Гюнтер Продьоль - Криминальные сенсации (Часть 2)

И тут неожиданно поднял руку обвиняемый Фербах. Он попросил разрешения задать свидетельнице вопрос. От своего защитника Фербах знал, почему Сильвия пошла в полицию и обвинила мать в преступлении. Ему были чужды какие-то тактические соображения, - он боролся за свою свободу. Поэтому он в возбуждении воскликнул:

- Вы ведь получили деньги от репортеров, не так ли, фройляйн Косси?!

Сильвия в смущении опустила глаза:

- Нет, денег я не получала.

- Но они вам их посулили?

- Господин фон дер Хейде сказал мне только, что я получу гонорар за представленную информацию, когда статьи будут опубликованы.

Прокурор Рует мгновенно вмешался в происходящее - нельзя было допустить, чтобы сложилось впечатление, будто репортеры дали Сильвии Косси взятку за ее показания:

- Уважаемые господа судьи, денежные предложения делались свидетельнице совсем с другой стороны. Это было связано вовсе не с ее показаниями, а только с сенсационным характером данного уголовного дела. Многие люди хотели бы нажить на этом капитал и готовы были хорошо заплатить свидетельнице за сведения о ее матери. - После этой общей справки для присяжных заседателей Рует повернулся к Сильвии. - Разве вам не предлагали сняться в фильме о жизни обвиняемой в роли ее дочери, то есть сыграть саму себя?

- Да, такое было, - сказала Сильвия и тут же добавила извиняющимся тоном, - но денег за это я не получала.

Здесь наконец в эту игру в вопросы и ответы решил вмешаться защитник обвиняемой Брюне доктор Мозер:

- Я попрошу высокий суд обратить внимание на одно обстоятельство: судебные репортажи могут быть опубликованы, а фильм - показан лишь тогда, когда обвиняемую признают виновной в убийстве. Только в этом случае с юридической точки зрения разрешается раскрывать подлинных участников событий без их согласия на это. Если же вы оправдаете мою подзащитную, издателей журналов ждет целая серия разорительных судебных процессов по обвинению в оскорблении чести и достоинства, а планы кинокомпании вообще не осуществятся, потому что мы этому помешаем. Мне меньше всего хотелось бы сейчас говорить о требованиях возмещения ущерба, которые, конечно же, предъявит фрау Брюне. Неужели вы не понимаете, что репортеры и киношники интересуются не любыми сведениями о жизни моей подзащитной? Они хотят иметь твердую гарантию, что фрау Брюне будет осуждена за убийство. Поэтому свидетельницу вынудили пойти в полицию и рассказать небылицу о признании матери, и именно за это ей делают всякие выгодные предложения!

Председатель суда с иронией возразил:

- Господин защитник, видно, эти репортеры и менеджеры слишком наивные люди! Нет бы им сразу предложить свидетельнице такую сумму, чтобы она здесь, на суде, не отказывалась от прежних показаний? Раз уж молодая дама пошла на такой гешефт...

Доктор Мозер не обратил внимания на заносчивый тон председателя:

- Эти люди не наивны, а коварны, господин председатель. Чтобы избежать осечки на процессе, они планировали сорвать выступление свидетельницы в суде. - Он повернулся к дочери обвиняемой. - Фройляйн Косси, вам предлагали на время судебного процесса покинуть Мюнхен?

- Да, "Штерн" предложил мне на период судебного разбирательства поехать в Южную Америку.

- Что же вы должны были делать в Южной Америке?

- Написать репортаж.

- Вы когда-нибудь писали газетные статьи?

- Нет, не приходилось...

- Вы считаете, что у вас есть журналистские способности?

- Нет, но ведь со мной должен был поехать господин фон дер Хейде.

Адвокат вынул из папки какой-то документ и протянул его председателю суда:

- Вот контракт на поездку в Южную Америку, подписанный главным редактором журнала "Штерн".

Доктор Зайберт лишь мельком глянул на бумагу:

- Почему же тогда свидетельница находится здесь?

- Потому что я призвал к ее совести и объяснил, что ее показания судебному следователю являются доказательством вины матери и из-за них мать посадят в тюрьму. Вот поэтому-то она и отказалась от поездки.

Доктор Зайберт бросил вопросительный взгляд на прокурора, как будто ожидая, что тот опровергнет утверждения адвоката.

Рует молчал, и председатель бесцветным голосом произнес:

- Если больше вопросов нет, мы можем закончить допрос свидетельницы.

