Наталья Андреева - Грозы медового месяца
Думать о том, что случилось, было некогда. Надо действовать как можно быстрее.
Первым делом она спустила в подвал труп Эли. Сестра была маленькой и хрупкой, Геля несла ее на руках, как ребенка. Старалась, чтобы ноги не дрожали. Что сделано, то сделано. Если бы Эля позвонила Марату, было бы хуже. Даже представить страшно, чтобы случилось бы, если бы она позвонила…
Потом в подвале она освободила морозильную камеру. Вытащила полки, чтобы поместить туда труп. Быстрее, быстрее… Покончить с этим… Еще раз подумала: хорошо, что Эля такая маленькая! Она, Геля, в морозильную камеру не влезла бы, это точно. Не по росту.
Какие страшные мысли лезут в голову! Не надо думать о смерти. Уже пристраивая Элю в морозильную камеру, зацепилась взглядом за две заколки, которые тускло блестели в белокурых волосах сестры. Незадолго до свадьбы та перекрасилась в блондинку. Эти заколки были вчера в прическе невесты. Эля казалась такой хорошенькой!
Рука потянулась было снять заколки, но бессильно опустилась. Какая теперь разница? Ах, Элечка, Эля, ну почему ты не уехала на юг со своим мужем! Ведь у тебя теперь медовый месяц! Медовый месяц…
Она закрыла дверь морозильной камеры. Продукты оттуда вывалила, куда попало. Порядок здесь наведет потом. Сейчас надо думать о другом.
Первое, что сделала, пройдя на кухню, вымыла руки. Потом вытерла с пола следы крови. Посмотрела на свитер: надо бы сменить. Этот сжечь. Растопить камин? Нет, не пойдет. Соседи увидят дымок. Надо подумать, что делать со свитером.
Так же тяжело поднялась по ступенькам на второй этаж. Толкнула первую по коридору дверь. Это была их спальня. Марата и Эли. Сняла с себя свитер, бросила на пол. Подумав, ногой запихнула его под кровать. С глаз долой. О том, что с ним делать, придумает потом. Открыв дверь платяного шкафа, долго рассматривала его содержимое. Они с сестрой примерно одной комплекции, но разного роста. На верхней полке лежит старый свитер, вытянувшийся, бесформенный. Свитер этот был Эле почти до колен, сестра ходила в нем на даче, когда наступали холода. Вот и решение проблемы.
Надев свитер, успокоилась: ну, вот и все. Теперь только ждать. Ждать? Да, ждать. Когда Ренат догонит Лебедевых, когда Марат убьет Костю. Ждать до вечера. Она упала на кровать и замерла.
И вот тут, когда делать уже было нечего и пошли томительные минуты ожидания, Геля наконец-то поняла, что случилось страшное: она убила свою сестру!
И Геля начала рыдать. Силы кончились. Ее охватил ужас. Что она наговорила Ренату? Марат обдумывал свой план не один день, она же действовала в горячке. Не поспешила ли? Все ли рассчитала правильно? О, господи!
Показалось вдруг, что внизу кто-то ходит. Обхватила руками голову. Неужели Эля ожила? Надо бы спуститься, проверить.
Нет! Мертвые не оживают!
Ей вдруг стало страшно не на шутку. Зубы стучали. Она никогда не имела дело с призраками. А вдруг Эля теперь будет являться по ночам? Какой ужас!
Потом показалось, что хлопнула входная дверь.
— Ренат! — закричала она.
Неужели Ренат вернулся? Струсил и вернулся. Зачем ему впутываться в эту историю? О, боже! Ведь Ренат запросто может позвонить хозяину, и… Он получит поощрение, а она — лет десять за убийство. Нет, меньше. Непредумышленное, в состоянии аффекта. Года три, если попадется хороший адвокат. Но где взять денег на адвоката? Костя…
А если позвонить и все рассказать Косте? Простит ли ее муж? Три года прожили вместе. Ничего плохого она от него не видела. Напротив. Женился на стриптизерше, и каждый мог его этим попрекнуть. Может быть, и попрекали, но муж никогда, ни словом…
И зачем только она связалась с Ренатом? Вновь показалось, что где-то хлопнула дверь. Нет, не дверь. Калитка! Кто-то идет по дорожке к дому! Вскочила с кровати и кинулась к окну. Спрятавшись за занавеской, посмотрела: кто бы это мог быть?
К дому двигался черный мужской зонт. Она не видела, кто там, под зонтом. Мужчина? Женщина? Замерла в ужасе. Может быть, соседи что-то заметили? Как это не вовремя!
Раздался звонок внизу, на первом этаже. Кто-то хотел войти в дом. Неужели Эля собиралась с кем-то встретиться? Как это некстати!
«Зонт» все еще стоял на крыльце. Долго. Она уже начала терять терпение. Взмолилась: ну, уйдешь ты наконец или нет?!
И вот тот, кто звонил в дверь, понял, что хозяев нет дома, и начал спускаться вниз по ступенькам. Кажется, это была женщина, хотя зонт черный, мужской.
