Галина Романова - Программа защиты любовниц
— Как же он тогда придет за мной, если не знает, где я? — резонно заметила Лиза. — И зачем, зачем он вам?!
— Он мне?! Хм-мм… — Он прокашлялся, взгляд его заметался, руки, цеплявшиеся за колени Стаса, задрожали. — Он помешал мне воплотить в жизнь такой шикарный пла-аан, сломал его. Он навредил мне, доставил мне боль и разочарование, я ему отплачу тем же. Тебя он найдет. Наша кухарка, с которой ты вчера шепталась за ужином, не Стаса ведь имела в виду, рассказывая про кровь, которую ей пришлось вымыть, она рассказывала ведь обо мне, Лизанька…
Глава 21
Мельников усадил их рядышком на диване, как в кинотеатре. Казначеев, потом Алла и кухарка Тоня, сам встал в метре от дивана. Ему пока было некогда говорить с ними, он все время звонил. Сначала подполковнику, которому битых двадцать минут объяснял, зачем ему, Мельникову, группа захвата, куда ей надобно за ним подъехать и куда они потом проследуют.
— Настырный ты все же, Валера, — скрипнул подполковник напоследок зубами и едва слышно добавил. — Козлина…
Мельников услышал, но не обиделся, не до того было.
Потом он позвонил в больницу лечащему врачу Володина и подробно расспросил его о здоровье друга. Тот порадовал и даже разрешил другу позвонить. Как не воспользоваться!
— Привет, Сашок!
— Привет, — все еще слабым, но чуть повеселевшим голосом поздоровался Володин. — Поймал зверя?
— Иду по следу, иду… Кстати, ты был прав! Это тесть нашего подозреваемого!
— Я всегда прав. Так ты взял его?
— Нет, пока нет, он забрал Лизу и своего зятя, прячет их… Кажется, мы знаем, где именно. Вот жду группу захвата, сейчас станем выдвигаться.
— А как узнал-то?
— Так милая женщина Антонина нам всем помогла. — Мельников подмигнул зардевшейся кухарке. — Она, оказывается, давно держала под пристальным вниманием своего старого хозяина. После того, как тот однажды попросил ее прибрать в его загородном доме.
— А откуда он у него? — заволновался Володин. — Это тот самый, что мы досматривали? Недостроенный?
— Как бы не так, еще один имеется. Оформлен не на него, а на какого-то друга, который будто бы уехал на ПМЖ в Америку, но что-то подсказывает мне, что гниет тело друга где-нибудь в окрестных лесах.
— Думаю, ты прав. Вот почему… Надо же! А что же наш подозреваемый? Он не знал про этот дом? Свой для осмотра нам предоставил, а домик тестя?
— Он не знал, думаю. Дочь и та имеет весьма смутные представления, где это.
— Она сейчас там?
— Да.
— Думаю, потрясена?
— Не то слово!
Мельников глянул в бледное до синевы лицо молодой хозяйки. Вспомнил, как страшно она закричала, услышав слова Антонины про своего отца.
— Ты врешь!!! Ты все врешь, сволочь!!! — едва не бросилась она на нее с кулаками. — Отец не мог! Какая кровь?!
— Что видела, что отмывала, о том и рассказ веду, — скорбно поджала губы Антонина и добавила с обидой: — Спасибо сказали бы за то, что молчала столько времени.
— Мне тебя благодарить не за что, — прошипела Алла и, упав на грудь Казначеева, разрыдалась. — Игорек, Игорек, как же это, снова все остается по-старому…
Мельников лишь потом прозрел, что эти двое сильно надеялись на виновность Игнатенко. Он им был не нужен, он им мешал. Такой вот преуспевающий, предусмотрительный, сумевший обезопасить себя от всего, кроме тестя.
К слову, если бы не слова Антонины, Мельников так и считал бы, что Лизу вывез из дома под покровом ночи именно Игнатенко. Все факты против него: фото с Ольгой, сообщение от Лизы.
Но когда Тоня, извинившись перед хозяйкой, вдруг встала и начала рассказывать, все просто обомлели, все, включая Мельникова.
— Но зачем ему это??? — ахнул он, дослушав.
— Деньги, — запросто ответил Казначеев, развел руками. — Все они, проклятые. Стасик наш умный мальчик, он контракт брачный такой заключил, что при инициированном Аллой разводе она не получает ничего. Самого все устраивало, он жил как хотел. А ей — возжелай она уйти — нищенствовать!
— Ладно, она дома сидела, не работала, господин-то Жуков чего?! Он же в бизнесе был все эти годы, насколько я понимаю!
— Он был везде и нигде, — сморщился Казначеев. — Вообще, теперь вот складывая все, я вдруг понимаю, что…
— Что?! — поторопил его Мельников.
— Что многое в его поведении мне казалось странным.
— Что именно?
— Странная патологическая любовь к дочери. Он просто с ума сходил, когда они со Стасом уходили вечером в спальню, и старался тут же уехать.
