, который, казалось, начал сомневаться.
-Давай, давай.
Хорны с благодарностью смотрели на психиатра, ведь они никогда не смогли бы уговорить Джонни.
Одри, понимая, что из-за нее родители могут задержаться с отъездом, поспешно вышла из чулана и сбежала вниз.
Когда отец, мать и ее брат выходили из дома, Одри уже стояла у машины и делала вид, что сильно заждалась.
-Ну, хорошо, Одри.
-Я уже жду вас целый час.
-Сейчас поедем.
-Я понимаю.
-Мы уговаривали Джонни. Он чудесно выглядит.
Джонни поглаживал узел галстука.
-Я думаю, мы с мамой правильно сделали, взяв его с собой на похороны.
-Конечно, отец.
-Надо временами выводить его в люди.
-Пока он совсем не одичал.
-Он постепенно привыкнет к обществу.
-И общество привыкнет к нему.
Вся семья Хорнов села в машину и отправилась на кладбище.
Кладбище Твин Пикса располагалось на окраине города, в самом живописном месте на большом пологом холме.
Могилы шли как бы ступенями, спускаясь все ниже и ниже к самому озеру. Их отгораживала невысокая ограда из больших неотесанных камней.
Посреди кладбища возвышалась небольшая часовня. Ее архитектура была незамысловатой и такой же суровой как окрестный пейзаж. Это не был шикарный храм, какие обычно строят на юге, это была аскетичная часовня, лишенная какого-либо убранства. Стены были сложены из серых каменных плит. В стрельчатых окнах светились витражи, крыша была покрыта мелкой ровной черепицей красного цвета.
Вокруг часовни стояли высокие ели.
Место для могилы Лоры Палмер выбрали у двух старых высоких серых крестов, под которыми покоились ее бабушка и дедушка, старые Палмеры. Они являлись одними из основателей Твин Пикса и были одними из самых уважаемых людей в городке.
У могилы собрался весь цвет Твин Пикса. Приехали семьями, с детьми, на всех были строгие черные костюмы.
Те, кто не очень был близок с семьей Палмеров и с Лорой, стояли невдалеке, разглядывая похороны. Ведь подобные несчастья случались в Твин Пиксе очень редко. И вот сегодня хоронили такую молодую девушку из очень обеспеченной семьи.
Среди толпы выделялся пожилой священник в белой сутане. Он стоял с маленькой библией в кожаном переплете, перебирая ее страницы. Пальцы священника покраснели от резкого холодного ветра, который налетал с озера.
Старые ели жалобно скрипели, как бы прощаясь с молодой девушкой.
Все пришедшие на похороны стояли семьями. Хорны стояли отдельно. Палмеры были у самой могилы, у гроба, засыпанного живыми цветами.
Лиланд Палмер поддерживал свою жену Сарру, которая вздрагивала, пытаясь сдерживать рыдания. Их племянница в черном облегающем платье поддерживала тетю с другой стороны и тихо шептала ей на ухо слова утешения:
-Тетя...
-Не говори ничего.
-Но, тетя...
-Нам так тяжело.
-Да, посмотрите, сколько людей.
-Но среди них нет Лоры.
-Я понимаю.
-Нам ее будет очень не хватать.
-Конечно, конечно.
-К этому тяжело привыкнуть.
-Какая глубокая яма.
-Да.
-Как из нее веет холодом.
-Лучше бы на ее месте была я.
-Не надо.
-Зачем...
-Не знаю.
-И я не понимаю.
-Зачем... за что...
Мартэллы стояли рядом с Хорнами. Пит оставил свою неизменную широкополую шляпу дома, а вместо ковбойской клетчатой рубашки и теплой безрукавки на нем был черный отутюженный костюм, черный галстук и серый плащ.
Джози Пэккард стояла рядом с Питом, опустив голову к земле. Она во время похорон вспоминала своего мужа, которого похоронила несколько лет назад на этом же кладбище. Она, казалось, прекрасно понимает горе миссис Палмер.
Джози бросала сочувственные взгляды на семью покойной, но подойти и утешить родителей Лоры не решалась. Что-то сдерживало женщину.
Xайверы стояли рядом с Палмерами. Донна надела на голову широкополую шляпу с двумя траурными лентами и опустила на глаза кружевную вуальку. Ее средняя сестра, Гарриэт, внимательно рассматривала всех присутствующих, ведь ей почти никогда не приходилось видеть весь цвет Твин Пикса в одном месте. Ей вообще еще не приходилось бывать на похоронах, поэтому она пытливо всматривалась в лица, разглядывала наряды мужчин и женщин. Но самое большое внимание она уделяла молодым парням, которые стояли у края могилы.
Первым обратил на себя внимание двадцатисемилетний Джонни Хорн. Он стоял в наброшенном на плечи длинном сером пальто. Его длинные черные волосы развевались на ветру. Он часто моргал глазами, казалось, что он вот-вот заплачет или громко чихнет.
Временами на его губах появлялась злая сумасшедшая улыбка, и тогда отец прикасался к руке сына, как бы одергивая его. Парень сразу же менял выражение лица, уголки рта опускались. Казалось, что этот высокий молодой человек по возрасту уже мужчина вот-вот зарыдает и бросится в разверстую могилу.
Также среди самых близких семье Палмеров стояли шериф Гарри Трумен и специальный агент ФБР, Дэйл Купер. Они тоже внимательно всматривались в лица пришедших, как бы пытаясь догадаться, кто же, кто посмел прервать молодую жизнь Лоры Палмер.
Взгляд специального агента ФБР Дэйла Купера встретился со взглядом Одри. Девушка едва заметно улыбнулась краешком губ. Он ответил ей такой же легкой улыбкой. Одри опустила глаза.
Боб Таундеш, казалось, не обращал внимания ни на кого. Казалось, он полностью ушел в себя и сосредоточенно над чем-то размышляет, лишь изредка поглядывая на выложенную плитками дорожку, ведущую к могиле.
Священник читал слова молитвы монотонным голосом. Казалось, что он говорит тихо, но его слова доходили до всех присутствующих. Их не мог заглушить ни шквальный ветер, обрушившийся в этот день на Твин Пикс, ни шум елей, ни скрипения их стволов, ни стук их сучьев.
Священник читал, а все молча слушали, внимая каждому его слову:
-Я семь воскресение, я есть жизнь. Тот, кто верит в меня, даже если умрет, все равно будет жить. Тот, кто живет и верит в меня, не умрет никогда. Ибо никто из нас не живет ради себя, и никто из людей не умирает ради себя.
Шумели ели, завывал ветер, озеро покрылось рябью свинцово-серых волн. -Ибо, если мы живы - мы живем ради Господа. Если мы умираем мы умираем ради Господа. Поэтому живем мы или умираем - мы все равно принадлежим Господу. Благословенны будут те, кто умер ради Господа.
