Валерий Карышев - Записки Бандитского адвоката
Минут через пять он открыл окошко и сообщил, что следователь, капитан 3., сейчас меня примет.
Еще через несколько минут подошел высокий молодой человек, лет тридцати, назвал мою фамилию и сказал:
- Пройдемте со мной.
Я сразу понял, что он скорее всего один из подчиненных капитана.
Мы вошли в просторный кабинет, мне предложили сесть ближе к столу. Я осмотрелся. Кабинет был выдержан в стиле застойных времен, даже портрет Дзержинского по-прежнему висел на стене. Портрета Ельцина я не заметил и подумал, что, наверное, Владимир относится к "красному поясу" России. Казенная гэбэшная обстановка: допотопные шкафы, стеклянные витрины, прикрытые плотной зеленой материей - и не видно, что там; на письменном столе несколько телефонов, один, вероятно, напрямую связан с Москвой, с центральным аппаратом ФСБ. Рядом на другом столе стоял факс и еще какая-то оргтехника.
Через несколько минут в кабинет вошел плотный коренастый мужчина, лет тридцати пяти. Сухо поздоровался со мной, назвался капитаном 3. и попросил меня предъявить документы. Кроме служебного удостоверения я представил ему ордер на ведение дела и командировочное удостоверение, которое я заранее взял в Президиуме Московской городской коллегии адвокатов. Он внимательно все прочитал и сразу же заявил:
- Ваш клиент, Михаил П., в общем-то не нуждается в защитнике, он отказался.
- А что, у вас есть какие-то письменные доказательства этого?
- Да нет, есть только запись в протоколе его первоначальных показаний, что в услугах защитника он не нуждается.
Я знал, что этим стандартным приемом часто пользуются, стараясь внушить своим подследственным, что защитник им совершенно не нужен, что никакого зла ему не причинят, а только допросят. А защитник может только все испортить. Бывает, что подследственные верят таким уговорам.
Я сказал следователю:
- Знаете, я, конечно, верю, что эту запись он сделал самолично, но существует такой порядок: услышать отказ обвиняемого от него самого. Если он от меня откажется, я тут же уеду.
Мое предложение явно не устраивало капитана. Он ответил после долгой паузы:
- Сейчас попробую что-то решить.
Он нажал на кнопку и попросил кого-то немедленно зайти к нему. Через несколько минут появился молодой человек, следом вошел мужчина постарше. Молодой сотрудник чуть наклонился к капитану, и тот что-то прошептал ему. Потом следователь что-то написал и протянул бумагу пожилому мужчине. Я понял, что письменная информация касалась, конечно, меня, вероятно, он распорядился проследить за мной. Пожилой мужчина кивнул и вышел.
- Пестрые у вас сотрудники: один молодой, другой пожилой... - сказал я.
- Да, - сказал капитан, - кстати, у пожилого звание полковника, а я капитан - и им командую. А знаете ли вы, что впутались в довольно неприятное дело?
- В каком смысле? - поинтересовался я.
- Как же, ваш подзащитный напрямую связан с господином Борисом Федоровым, с председателем Национального Фонда спорта, вероятно, с Шамилем Тарпищевым и со многими другими лицами.
- И что вы этим хотите сказать? - с иронией спросил я. - Вы собираетесь всех их арестовать?
- Да нет, что вы! Мы не можем этого сделать, это не наша юрисдикция.
Но я тогда уже знал, что против Бориса Федорова строились какие-то козни и что между ним и Шамилем Тарпищевым произошла ссора, и нетрудно было догадаться, что такой накат на моего клиента был связан с заказом влиятельных сил, стоящих за кем-то из них.
Я поинтересовался у капитана, могу ли я увидеть своего клиента.
- Конечно, - ответил он. - Записывайте адрес следственного изолятора. - И он продиктовал мне адрес.
- Это что, Владимирский централ? - спросил я.
В знаменитой Владимирской тюрьме содержатся наиболее известные представители преступного мира, опасные рецидивисты, так же, как и в "Белом лебеде". Единственное отличие между ними в том, что Владимирский централ крытая тюрьма. Сюда направляются особо опасные преступники, в приговоре которым указывается их обязательное пребывание в крытой тюрьме.
- Нет, что вы! - сказал капитан. - Владимирский централ пока не для него. У нас есть еще один следственный изолятор, вот туда вам и надо ехать.
Я вышел из Управления ФСБ, вкратце передал родственникам Михаила, что сейчас должен буду с ним встретиться и желания работать с адвокатами из Москвы у него нет.
- Ну, это мы знали, - сказали они. - Они и местного адвоката пытались так же удержать, но потом все же допустили к нему.
