Ирина Градова - Врачебная ошибка
– Он еще что-то рассказал этой Лере?
– Нет, потом Антон пропал. Но перед этим попросил девушку отправить кое-какие файлы Константину Жмыху, если от него долго не будет вестей.
– Вы думаете, тогда он мог считать Субботина причастным к смерти Нины? Странно, что парень сразу предположил убийство, хотя казалось, что все случившееся – роковая случайность!
– Ну, мы не знаем того, что знал он… Лера решила, что время для отправки файлов настало, когда Антон исчез и перестал выходить на связь. Однако прошло довольно много времени с тех пор, как он передал коллеге информацию на Субботина, и все могло измениться. Не исключено, что Скоробогатов понял свою ошибку, но не успел сообщить об этом другу. Поведение отчима Нины, опять же, наводило на мысли…
– Повезло, что Скоробогатов вообще жив остался, – согласился Трофименко.
– По крайней мере, хочется на это надеяться: мне надоело ходить по следу из трупов!
– А как же быть с покушением на Липко? – поинтересовался Павел. – Я голову даю на отсечение, что это – дело рук Субботина!
Подполковник помрачнел.
– Давай сначала разберемся с тем, что непосредственно касается дела, лады? – сказал он после паузы. – А потом обсудим и эту проблему.
* * *Подполковник не искал со мной встречи, я сама поймала его в коридоре больницы, когда он выходил из кабинета Охлопковой. Оказалось, он пытался узнать, не получала ли наша заведующая известий о Жанне. Охлопкова ничем не смогла ему помочь: Жанна уже пару дней не появлялась ни на работе, ни у нас дома, ее вещи остались на своих местах, и, похоже, возвращаться за ними она не намеревалась.
– Еще бы, имея на счете такие деньги! – хмыкнул подполковник.
Я потребовала объяснений, и он вынужден был их дать.
– Вы сами вложили Жанне козыри в руки, Агния Кирилловна, – произнес он, закончив. – Они с Митиным, вернее, Липко и не ожидали, что все получится так легко!
– Я? А что я сделала?
– Едва узнав, что Киру убили, вы тут же побежали предупреждать Жанну об опасности.
– Ну да, я ведь считала, что если с Кирой из мести расправился Ми… Липко или кто-то из его подручных, то Жанна тоже в опасности!
– Правильно, – кивнул подполковник. – И тогда они решили вам подыграть. Она рассказала вам о телефонных звонках с угрозами, и вы поверили. А случай с нападением и последующей «попыткой самоубийства» рассеял ваши последние сомнения в том, что Жанна – жертва.
– А какие у меня были основания не верить? – обиделась я.
– Никаких. Даже я сначала не сомневался, ведь вы поддерживали ее версию, а не доверять вам у меня никогда не было оснований! Однако у Андрея возникли подозрения насчет препаратов, которыми якобы травилась Жанна, и он попросил Кадреску все проверить. Потом я запросил распечатки телефонных звонков с мобильного и домашнего телефонов Жанны. Угадайте, с кем она беспрерывно общалась?
– С Липко, полагаю?
– Точно. Они особо и не скрывались, думая, что никто их не заподозрит. Никто и не подозревал! Роль жертвы Жанне здорово удалась, и все бы закончилось к их с Липко полному удовлетворению, если бы не вмешались вы. Расскажи вы мне сразу, что видели Липко и Жанну вместе, все вскрылось бы гораздо раньше. Но вы старались «прикрыть» приятельницу, по-прежнему считая ее жертвой!
– Кто же убил Киру?
– По-видимому, Жанна. Мои ребята пробежались по дому с ее фотографией и узнали, что пара человек видела похожую девушку.
– Это еще ни о чем не говорит! – слабо возразила я, понимая, что все мои аргументы не идут ни в какое сравнение с аргументами Карпухина.
– Липко никто не должен был заподозрить, поэтому сам он никак не мог поучаствовать в убийстве, хоть ему, как мы теперь знаем, и не впервой. Ничто не должно было указывать на него, а Жанна на первый взгляд не имела к Митину-Липко никакого отношения. Они надеялись, что версия о самоубийстве прокатит, а если нет, то первым делом заподозрят сына Киры, наркомана и дебошира, – не зря, помимо хлороформа, который требовался для усмирения Шемякиной, она накачала ее еще и налоксоном, пытаясь перевести стрелки на парня. Если бы он, следуя их хитроумному плану, вошел в квартиру и включил свет, концы оказались бы и вовсе запрятаны в воду: взрыв и пожар уничтожили бы следы преступления! Однако проколы случаются у всех преступников. Использование налоксона было лишним: ни один наркоман, как вы правильно заметили, не расстался бы с препаратом в пользу другого!
– Так вы считаете, Жанна подалась в бега?