— Простите, Алла Викторовна, но мне необходимо задать вам один вопрос. Его все равно зададут эксперты-психологи. — Мельников недолго мялся. — Он… Он всегда вел себя с вами как отец, не было намеков на инцест?
— Идите к черту, — обессилев, прошептала Алла и заплакала. — Отец никогда не приставал ко мне, не спал со мной, если вы это имеете в виду. Спал только, когда я была маленькой, и все! Все любил щекотать мне пяточки, целовал их. Я не верю!!! Черт побери, я не верю!!! Это все ложь! Я скорее Стаса могу заподозрить в этом. Он такой поганый, извращенец, бр-рр…
Ее передернуло, и она внезапно умолкла. Мельникову ничего не оставалось делать, как ждать машину спецназа. Он то на улицу выйдет, то снова в дом зайдет, оглядит сидящих на диване. Каждый раз расстояние между ними становилось все больше и больше. В конце концов, когда до приезда группы оставались считаные минуты, Алла осталась в центре дивана одна. Казначеев и Тоня подпирали диванные подлокотники.
Пропала девочка, вдруг с жалостью подумал Мельников. Казначеев откачнулся, испугавшись дурной наследственности. Стас теперь, если выживет, непременно от нее отделается, она же дочь его палача. Лиза возьмет расчет, если…
Так, стоп, никаких «если», он спасет ее! Вон какие орлы ему в подмогу прибыли!
Один из ребят неожиданно попал в ловушку в загородном доме Жукова. Стоило ему шагнуть за порог, как сверху выстрелило сеткой, и обмотало его с головы до ног.
— Это он мне готовил, — сцепил зубы Мельников. — Все мечтал меня на куски порезать, псих недоделанный.
Точно такие же сетки обнаружились на подступах к верхнему этажу и подвалу. Мастерски замаскированные, они непременно заполучили бы в свои объятия кипящего яростью Мельникова, рвани он сюда один. Он-то и собирался поначалу, решив, что уж пожилого мужика он одолеет голыми руками.
Спасибо Антонине, отговорила.
— Вы его просто не знаете, — проговорила она очень тихо, чтобы ее хозяйка не слышала. — Я после того случая за ним понаблюдала… О-оо, он очень страшный человек, не вполне нормальный, но очень предусмотрительный. Все время смотрит так… Как зверь! А окликнешь его, он сразу ласковый такой, тихий, не надо вам одному.
Умница, Антонина! Висеть бы под потолком Мельникову, не послушай он ее, и если бы волей случая избежал одной ловушки, попал бы во вторую либо в третью.
— Нам вниз, — одними губами шепнул он старшему группы, — кажется, там кто-то кричит…
Кричал Стас. Его тело Жуковым было перенесено на огромный прозекторский стол и привязано за руки и ноги. Жуков раздел его догола и игрался теперь со страшными инструментами, предлагая Лизе выбрать, с которых начать пытку.
Когда вооруженные люди в масках ворвались в подвал, Лиза завизжала, а Жуков от неожиданности опешил, не испугался, не запаниковал, просто опешил. Потом выронил пыточный инвентарь, поднял руки вверх и заулыбался.
— Надо же… Вы все же меня поймали…
Это единственные слова, которые он произнес тогда. Потом в течение трех недель он не проронил ни слова. Не помогало ничего, ни угрозы, ни уговоры, ни мольбы дочери.
И лишь Мельникова он удостоил скупым заявлением.
— Ты оказался не таким умником, как я думал. Ты меня разочаровал… — промямлил он нехотя на одном из допросов.
— Конечно, я же должен был идти за поводырем, коим ты себя возомнил, так? Должен был посадить твоего зятя, так?
— Да. Я сделал все для этого! Первая попытка не задалась, я преподнес тебе вторую. Я забрал твою девку, подсунул тебе фотографии с машиной этого засранца, потом в его строящемся доме Лизка нашла поясок одной из жертв. Там же, в доме, были и кроссовки, в которых я лазил в дом Черных, а потом отдавал фотографии пацану. Я столько улик тебе предоставил, а ты все медлил и медлил, все медлил и медлил! Я даже план-карту зятю в ночную тумбочку положил, где отмечал крестиком места захоронений. Я же не всех девок бросал просто так, некоторых я закапывал, некоторых сложно было опознать… А ты все никак… Как же мне хотелось тебя убить! — вдруг выпалил Жуков с ненавистью, и глаза его, дотоле пустые и безжизненные, зажглись страшным светом. — Я бы делал это очень медленно, поверь… Очень медленно, на глазах твоей девки… Я ведь следил за тобой, с того дня, как ты выпустил Стаса, следил. И девку твою забрал, чтобы ты побеспокоился, но ты… К слову, как беспечны бывают люди, окружив себя высоким забором! Забраться в дом к ее жениху оказалось парой пустяков, и спортсмена этого укокошить оказалось легко. Удовольствия, правда, никакого, но зато каков испуг у твоей малышки! Как она дрожала, как смотрела, я даже возбудился!