В зал возвратили обвиняемую Брюне. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, ее должны были ознакомить с содержанием показаний, сделанных в ее отсутствие. Доктор Зайберт, видимо уверенный, что Сильвия Косси повторит свои обвинения против матери, отдал распоряжение записать ее допрос на магнитофон. Однако по непонятным причинам записи не получилось. Из громкоговорителя вырывался только оглушающий визг и свист.

Гораздо удачнее для обвинения вышло все на следующий день со вторым главным свидетелем, многократно судимым аферистом Зигфридом Шраммом.

Прежде чем он вошел в зал, председатель суда призвал обвиняемого Фербаха держать себя в руках во время дачи показаний свидетелем Шраммом. Он даже пригрозил удалить его из зала, если тот будет мешать допросу.

Слесарь-монтажник на это только безразлично пожал плечами:

- Пожалуйста, если обвинение держится только на этом субъекте... Мне его бояться нечего...

Полицейский подручный, необычайно взволнованный, в солнцезащитных очках на пол-лица, неуверенно подошел к свидетельскому месту и сообщил краткие сведения о себе, умолчав, правда, о предыдущих судимостях. Когда защитник Фербаха адвокат Пэлька спросил его об этом, председатель суда указал, что вопросы следует задавать после того, как свидетель даст показания. Очевидно, он хотел помешать тому, чтобы выступление сомнительного свидетеля с самого начала было встречено с недоверием.

Первые же слова Шрамма вызвали новые затруднения в ходе разбирательства. Вопреки всем уговорам он заявил, что никаких показаний давать не будет: "Увы, у меня есть все основания опасаться, что защита будет задавать мне столько компрометирующих вопросов, что после этого процесса я стыда не оберусь".

И только после того как доктор Зайберт заверил его, что на подобные вопросы отвечать не обязательно, и разрешил советоваться со своим адвокатом, Шрамм согласился участвовать в перекрестном допросе.

Добросовестно, как и в полиции, он повторил впечатляющую историю о признании Фербаха в новогодний вечер перед рождественской елочкой. Прокурор мог спокойно раскрашивать обложку папки с документами, лежавшую перед ним, так как свидетель прилежно вызубрил свои показания. Руету оставалось только констатировать, что все сказанное Шраммом полностью совпадает с результатами расследования специальной комиссии.

Чтобы не задавать "компрометирующих" вопросов, адвокат Пэлька просто "раскрыл" уголовное прошлое Шрамма. Он зачитал судебный приговор по его последнему делу: "Шрамм относится к типу так называемого преступника-интеллигента, который, используя свое интеллектуальное превосходство, эксплуатирует близких ему людей с целью извлечения личной выгоды. Шрамм чрезвычайно лжив и изобретателен, когда дело касается защиты его интересов..."

Более точную характеристику этому странному главному свидетелю трудно было дать. Около десятка заключенных, сидевших со Шраммом и Фербахом в одной тюрьме, рассказали о том, как он выполнял роль полицейского шпика.

Тюремный парикмахер Фердинанд Надлер под присягой сообщил:

- Когда я брил Шрамма, он сказал мне, что сразу после процесса его выпустят на свободу, если он даст показания против Фербаха. Он просил меня, чтобы я повлиял на других заключенных: пусть, мол, они тоже свидетельствуют против Фербаха. Полиция за это будет им признательна.

Другие заключенные в один голос заявляли: "Шрамм был известен всей тюрьме как полицейский шпик".

И все-таки адвокат Пэлька задал вопрос Шрамму:

- Свидетель Шрамм, скажите, два года назад в зальцбургской следственной тюрьме вы обвиняли в убийстве заключенного Риделя, который, как потом выяснилось, был невиновен?

Шрамм возмущенно вскинулся:

- Нет, никогда!.. - В этот момент его адвокат, который все время стоял рядом, остановил его и что-то прошептал на ухо. Шрамм продолжил: - В своих показаниях я только пересказал то, о чем говорили в тюрьме... - Адвокат опять прервал его и снова что-то прошептал. Шрамм послушно проговорил: - Я отказываюсь отвечать на вопросы, связанные с этими обстоятельствами.

И тем не менее в конце заседания судья Зайберт заставил полицейского шпика Шрамма поднять руку и поклясться именем бога, что Йохан Фербах признался ему, будто по поручению Веры Брюне убил доктора Прауна и его экономку.

Все остальные свидетели, которых еще вызывали по настоянию защиты, поскольку они находились в каких-либо отношениях с убитым или обвиняемой Верой Брюне, никакого влияния на ход процесса уже не оказали. Большинство из них вскоре замолкали и с заметным облегчением вздыхали, когда доктор Зайберт напоминал им об их праве отказаться от дачи свидетельских показаний... Это были преимущественно женатые мужчины, которые состояли в любовной связи с Верой Брюне и теперь боялись разоблачения.