Вновь хлопнула калитка. Ну, вот и все. Она обессиленно упала на кровать. Нервное напряжение никак не спадало.
Посмотрела на часы. Подумать только, скоро уже час дня! Ренат, где ты?
…Звонок раздался, когда она уже начала терять терпение. В половине четвертого.
Она в волнении схватила мобильник и, услышав голос мужа, похолодела. Неужели переговоры закончились и он теперь возвращается? Как это некстати! Постаралась говорить спокойно:
— Костя? Ты где?
— У Сидоренков на даче, где еще? А ты никак ревнуешь?
— Да, ревную! — кокетливо сказала она. — У вас там что, шашлыки, девочки?
— Какие там девочки? — тяжело вздохнул муж. — Наши девочки — автоматизированные линии по производству моющих средств, с ними и милуемся. Но теперь, кажись, все, пришли к соглашению. Я вот чего звоню. Переговоры закончились, переходим к торжественной части. То есть за стол садимся. Ты бы, родная, скакнула в свой «Мерседес» да к нам, на дачу? Шашлычки — пальчики оближешь! Баранинка, осетринка. Ну и водочки можно выпить. Я знаю — ты любишь. А то сидишь там одна, скучаешь. Или не скучаешь?
— Я… Да, скучаю, конечно. — «Скакнула в свой «Мерседес»!» Знал бы он, где сейчас ее машина!
— Ну, так приезжай! Хочешь, позвони Ренату, он тебя отвезет. — Знал бы он, где сейчас Ренат! — Машину мою оставим вечером у Сидоренко. Ренат потом отгонит. Вот и Серега тебя приглашает. Рядом стоит.
Она услышала в трубке бас Сидоренко: «Жена у тебя мировая…» Холодный пот прошиб. Что делать?
— Костя, я не могу. Ни шашлычков, ни осетринки. Тем более водочки.
— А что так?
— Ну, ты знаешь…
— Гелька, неужели ж ты беременна?
— Да, — решительно сказала она.
— Не шутишь?
— Нет. — «Все равно это твой последний день. Можно врать, сколько угодно».
А муж обрадовался. Начал говорить что-то, говорить… Она же думала только о том, что с минуты на минуту может позвонить Ренат. Но оборвать супруга не решалась.
Дождавшись же паузы, вставила:
— Костя, не могу приехать. Я… Мне лучше сейчас полежать. Токсикоз.
— Понимаю. Может, врача вызвать?
— Нет, врача не надо. Самое обычное дело.
— Ну, как знаешь. Я постараюсь не задерживаться.
— Нет! То есть со мной все в порядке. Ты не спеши. Я понимаю, как для тебя это важно. Ну, те люди, с которыми вы сегодня встречаетесь.
— Какая ж ты у меня умница! — умилился муж. — Ну, спасибо тебе! Слово даю, что больше я тебя так надолго не оставлю.
— Ты отдыхай. И помни: со мной все в порядке.
— Ладно. Ты давай там. Лежи, — сказал Дурнев и дал отбой.
«Со мной далеко не все в порядке», — подумала она, глядя на дисплей мобильного телефона. Все, погас. Может быть, надо было все ему рассказать? Поздно.
Она застонала, взявшись руками за голову. А зачем, собственно, она сидит здесь, на этой даче? Ведь можно уже ехать домой! Совсем с ума сошла! Но ведь сил нет. Просто нет сил.
И в это время позвонил Ренат.
— Да? — сказала она как можно тверже. Если Ренат почувствует ее слабину — всему конец. -Говори: что происходит?
— Геля, они остановились у кафе. «Зеленый бор». Сидят, обедают. Пьют кофе.
— И?…
— Я заговорил с официанткой, которая им подавала обед. Взялся подержать поднос, пока она сходит за минеральной: я попросил у нее воды.
— Разумеется, она тебе не отказала! — усмехнулась Геля. Представила, как красавец Ренат подъезжает к придорожному кафе на сером глазастом «Мерседесе» и как вытягиваются лица у обслуживающего персонала. Вот он подходит, смотрит на официантку своими дивными глазами, и длинные ресницы подрагивают, словно крылья бабочки. Да она ему не то, что минеральной воды принесет, луну с неба достанет!
— У них уже все, оказывается, оплачено. Их ждали.
— Ты снотворное в кофе положил?
— Да. Положил.
— Сколько?
— Все.
— Да ты что, с ума сошел?! Если через десять минут они не уедут…
— А что ты от меня хочешь?! Постой. Они собираются.
— Слава богу! Езжай за ними. Ты все продумал?
— Да.
— Костя останется на даче у Сидоренко до вечера. Он мне только что звонил. — Молчание. -Ренат?
— Да.
— Поздно что-либо менять.
— Я понял.
— Я люблю тебя, — не очень уверенно сказала она.
Гудки. И в самом деле: поздно что-либо менять. Она решила дождаться, когда Ренат отзвонится и доложит о том, что дело сделано. Это еще как минимум два часа. Потом можно ехать домой. Выйти на шоссе, поймать машину и добраться хотя бы до ближайшего метро. Она вновь лежала и ждала. Он позвонил минут через сорок.
