Татьяна Полякова - Миссия свыше
Комната оказалась самой обыкновенной, хотя… в стоявших до потолка шкафах с глухими створками могло храниться что угодно. К шкафам прилагался диван, покрытый персидским ковром, кальян на низком столике и рисунок, изображавший женщину-кошку. Мастерская работа. Я почему-то сразу решила, что рисовал ее Максимильян.
– Он не прячет здесь монстров, – с легким намеком на презрительную усмешку заявила старушенция.
А я в отместку спросила:
– А где он их прячет?
Выражение ее лица изменилось, став суровым, я бы даже сказала непреклонным.
– Вам лучше не знать, – после короткого раздумья заявила она.
– Как же, как же… – засмеялась я. – Имейте в виду, запугать меня не так легко, и вашего Максимильяна я совсем не боюсь.
– А зря, – заявила старуха и степенно удалилась, не забыв запереть дверь.
В магазин я тоже заглянула и немного поболтала с милейшим Василием Кузьмичом. Одна беда, беседы он вел исключительно о книгах, на мои вопросы, касательно обитателей дома, снисходительно улыбался и спешил перевести разговор на очередной манускрипт. Даже что-то выразительно прочитал мне на старославянском, запрокидывая голову и выставив вперед руку, как актер в провинциальном театре времен Александра Островского.
– Здесь все слегка с приветом, – вынесла я вердикт, прихватила книжку, судя по обложке, что-то приключенческое, изданное в 1959 году, и отправилась в мансарду. Вообще-то ничто не мешало уйти отсюда, то есть никто не мешал. Хотя и тут наверняка не скажешь. Может, не мешал, потому что не пробовала. Воображение рисовало картины, одну забавнее другой. Лионелла превращалась в ведьму с огромной бородавкой на носу, а милый старичок в вампира. Впрочем, роль Дракулы очень подошла бы самому Максимильяну. Весь день его в доме не было, или он хотел, чтобы я так считала. Появился вечером, после того, как, поужинав в одиночестве, я завалилась спать, в основном от безделья. В комнате был телевизор, но мне и в голову не пришло его включить, в этом доме он воспринимался чем-то чужеродным и абсолютно ненужным.
Я лежала, прислушиваясь к тишине дома, и вскоре до меня донесся голос Бергмана. Шаги по шаткой лестнице – и вновь тишина. С полчаса я уговаривала себя уснуть, но точно против воли повинуясь мощному притяжению (книжка, благородные герои которой искали приключений во времена Кромвеля, как видно, повлияла на мой словарь)… короче, я встала, оделась и спустилась этажом ниже, где были личные покои Максимильяна. В коридоре горела лишь одна лампочка, и сам он подозрительно напоминал переходы какого-нибудь средневекового замка. Я потянула на себя ближайшую дверь, решив обойтись без стука. И тут же услышала:
– Заходи. Я ждал тебя еще минут двадцать назад.
В тот вечер Максимильян электричеством пренебрег. А может, это был какой-то ритуал? Он сидел за столом без привычных очков, в черной рубашке с распахнутым воротом. На шее, под самым горлом виднелся медальон на серебряной цепочке. Круглый, с неровными краями и странными насечками, вроде пиктограммы. Слева стоял подсвечник с двумя свечами, их пламя освещало стол, но сама комната тонула в полумраке. И фигура Максимильяна точно выступала из темноты, постепенно проявляясь. Лицо его казалось бледнее, а глаза ярче. И я растерянно подумала: какого они на самом деле цвета?
Он не спеша раскладывал карты, я успела заметить мечи и чаши – карты Таро. Села в кресло и спросила, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, без эмоций. А они у меня, конечно, были.
– Что нового?
– Был у Басова, – ответил он, продолжая раскладывать карты. – Рассказал о находке.
– Как он это воспринял?
– Мужественно. Но когда я отъехал от офиса, навстречу мне попалась машина «Скорой помощи». В общем, сейчас Басов в больнице.
– Неудивительно. Надеюсь, фотографию ты ему не показал?
– Я милосерден.
– Вот уж не думаю, – не удержалась я.
– Милосердие бывает разным. Хирург отрезает ногу, пораженную гангреной, чтобы спасти больного.
– Ага. Ты вроде санитара леса, жрешь только слабых зайчиков, которым и так недолго осталось.
– Странные тебя посещают идеи, – хмыкнул он и продолжил: – Воин и Поэт заняты поисками…
– А ты?
– А я размышляю.
– Хочу поговорить с тобой, – решительно произнесла я. – О Диме, то есть о нас с ним.
– Вас с ним не существует, – сказал он. – По крайней мере, я в этом уверен.
– А не пойти бы тебе… – нараспев начала я и со злостью продолжила: – Только попробуй вмешаться.
– И что будет? – поднял он брови и тут же улыбнулся. – На самом деле я не собираюсь вмешиваться. Я могу предупредить или дать совет… Вы сами поймете, что не созданы друг для друга, угробив на это много нервов и сил.
