Елена Михалкова - Жизнь под чужим солнцем
– Молодая такая красивая пара? – вскинула брови Инна, прервав путаное Дашино объяснение. – Не отдыхающие?
– Нет, не отдыхающие.
И Даша рассказала то, что узнала о Джой и Марке.
– В общем, они меня спасли, – закончила она, с содроганием вспоминая искаженное Левино лицо. – А я еще от них шарахалась… Столько глупостей сделала, что стыдно вспомнить.
– Интересно, уедут они теперь или нет, – задумчиво проговорила Инна. – Ведь их дело, наверное, закончено, и больше им здесь делать нечего.
– Уедут, конечно, – подтвердила Даша. – Они сами сказали, что Лева сразу во всем сознался. Джой так выразилась: «два человека записывать не успевали». Может, рассчитывал на какое-нибудь снисхождение.
– Какое уж ему снисхождение, – пожала плечами Инна. – Два убийства, попытка третьего, торговля наркотиками… Нет, по турецкому законодательству рассчитывать на смягчение наказания ему вряд ли придется. Разве только сдаст какую-нибудь очень полезную информацию… Но я надеюсь, что он этого не сделает.
Женщина помолчала немного и добавила:
– Потому что такие люди заслуживают смерти. Я давно так для себя решила.
Даша бросила на нее удивленный взгляд: слышать от обычно мягкой и доброжелательной Инны подобные слова было странно. Но та задумалась о чем-то своем, устремив взгляд темных глаз в окно, за которым плескалось море.
– Знаешь, а я, пожалуй, все-таки схожу искупаюсь, – неожиданно решила Даша, проследив за ее взглядом. – Напоследок. Спасибо большое, что поговорила со мной!
– Да ладно тебе, не за что, – возразила Инна, вставая. – Постарайся скорее выкинуть из головы кошмар, который с тобой тут произошел. Хотя, знаешь, я уверена, что ты скоро забудешь все, как страшный сон.
Следующий час Даша просидела на море. Вопреки предсказанию Инны, вчерашние события не собирались оборачиваться сном. Наоборот: ей казалось, что вчера все было очень реально, а вот сейчас она находится в каком-то полусне и никак не может проснуться. Даже море казалось ненастоящим. Рядом постоянно был Максим, пытаясь о чем-то говорить с ней, но Даша молчала, и он оставил ее в покое.
За полчаса до выезда она позвонила маме.
– Дашка, я тебя жду! – Мамин взволнованный голос казался очень далеким, хотя слышно было хорошо. – Я тебя встречу в аэропорту с Олегом Викторовичем, не беспокойся. Дашка, все хорошо, все позади!
Отъезд из отеля Даша не запомнила. В аэропорту, увидев незнакомые лица среди их группы и услышав пожелания приехать еще, поняла, что это другие гиды, присланные турфирмой взамен Маши и Левы. Из всех, с кем она познакомилась в отеле, улетали одним с ней рейсом только Сонечка и Женечка. У Женечки было сонное, заплаканное лицо, и она держалась в отдалении от остальной группы, чему Даша только порадовалась. Соня ходила рядом с ней и что-то беспрестанно говорила.
Борис, Никита, Алла и Максим уже были в аэропорту – ждали отправления своего самолета на Санкт-Петербург, который вылетал на полчаса раньше Дашиного, московского. В зале, сидя рядом с Максимом, Даша исподтишка посмотрела на Аллу, Бориса и Никиту, пытаясь понять по их лицам, произошло что-нибудь между ними или нет. Но Никита выглядел оживленным и бодрым, Борис хмурился, а Алла (на ее шее из-под ворота ее рубашки виднелся черный опал) молчала – все как обычно.
С Максимом они говорили о какой-то ерунде – совсем не о том, о чем стоило бы говорить. Что-то про дьюти-фри, про посадку в самолет, про погоду в Москве и Питере… Это все было неважно. Но важное не выговаривалось, просто невозможным казалось произносить в битком набитом людьми зале какие-нибудь слова, которые говорят друг другу на прощание близкие люди.
«Впрочем, разве мы близкие друг другу люди?» – грустно подумала Даша.
И тут вспомнила.
– Максим, я же тебе такое спасибо за Инну хотела сказать! – воскликнула она. – Чуть не забыла. После разговора с ней мне действительно стало гораздо… – Даша запнулась, пытаясь подобрать слово, – стало гораздо легче.
– Что значит «спасибо за Инну»? – нахмурился Максим.
– Ладно, не притворяйся, – улыбнулась Даша. – Она мне сказала, что ты ее прислал.
– Куда прислал?
Даша внимательно посмотрела на Максима, на лице которого отражалось полное непонимание.
– Ко мне в номер, – уже без улыбки пояснила она. – Когда утром ты ушел на море, а я осталась одна. Инна пришла, посидела со мной, поговорила, мне стало лучше, и я тоже отправилась к тебе на пляж.