– Я, во всяком случае, поступил бы так.
– И Липко – с ней?
– В этом я не так уверен. Понимаете, Агния, ведь ваша приятельница…
– Не надо! – поморщилась я.
– Я ни в чем вас не обвиняю, всякий может ошибиться – откуда вам было знать, что она такая стервь? – пожал плечами подполковник. – Так вот, Жанна ведь в некотором роде предала Липко: ей пришлось обвинить его в вымогательстве, так как вы видели их в компании друг друга. Жанна могла предположить, что теперь последует расплата. Не думаю, что она в курсе его былых «подвигов», но она не может не понимать, с каким человеком имеет дело!
– Они были любовниками?
– Да. Соседи Липко подтвердили, что не раз видели этих двоих, да и по месту жительства Жанны Липко не раз появлялся.
– И как долго, по-вашему, длится их связь?
– Судя по словам тех же соседей, около полутора лет.
– То есть Мария еще была жива? Но… Жанна ведь могла и не знать о планах любовника на жену? – с надеждой спросила я.
– Агния, Агния! – сокрушенно покачал головой Карпухин. – Вы все еще стремитесь оправдать Жанну, хотя практически убедились в том, что она убила двоих – Нину и Киру?
Кого я пытаюсь обмануть? Никакие оправдания, придуманные мной, не помогут. Ну да, Жанна жила из рук вон плохо: отвратительное жилье, небольшая зарплата (а у кого из молодых врачей в госклиниках зарплаты больше?), неустроенная личная жизнь… Но неужели все это могло заставить молодую, подающую профессиональные надежды женщину связаться с человеком вроде Липко?!
– Не корите себя, Агния, – со вздохом произнес Карпухин, словно понял, о чем я думаю. – Тяжело сознавать, что друзья порой оказываются не теми, за кого вы их принимали. Такова, как говорится, се ля ви, и ничего тут не попишешь!
В тот день я с особенным чувством спешила домой, чтобы увидеть дочку. Анютка спала, а вот Эрика – нет. Она закопошилась в своей кроватке и потянула ко мне пухлые ручки. Иногда мне кажется, что из-за того, что детей воспитывают три женщины сразу, они путаются, кто их мать. Со временем я пришла к выводу, что это вовсе не плохо. Няня – настоящий профессионал, она знает, как обращаться с ребенком, чтобы он не привязывался к ней слишком сильно, а Лара все-таки член семьи. Решив не будить Анюту, я взяла на руки Эрику, которая тут же радостно залопотала что-то на ей одной понятном языке.
– Вы можете идти домой, Тоня, – обратилась я к няне. – Андрей расплатился с вами за прошлый месяц?
– Да-да, не беспокойтесь, – закивала она, поднимаясь.
С Эрикой на руках я подошла к окну, глядя, как няня выходит за ворота и направляется в сторону стоянки маршруток. Думала ли я, что когда-нибудь окажусь в таком положении? Проведя большую часть жизни в борьбе за существование, я внезапно заполучила состоятельного мужчину, квартиру в центре, огромный коттедж, дочку и даже няню для нее! Как порой странно поворачивается жизнь: думаешь, вот уже половина ее прошла, и ничто не может измениться – и вот это происходит, и я пытаюсь понять, чем заслужила такое счастье.
Лариса появилась минут через сорок. Мы покормили девочек и снова уложили их спать. Эти вечерние часы у меня самые любимые: можно посмотреть телевизор, почитать книжку или поболтать. Погода стояла отличная, и мы с Ларой, взяв по чашке зеленого чая, устроились на качелях, установленных на широком крыльце. Мы наслаждались теплым весенним воздухом и пением птиц: несмотря на то, что дело шло к восьми часам, они еще не угомонились и продолжали весело щебетать, невидимые в пушистых от майской молодой листвы кронах деревьев в саду. Раби копошился среди цветочных клумб, высаживая какую-то рассаду. Этот человек ни минуты не сидит без дела, и мне иногда становится неудобно, когда я сибаритствую, а он пашет за троих. Но я знаю, что Раби ни за что не примет помощи: ему нравится быть незаменимым.
– Что ты думаешь о Леониде, Агния? – неожиданно спросила Лариса, устремляя на меня свои прекрасные прозрачные глаза.
– О каком Леониде?
Я сначала действительно не поняла, кого имеет в виду моя падчерица, а когда поняла, выкатила глаза.
– Ты о Кадреску, что ли?!
– Ну да, – невинно хлопнула она длинными ресницами. – А что такое?
Да ничего такого, если забыть о том, что патолог – циничный нарцисс, презирающий тех, кто не соответствует ему по умственным способностям (то есть практически всех). Не спорю, Лариса – красавица, нежная, домовитая, но куда ей до Леонида!