– Откуда тебе знать? – рявкнула я.
Он встал и прошелся по комнате, остановился где-то позади меня. Мне хотелось повернуться, но я запретила себе делать это, хотя его присутствие за спиной очень беспокоило, даже пугало. Легкий шорох и дыхание на моей щеке. Он стоял почти вплотную. Шепнул в ухо:
– Я знаю твои сны… – А я вздрогнула, резко повернула голову и встретилась с ним взглядом. – Те самые сны, что ты безуспешно пытаешься вспомнить. Хочешь, я помогу?
– Обойдусь, – отрезала я.
– Как знаешь, – засмеялся он, отходя на шаг. – Ты поторопилась, девочка. То, что простительно тебе, непростительно Поэту. Он был предупрежден.
– Если Димка не дурак, он быстро поймет: ты – чокнутый манипулятор…
– Смотри, – перебил он, садясь за стол, достал из шкатулки слоновой кости колоду карт и начал раскладывать. – Девушка, – произнес он. – Она ключевая фигура. Рядом трое мужчин. Лучший друг, возлюбленный и злейший враг. Все карты собраны, но мы не знаем, кто есть кто. Ты сделала выбор и ошиблась.
Я увидела брошенную сверху карту: костлявая старуха с фонарем в руке.
– Что это за карты? – насторожилась я, в тот момент даже его предсказания не интересовали меня так, как это.
– Взгляни, – усмехнулся он.
Я подошла ближе. Если это карты Таро, то какие-то странные. Джокер. Я уставилась на его лицо, хмурясь и недоумевая. Сердце ухало в груди, у Джокера лицо Максимильяна. Слева от центральной карты Валет с лицом Димы, и Король, у него физиономия Вадима. А в центре, прикрытая картой смерти, лежала Дама червей с моим лицом. Но вовсе не это поразило. Карты были старыми. И даже не их вид, изображение и бумага убеждали в этом. Я просто знала, что это так.
– Кто ты, черт тебя дери? – прошептала я, не в силах отвести взгляда от карт.
– Заблудившаяся душа. Как и ты, – со смешком ответил он.
– Думаешь произвести впечатление дешевыми фокусами? – точно очнувшись, спросила я. – Эти карты ты сам состряпал? Чтобы морочить голову дурачкам?
– Это ты так о возлюбленном? – Он широко улыбнулся и продолжил: – Карты появились у меня много лет назад. Я даже толком не знаю, откуда они взялись, возможно, принес кто-то из клиентов, когда меня не было в магазине. Я вынул их из шкатулки, и с тех пор моя жизнь изменилась. Твоя тоже изменится. – Он замолчал, продолжая разглядывать меня, точно надеялся отыскать перемены уже сейчас, а я сказала:
– Я хочу, чтобы ты знал. Как только мы закончим это дело – я уйду. И Дима тоже уйдет.
Он криво усмехнулся и покачал головой:
– Это не в твоей власти.
И в голосе мне почудилось сожаление. Я торопливо покинула комнату, в досаде хлопнув дверью.
Утром мы встретились в столовой, куда я спустилась, чтобы выпить кофе. Оказалось, что все трое уже завтракают. Лионелла поставила огромный кофейник на стол и с достоинством удалилась. Вадим приподнялся, разлил кофе в чашки и одну подал мне.
– С добрым утром, красотка.
– Привет, – буркнула я, устраиваясь за столом.
Дима, как всегда, уткнулся в компьютер, но на меня все же обратил внимание, улыбнулся и кивнул. Максимильян на мое появление никак не отреагировал, и это неожиданно задело.
– Есть успехи? – обратилась я к Воину, чтобы молчание за столом не вышло тягостным. Он скроил забавную физиономию, которая должна была означать: успехи в перспективе.
– Вчера в вечерних новостях сообщили о находке возле карьера, – сказал он. – Егора и Мельникову опознали сразу, личность второй блондинки тоже быстро установили. Девчонка жила в поселке неподалеку от Решетова. Девятого марта поссорилась со своим парнем, когда они оттягивались в ночном клубе, и домой отправилась одна. Больше ее никто не видел. Сначала подозревали ее парня, потом была версия, что кто-то сбил ее на дороге, а тело спрятал. В общем, девушка числилась пропавшей без вести.
– Сколько ей было лет?
– Пятнадцать.
– Пятнадцать лет – подходящий возраст для ночных клубов? – подал голос Максимильян.
– Паспорта на входе не спрашивают, если ты не выглядишь младенцем, – отозвался Дима. – А девчонки так красятся, что возраст навскидку не определишь. За последний год в области четыре подобных случая, два в районе Решетова и два в соседних районах. Потеряшек наберется три десятка, но меня интересовали блондинки пятнадцати-шестнадцати лет. Примите мои поздравления. У нас в самом деле серийный маньяк.
