Евгений Сухов - Тайга мятежников любит
– Здесь нет никакой коллекции, – сказала она глухим голосом. – Но я знаю, где ее искать. Максим, мы не зря наводили справки про Чахловку. Нужно найти эту деревню… вернее, то, что от нее осталось. Жилище колдуна на отшибе… Максим, ты же хорошо ориентируешься в пространстве – веди нас к Чахловке…
Все переплелось и запуталось. Он догадывался, что прочесывание храма и прилегающей к нему местности – предварительная рекогносцировка, проверка интуиции. Самое интересное предстояло дальше. В голове очерчивалась топография местности – пусть с огрехами, но он в нее верил. Метров пятьсот на северо-восток, сквозь осинник, низину, возможно, болото, кишащее гнусом. Но проходимый участок обязательно должен быть: ведь притащил же сюда колдун-младший тело колдуна-старшего…
Еще одно жутковатое местечко. Когда-то отвоеванное у тайги пространство вновь зарастало лесом. Трава по пояс, и не видно, что творится под ногами. Поселение за восемьдесят лет ушло под землю. Там, где были дома, остались изломанные, заросшие лесом вздутия, к которым даже страшно было подходить.
– Стойте здесь, – приказал Максим. – И без высочайшего соизволения – ни шагу.
– А можно мне с тобой? – робко спросил Генка. Видно, инцидент в храме не стал уроком.
– Можно Машку за ляжку, – грубовато отозвался Максим. И добавил: – И козу на возу. А не нравится выслушивать оскорбления – ламентацию напиши.
Неистребимы армейские замашки. Он вошел в деревню с восточной стороны, опираясь на клюку, как старый дед. Волосы шевелились на затылке – жуткая усталость от постоянного напряжения. Что такое сибирская язва и с чем ее едят? Много лет прошло, это понятно, а вдруг спрятался где-то живой микроб?.. Он стоял на чьем-то подворье, рылся глазами в хитро сплетенных обгорелых досках, фрагментах крестьянского быта, превращенных за десятилетия в заросшую свалку. В художественных картинах неистощимые на выдумку киношники примерно в таком духе представляют мир, погибший от ядерного взрыва. Никто при этом не знает, что такое ядерный взрыв (не доводилось как-то, имеются лишь расчеты и версии ученых) и какие его последствия, но фантазия работает: атомные электростанции, атомные подлодки (до какой ерунды ни додумаются), миллионы погибших, зараженная земля, дикие мутации…
Он перешагнул через явно не античные черепки, постоял у развалившейся печи, в которую юркнула белка. Медленно двинулся по деревне. Изучать весь этот ужас резона, наверное, не было, он вычислил направление на южную околицу и отправился в просвет между мрачноватыми горелками…
Нужный объект обнаружился за пределами деревни. По всей вероятности, это и был дом колдуна и его непутевого отпрыска. Хату в девятнадцатом году жечь не стали, вероятно, испугались. А возможно, колдун продолжал здесь жить – не палить же вместе с проживающим…
Он стоял под мощной липой, слушал, как ветерок перебирает листья, и не мог понять, что пытается подсказать ему дерево… Чаща начиналась в пятидесяти шагах – мохнатая, черная. Если двигаться прямо, то теоретически попадешь к храму. Слева – заросший шиповником лог, справа обрыв из наслоений ржавой глины и серого известняка. Он еще раз осмотрелся. Ошибки быть не могло, нет других домов на южной околице. Вдавленная в землю полухата-полуземлянка с обвалившейся стрехой и засыпанным проемом в черную глотку берлоги…
Он поднялся на бугор, отыскал свою компанию, мнущуюся на опушке, изобразил пальцем дугу – двигаться в обход. Стянул со спины рюкзак и принялся извлекать составные части металлоискателя…
Не было ни одного подтверждения, что именно здесь колдун зарыл коллекцию купца Шалимова. Но Катя задыхалась от волнения. С чутьем у девочки был порядок. Остальные тоже не находили себе места. Генка отправился рыться в ближайшие заросли, свалился в канаву. Алла держалась за Максима, пугливо стреляя глазками. Чеснокова тоже нашла себе занятие – в стороне от жилища наткнулась на трухлявую горку – то ли сортир, то ли сарай, использовала по назначению, а потом стала ходить вокруг да около, доламывая окончательно.
– Попрыгай лучше по землянке, – проворчал Максим, вскидывая металлоискатель. – Заодно и дурь пройдет.
Но соваться в неизвестность было страшно. Отложив металлоискатель, он сбегал к логу, отыскал жердину и с ее помощью начал освобождать проход. Бил по нависающей над лазом стрехе, расковыривал и сбрасывал на землю защемленные бревна. Свалился фрагмент кровли, взметнув пыль. Остальное вроде держалось. Подождав, пока уляжется облако, он спустился ко входу, пролез под заклиненным брусом и щелкнул пальцами. Генка протянул металлоискатель.