Я прекрасно понимал, что работать в небольшом городе, где все друг друга знают, для многих адвокатов небезопасно. Не каждый возьмет на себя смелость наступательно вести защиту своего клиента.
РОКИРОВКА НЕ ПОМОГЛА
Через некоторое время мы приехали в следственный изолятор. Это было невзрачное серое здание, с высоким забором, сверху обтянутым колючей проволокой, с вышкой и прожекторами.
Я беспрепятственно миновал проходную и оказался на третьем этаже, где располагался дежурный отсек следственных кабинетов. Дежурный офицер взял мои документы, разрешение на свидание и тут же вызвал дежурного по корпусу. Через несколько минут тот пришел и с недоумением сказал:
- Странные они люди: дают вам разрешение, а сами сразу же забирают подследственного к себе!
- Как? - спросил я.
- Они его только что забрали к себе на допрос в ФСБ, так что вам придется вернуться туда.
Я понял ловкий ход капитана. Скорее всего, одному из своих сотрудников он приказал немедленно привезти Михаила на допрос. Так что я не удивился бы, если бы, вернувшись в ФСБ, узнал, что его снова доставили в СИЗО.
Но время терять было нельзя. Мы быстро сели в машину и поехали в Управление ФСБ.
Когда я вошел в кабинет, там уже сидели капитан с каким-то мужчиной и о чем-то разговаривали. Я недоуменно сказал:
- Как же так получается, товарищ капитан, вы посылаете меня в СИЗО, а клиента забираете на допрос!
- Во-первых, на допрос не я его вызвал, - сказал капитан, - а начальник одного из оперативных отделов, и я был не в курсе дела. А вовторых, сейчас он может с вами встретиться. Но я думаю, что от этого ничего не изменится. - Он нажал на кнопку селектора и велел срочно доставить моего клиента в кабинет.
Через несколько минут ввели Михаила. Мужчина лет тридцати - тридцати пяти, с темными волосами, немного полноватый, удивленно посмотрел на меня, видимо подумав, что приехал очередной начальник или представитель из Москвы. Но капитан тут же сказал:
- Представляю тебе твоего нового адвоката из Москвы. Ты же отказался от защиты! Но порядок требует, чтобы я ненадолго оставил вас наедине, и ты можешь сам сказать ему, что отказываешься от защиты.
Капитан и не думал скрывать своих намерений и прямо намекал моему подзащитному, что тот должен отказаться от услуг адвоката.
Когда капитан вышел из кабинета, Михаил наклонился ко мне и прошептал:
- Они заставляют меня отказаться от защиты. Я, конечно, хочу адвоката, но боюсь, что ваше участие может слишком усложнить мое дело.
Я также шепотом ответил ему:
- Твое дело и так усложнено, и повредить себе ты уже не можешь хотя бы потому, что уже арестован.
- Да, они меня сейчас обвиняют по одной статье, но собираются предъявить и вторую.
- Какую?
- Незаконное хранение оружия.
- Пусть попробуют. Я разобью это обвинение в три минуты, - сказал я уверенно.
Иначе я и не мог, потому что надо было както внушить уверенность клиенту в том, что участие адвоката в его деле не ухудшит, а, наоборот, улучшит его позицию. Бывает, правоохранительные органы пытаются запугать подследственного и внушить ему, что участие в деле адвоката излишне и чревато неприятностями. В таких случаях приходится очень внимательно, с четким психологическим расчетом, ненавязчиво убеждать клиента, что сотрудники правоохранительных органов вводят его в заблуждение, что его отказ только усугубит положение. Бояться ничего не надо. Нечто подобное я попытался втолковать Михаилу.
В конце концов я сказал ему:
- Давай сделаем так. Ты не отказываешься от моего участия в деле. А если уж ситуация очень сильно изменится, тогда сам решай, как быть, это твое право.
Я догадывался, что кабинет прослушивается, и, как только мы умолкли, дверь приоткрылась и вошел капитан:
- Вы закончили?
- Да, мы закончили, - сказал я.
- И какое ваше решение?
- Мой подзащитный считает, что ему нужен адвокат, поэтому будем работать.
- Хорошо, это его воля, - зло взглянув на Михаила, сказал капитан. В таком случае, чтобы ваша поездка к нам не прошла впустую, мы сейчас проведем очередной допрос для предъявления вашему подзащитному нового обвинения.
Капитан сделал свое заявление с такой помпой, с таким непередаваемым пафосом, что, возможно, и возымело бы психологическое воздействие на моего клиента. Но я тут же подмигнул ему, мол, не бойся, все будет нормально.
