Мила Серебрякова - Проклятый дом
Убить Лидию Матвей планировал в ближайшие дни. Расправиться с ней сразу он не смог, испугался. А для того, чтобы набраться храбрости, требовалось время.
Выбрав день «Х», Матвей проник в квартиру Плетневой и накинул на шею ничего не подозревающей хозяйке удавку. Когда женщина перестала дышать, Мазуров увидел, что задушил он вовсе не Лидию, а немного похожую на нее незнакомку.
Проклиная все на свете, Матвей решил поскорее унести отсюда ноги, оставив в кухне бездыханное тело Татьяны Пучковой.
Лида отправилась вслед за подругой через несколько дней. Выследив Плетневу, Матвей отправился в торговый центр и, улучив момент, когда Лида вошла в примерочную, метнулся туда, вытаскивая из кармана удавку.
И на этот раз ему удалось выйти сухим из воды. Никто ничего не заметил. Мазуров ощутил полную безнаказанность.
Матвей даже вошел в раж, ему настолько понравилось чувствовать себя хозяином положения, что он решил, не откладывая дела в долгий ящик, убрать с дороги Тоську. Против сестры он ничего не имел, а вот к Аркадию относился с предубеждением. У Станислава остались два законных наследника – Матвей и Тоська, Аркадий был «вне закона», поэтому пока что его можно было сбросить со счетов. Это только пока. А кто знает, что взбредет в голову Тосе, скажем, через месяц или через год? Зарегистрируют они свои отношения – и станет Аркадий очередным препятствием на пути Матвея к богатой и безоблачной жизни.
На убийство родной сестры Мазуров решился очень быстро. Ему было ничуть не жалко Тоську, скорее даже напротив: он с нетерпением ждал того момента, когда сестра окажется на том свете.
Судебно-психиатрическая экспертиза установила, что Мазуров был полностью здоров, но, думается, что-то они там перепутали. Не может совершенно психически здоровый человек отправить к праотцам родного отца и сестру! Очевидно, у Матвея был какой-то сдвиг, который то ли не обнаружили, то ли не захотели обнаружить при проведении экспертизы.
Так или иначе, Мазуров впоследствии сполна заплатил за все совершенные им деяния.
Матвею было прекрасно известно, что Тоська недолюбливает красное вино, а вот от «Кровавой Мэри» она всегда испытывает полный восторг. На этом он и решил сыграть.
Когда Тося пригласила брата в ночной клуб для важного разговора, у Мазурова уже был приготовлен цианид для сестры.
Прежде чем войти в ночное заведение, Матвей остановил проходившего мимо паренька и обратился к тому с неожиданным вопросом:
– Парень, хочешь за двадцать минут заработать пятьсот евро?
Парень даже не поинтересовался, что именно надо делать. У него загорелись глаза, и он быстро закивал.
Матвей объяснил пареньку его задачу. Сейчас он войдет в клуб, а тот должен последовать за ним. Когда Матвей сядет за столик, парень выждет время – минут десять-пятнадцать, – затем подзовет официанта и попросит передать Матвею Мазурову конверт. Как только официант отойдет от столика, парень может быть свободен.
Зажав в одной руке конверт, а в другой – деньги, юноша проследовал за Мазуровым.
Он расположился недалеко от их столика и выполнил все, о чем его просил Матвей.
Эффект от письма вполне удался. Тоська не на шутку перепугалась, Матвей же ликовал в душе. Ловко он все подстроил, да и паренек его не подвел, успел быстро смотаться.
Очень вовремя Тоська завела разговор об их матери и сводном брате. За столиком повисла неловкая пауза, и Матвей, воспользовавшись ситуацией, заказал всем выпить. Он попросил официанта принести два бокала вина и одну «Кровавую Мэри».
Находясь на взводе, Тося даже не обратила внимания на то, что официант принес вино.
Отправившись к барной стойке, чтобы взглянуть на сводного брата, Матвей прихватил с собой свой стакан. Разумеется, никто не придал этому значения. А что в этом особенного, он заказал «Кровавую Мэри», он и держит ее в руках.
Незаметно подсыпав в стакан цианид, Матвей стал ждать. Он отлично знал, что рано или поздно Тоське захочется выпить, она машинально возьмет бокал с вином, поморщится, потом увидит у брата «Кровавую Мэри» и обязательно ее отберет.