– Я ее к тебе не посылал, Даша, – сказал Максим. – Видел мельком на твоем этаже – она сидела и кого-то ждала, но ни о чем не просил.
Даша откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она сразу поняла, что Максим говорит правду, но то, что следовало из этой правды, было так нехорошо, так грязно, что лучше бы он врал. «Она мне так нравилась… – вспомнила Даша. – Больше всех остальных туристов».
– Она ждала, когда ты уйдешь, – проговорила она. – А потом очень правдоподобно все придумала. Вот поэтому ты и видел ее на этаже. Ей нужно было застать меня одну и обо всем расспросить.
Доброе некрасивое лицо Инны с темными завитушками волос вокруг головы всплыло у Даши перед глазами, и к горлу неожиданно подкатила противная тошнота.
– Придумала? – непонимающе переспросил Максим, вдруг догадался. – Что ты ей рассказала? – быстро спросил он. – Дашка, что ты ей рассказала?
– Все. – Даше хотелось плакать. – Я все ей рассказала: и про Леву, и про Джой, и про Марка. Она очень интересовалась, не выдал ли ее на допросе Лева. И, знаешь, наверное, так волновалась, что даже проговорилась один раз. Сказала про Леву что-то вроде: «Надеюсь, он не сдаст никакой полезной информации». Потом как-то выкрутилась, так что получилось, будто она просто хочет его смерти. А на самом деле наверняка именно это имела в виду – что Лева не сдаст ее. Интересно, кто она для них, если перепуганный до смерти парень ни слова о ней не сказал?
– Даша, надо им позвонить, – Максим вскочил с места. – Получается, что полиция взяла обычных исполнителей, «шестерок», а организаторы остались в стороне. Ведь понятно, что Инна не просто сбытчик наркотиков, а кто-то гораздо серьезнее. Может быть, через нее наркота попадала на побережье, а Инна снабжала гидов. Пусть полиция выясняет…
– Эй, ты чего на рейс не идешь? – раздался сзади голос, и подошедший Никита хлопнул Максима по плечу. – Друзья, пришел грустный час расставания. Даша, прощайте или до свидания – как получится.
Он поклонился Даше и пошел к стойке регистрации.
– Надеюсь, прощайте, – вслух подумала Даша, глядя Никите вслед. – Максим, иди скорее, – обернулась она к Максиму. – Я сейчас позвоню в полицию и все им расскажу. Иди быстрее, там уже почти никого нет!
– Без меня не улетят, – хмыкнул Максим, вешая на плечо легкую сумку. – Все, пока, я тебе позвоню.
Он наклонился и дружески чмокнул ее в щеку. Отошел на десять шагов и вдруг обернулся.
– Слушай… – начал он, и у Даши замерло сердце. – А ты ведь не позвонишь им…
Сердце встало на место.
– Не позвоню, – покачала она головой. – Прости, пожалуйста. Ты же сам понимаешь, звонок – это глупо и бессмысленно. Надо оставаться здесь, давать показания, а я не останусь.
Он покивал, задумчиво глядя на нее через разделяющие их десять шагов.
– Все с тобой ясно, – сказал с непонятным выражением – затем повернулся и пошел к стойке.
Даша провожала его взглядом до тех пор, пока он не исчез из виду, но Максим больше не оборачивался.
«Все с тобой ясно…» Ей было тошно и противно. На самом деле вполне можно сейчас позвонить в полицию, попросить позвать к телефону того, что говорит на английском, быстро рассказать ему про русскую жену турка по имени Инна, которая связана с поставками наркотиков туристам. И пусть ее информации не нашлось бы подтверждения – все равно, наверняка Инну проверили бы, прошерстили бы и ее друзей, и красавца-мужа. Можно позвонить, конечно. Правда состояла в том, что Даша не собиралась этого делать, и ей было за себя стыдно.
Она сидела в аэропорту, а в голове назойливо вертелся последний разговор с Инной. Потом Даша вспомнила, как она спорила с Алиной из-за нее, как Инна помогла ей, когда Женечка пыталась ее утопить. «Не могу я позвонить, и все, – с отчаянием думала Даша. – Не могу. Она ничего плохого мне не сделала. Она была… она казалась такой… такой хорошей!» Ей хотелось, чтобы внутренний голос сказал что-нибудь умное и правильное, но он молчал.
Объявили посадку, и Даша прошла в самолет. Она оживилась единственный раз, когда самолет начал приземляться, и в окошко иллюминатора Даша увидела подмосковный лес, освещенный заходящим солнцем, и подумала, что лес может быть гораздо красивее моря.
Ее не покидало ощущение, что она сделала ошибку. Но когда увидела в толпе встречающих встрепанную маму, приподнимавшуюся на цыпочки, вертящую головой в разные стороны, Дашу охватила такая волна любви и благодарности, что все остальное вылетело из головы. Она вспомнила, что в сумке у нее лежит Морошка, старательно завернутый в свитер, и на душе наконец-то стало легче.