– А может…
– Нет, – отрезал Максим. – Стойте и не возникайте. И уймите Чеснокову – что-то она разбуянилась… – Опасливо посмотрел на впадающую в маразм девицу. Та уже сокрушила «сортир-сарай», нашла в полу связующую нить с подземным миром и улеглась на землю, приложив к ней глаз.
Следом за Максимом полезла взволнованная Катя. Бороться с женским инакомыслием сил не было. Он смирился. Только крикнул наружу, чтобы больше никто не пробовал это сделать – дескать, этот Буцефал не унесет толпу… Они ползли на коленях, осваивая тесное пространство. Приспособить металлоискатель было непросто, пришлось постараться. «Интерьер» помещения был, конечно, аховым. Крохотное оконце под крышей, затянутое сеткой паутины, обломки печи с кирпичным дымоходом на крышу, лаз в подполье, засыпанный землей и совершенно непроходимый, что вызвало бурю негодования. Несколько раз они подползали к выходу, чтобы глотнуть воздуха, и снова погружались в клоаку. В горле першило, пот заливал глаза. Металлоискатель работал, сообщая о случайных находках. Дважды бзенькнуло в районе печки: копаясь в трухлявой субстанции, они нашли почерневшую монету и обруч, которым стягивали бочки. Третья находка была еще лучше – источник металла обнаружился в заваленном подвале, на глубине примерно полуметра, Катя застонала от вожделения, Максим заработал лопатой, заглубился в прессованную землю и выудил… съеденную ржавчиной стальную каску Адриана М15 образца 1915 года, прозванную французским гребешком, неизвестно как оказавшуюся в Сибири и используемую в качестве котелка либо черпака для выбирания грунта.
– Он копал этой каской лаз… – возбужденно зашептала Катя, – чтобы спрятать коллекцию…
Хотелось плакать, но Максим рассмеялся.
– Он же не граф Монте-Кристо, право слово. Боюсь, разгадка этой каски прозаичнее.
Через час они выбрались на улицу, где за время их отсутствия ничего не изменилось. Чеснокова какой-то доской ковырялась в глиноземе, на куче гнилья восседал уморившийся Генка, задумчиво созерцая телодвижения подруги. У Аллы окончательно почернело настроение – откуда ей знать, чем там в землянке занимались эти двое? Обняла себя за плечи, понурилась.
– И что у нас в периоде? – сумничал Генка. – Бесконечность, как у числа Пи?
– Первый подход закончен, – буркнула Чеснокова, не отрываясь от своей доски. – Будем ждать очередного пришествия.
Алла хмуро подняла голову, уставилась на черную от грязи Катю. Был бы у нее пистолет, не задумываясь, поставила бы жирную свинцовую точку.
– Революция-дьяволюция, – снова сумничал Генка. – И когда же зарастут все стежки-дорожки, ведущие в смутное время? Имеется такое мнение, что война не закончится, пока не похоронят последнего солдата. Но в этом лесу мы видим такое множество солдат Гражданской, и никогда они не будут похоронены…
– Сплюнь, – пробормотал Максим, падая на землю и закрывая глаза. – Нам еще войны здесь не хватало…
Раздался оглушительный треск. Завопила Чеснокова дурным голосом. Он подскочил и стал свидетелем незабываемого зрелища – как Чеснокова проваливается в собственноручно вырытую яму! Треснули подпорки, невидимые с земли, хлынули комья в образовавшийся проем, и девица, не зная, за что хвататься, мешком свалилась вниз. Последними пропали дергающиеся ноги…
Генка привстал, недоверчиво уставился на рваную дыру, всосавшую подругу.
– Вот так штука… Чеснокова, ты куда?
Комизм и суровая драма шагали нога в ногу. Четверо удивленных стояли у провала в другой мир и напряженно всматривались в хаос бревен, распорок, земли с тонким слоем дерна. Самое время было высылать спасательную команду на выручку пропавшему члену экспедиции, когда в подземелье что-то заворочалось и раздался истошный визг.
– Душа моя, – вкрадчиво поинтересовался Генка, – у тебя там все в порядке?
– Нет, не все! – злобно выкрикнула Чеснокова. – Я упала, здесь мыши!.. Ой, мамочка!
– Сама-то целая? – ближе к теме спросил Максим.
– Откуда я знаю? – снова что-то заворошилось, раздались удары палкой (видимо, Чеснокова объявила войну грызунам), распалось трухлявое бревно, и наконец из мрака вылезла чумазая мордашка с горящими глазами.
– Может, все-таки поможете выбраться?