А если даже надежды Матвея не оправдаются и Тоська не станет тянуть руки к его стакану, Матвею-то терять нечего. «Кровавая Мэри» как бы нечаянно прольется из его бокала на пол, и Мазуров просто дарует сестрице еще несколько лишних дней жизни. Потом он придумает новый хитроумный план по ее устранению и уж тогда без всяких проволочек приведет его в исполнение.
К сожалению, Тося осталась верна себе. Пить вино ей не хотелось, руки сами потянулись к «Кровавой Мэри».
Сделав несколько глотков, Тося скончалась, а Матвей артистически вошел в образ убитого горем брата, чья сестра спасла ему жизнь, выпив предназначающийся именно ему смертоносный коктейль.
Теперь следует кое-что сказать и о признании в убийствах, якобы оставленном Тосей. Так вот, никакого признания Тося, конечно, никогда не делала и делать не собиралась. Просто так совпало, что Матвей обнаружил видеописьмо Тоси, предназначавшееся ее двоюродной сестре – Евгении. Женя жила в Колумбии, и они с Тоськой частенько отправляли друг другу видеописьма. Да, они, как и многие другие, общались по скайпу, но Тося не очень любила пользоваться веб-камерой, пребывая в уверенности, что так она выглядит на несколько порядков хуже. Поэтому Тося записывала видеописьма – обычная камера, в отличие от веб-камеры, Тосю «любила», – в которых рассказывала сестре все без утайки. Она могла часами сидеть перед камерой, чтобы поделиться с Женей своими впечатлениями от увиденного ею фильма, прочитанной книги или просто перемывая косточки Аркадию.
Незадолго до Нового года Тося записала очередное письмо для своей двоюродной сестры. Матвей находился поблизости, но в тот момент он даже не предполагал, что уже очень скоро видеопослание сестры сослужит ему хорошую службу.
Тося отправить видео не смогла, возникли какие-то проблемы с Интернетом, и она попросила об этой услуге брата. Матвей забрал запись к себе домой и благополучно о ней забыл.
А уже после смерти Тоси он обнаружил ее в верхнем ящике стола.
Просмотрев и прослушав письмо, Матвей решился на очередную авантюру. Он смонтировал письмо Тоси таким образом, чтобы из длинного безобидного видеопослания получилось коротенькое признание. Матвей сделал все настолько профессионально, что по праву мог гордиться своей изобретательностью. Сыграло ему на руку и болезненное состояние Тоси на момент записи. У девушки после бессонной ночи болели буквально все косточки, она с трудом могла повернуть голову, поэтому в кадре сидела неподвижно, практически в одном положении. При монтаже это очень помогло Матвею, создавалось такое впечатление, что Тося действительно призналась в убийствах отца, Лидии и в готовящемся убийстве родного брата.
На часы Матвей попросту не обратил внимания. Был полностью поглощен своей гениальностью и, проигнорировав электронное табло в кадре, оставил против себя неопровержимую улику.
Когда Аркадий попал в больницу, Матвей проник в квартиру сестры и оставил там диск. Все шло по его плану, ничто не предвещало провала его коварного «мероприятия».
А вот как в действительности выглядело начало видеопослания Тоси двоюродной сестре, до того, как оно попало в руки Матвея.
«Привет, Женька! Слушай, не обращай внимания на мой вид, я сегодня всю ночь не спала. Сначала у меня голова болела, потом Аркашка до утра храпел. Храп его меня уже доконал. Хочу отправить Аркашку к врачу, не могу больше эти ночные концерты выносить. Блин, Жень, утром встаю разбитая, потом целый день хожу, как привидение. Сегодня у меня шея затекла, голову повернуть не могу, сижу, как изваяние, веришь, даже руку с трудом поднимаю – все косточки болят.
Женек, как у вас дела, как себя чувствует тетя Соня? Ей лучше? Признаться честно, я не ожидала, что она может заболеть, мне всегда казалось, она у нас титан. Скажи, что она совершила преступление, заболев. Пусть немедленно выздоравливает!
Жень, только не вздумайте лечить ее Мишкиными средствами, от них она вообще не встанет. Помнишь, как я его чуть не убила, когда он пытался вылечить отца от ангины какой-то гадостью? Жень, с Мишкой лучше не связываться.
Кстати, отец просил передать тебе привет, я вчера к нему заезжала и видела его подругу – Лидию. Они вроде живут вместе. Я так поняла – по реакции отца – что мы с Лидой не должны были встречаться, он чувствовал себя неловко. Жень, а мне какая разница, хочет с ней жить – пусть живет. Я их разлучать не собираюсь. Выросла уже из того возраста, когда ревновала отца к каждой юбке.
