Братья Хоторны - Дженнифер Линн Барнс
Она попробовала еще раз.
«Я спланировал это. – Грэйсон проигнорировал укол вины. – Так и задумано».
– Если у вас нет ключа, мэм, и вы не являетесь основным владельцем счета, то, боюсь, вам придется…
Управляющий так и не закончил предложение. Саванна засунула руку под блузку и достала цепочку, точно такую же, как у Джиджи.
На цепочке висел ключ.
– Попробуй мой.
Грэйсон уставился на нее.
– И откуда у тебя ключ? – спросила Джиджи.
– Я нашла его вместе с удостоверением, – тихо ответила Саванна.
Грэйсона нечасто заставали врасплох.
«Вот что бывает, когда не смотришь на десять шагов вперед, – зазвучал голос Тобиаса Хоторна в его голове так четко, как если бы он стоял рядом, – когда позволяешь чувствам встать у тебя на пути, когда позволяешь отвлечь себя».
Саванна сняла ключ с цепочки и отдала матери. Акация вставила его в замок, и в этот раз он щелкнул.
Управляющий осторожно вытащил ячейку и положил ее на длинный стеклянный стол, установленный посередине хранилища.
– Оставлю вас ненадолго, – сказал он.
Акация посмотрела на дочерей, потом на Грэйсона и медленно сняла крышку с ячейки.
Первое, что увидел Грэйсон, – свою фотографию.
Восемь лет назад
Грэйсон уставился на массивную связку ключей. Лучше уж на нее, чем на Старика, который, должно быть, следовал за ним всю дорогу через поместье к домику на дереве.
– Ты не самым медленный, – прокомментировал Тобиас Хоторн невыразительным голосом, – но и не самый быстрый.
Грэйсон наблюдал, как дедушка наклонился и положил кольцо с ключами, украшенными витиеватыми узорами, на пол домика на дереве. На связке висело около сотни ключей, каждый с уникальной головкой, многие из них потребовали тщательной разработки и искусного исполнения. Задача состояла в том, чтобы выяснить, каким ключом открывается недавно установленный замок на парадной двери дома Хоторнов.
Грэйсон занял третье место.
– Джеймсон победил.
Грэйсон стиснул зубы, не позволяя своему поражению задеть его за живое. В конце концов, это просто факт, а единственное, что его дед уважал так же сильно, как победу, – это контроль.
– Ты считаешь, это было соревнование? – поинтересовался Тобиас Хоторн, склонив голову набок. – Я задумывал что-то вроде обряда посвящения.
После состязания он вручил каждому из них бронзовую булавку в виде ключа. Грэйсон чувствовал, она врезалась ему в ладонь.
– Тогда зачем ты сейчас говоришь про мое время?
Вопрос был задан спокойным, сдержанным тоном. Это хорошо.
– Джеймсон хотел победить, – Старик не сумел скрыть нотки уважения в своем голосе.
Грэйсон не позволил себе опустить глаза.
– Джеймсон всегда хочет победить.
Взгляд деда говорил: «Вот именно», – но вслух он произнес:
– И иногда ты позволяешь ему это.
– Я не позволял ему победить! – ответил Грэйсон и чуть было не утратил контроль над собой, произнося эти слова. Но он справился с досадой и посмотрел на дедушку бесстрастным, невозмутимым взглядом. – Ты это хотел услышать?
Тобиас Хоторн улыбнулся.
– Да и нет. – Он смотрел на Грэйсона как человек, который сам привык отвечать на собственные вопросы, словно ему достаточно лишь взглянуть в лицо Грэйсону, чтобы получить нужный ответ. – Скажи мне, в каком месте ты допустил ошибку.
Он потребовал это мягким голосом, но в то же время в нем не звучало ни нежности, ни суровости.
Для Грэйсона это стало ударом. Он опустил глаза на ключи, вспоминая, как разгадывал их.
– Я искал код, сфокусировался не на том.
– Усложнив то, что незачем усложнять? – подсказал ему дедушка. – Вот поэтому ты потерпел неудачу и не смог увидеть всю картину целиком.
На всем белом свете нет других слов, которые двенадцатилетний Грэйсон ненавидел бы больше, чем слова «потерпеть неудачу».
– Мне жаль.
– Не надо, – тут же последовал ответ, – никогда ни о чем не сожалей, Грэйсон. Стремись стать лучше.
– Это всего лишь игра! – в этот раз Грэйсон сумел справиться с собой, и его голос прозвучал ровно.
Старик улыбнулся.
– Мне нравится наблюдать за тем, как вы играете. Ничто не радует меня так, как смотреть, как ты и твои братья получаете удовольствие, успешно справляясь с испытанием.
«Тогда зачем ты здесь?» – подумал Грэйсон.
– Меня не расстроило твое поражение, – продолжил Старик, словно прочитав его мысли, – однако меня беспокоит, что ты, похоже, начинаешь спокойно относиться к тому, что проигрываешь.
– Мне не нравится проигрывать, – решительным тоном ответил Грэйсон.
– Это какая-то необычная черта? – раздалось в ответ. – Уникальная?
Никто не любит проигрывать. Грэйсон вздохнул.
– Нет.
– А сам ты необычный? – давил на него Старик. – Уникальный?
– Да, – отрезал Грэйсон, и это слово прозвучало как клятва.
– Тогда скажи мне, Грэйсон, зачем я здесь?
Это еще один тест. Еще одно испытание. И Грэйсон больше не собирался терпеть неудачу.
– Потому что я обязан стараться еще больше! – с чувством ответил он.
– Становиться еще лучше, – подхватил Старик. – Делай все, чтобы стать быстрее. Сильнее. Умнее. Хитрее. А зачем?
Грэйсон искренне ответил:
– Потому что я могу.
У него имелся потенциал. Всегда был. И он обязан раскрыть его весь.
– Возьми ключи, – сказал дедушка, и Грэйсон поднял их. – Красивые, правда? Ты не ошибся, когда искал в них скрытый смысл. Каждый из них спроектирован мною лично. В этих ключах заложена история моей жизни.
Впервые их беседа больше напоминала не очередное нравоучение, а обычный разговор, который мог вести обычный мальчик с обычным дедушкой. Какое-то мгновение Грэйсон даже надеялся, что Старик расскажет ему эту историю – что-нибудь, о чем он еще не знал.
Но Тобиас Хоторн не был обычным дедушкой.
– Некоторые могут допускать ошибки, Грэйсон, и ты к ним не относишься. Почему?
– Потому что я Хоторн.
– Нет! – резко сказал Старик. – Ты снова терпишь неудачу! Прямо здесь. Прямо сейчас. Ты допускаешь ошибку.
Ничто – ничто! – не могло задеть Грэйсона сильнее.
– Ксандр тоже Хоторн. И Нэш Хоторн. И Джеймсон Хоторн. Но ты… – Тобиас Хоторн взял Грэйсона за подбородок и поднял, чтобы внимание его внука сосредоточилось исключительно на нем. – Ты не Джеймсон. Что простительно ему, непростительно тебе. И знаешь, почему?
И вот опять вопрос, тест, снова нельзя ошибиться.
Грэйсон кивнул.
– Скажи мне почему, Грэйсон.
– Потому что, – ответил Грэйсон охрипшим голосом, – когда-нибудь это буду я.
Он никогда еще не говорил этого вслух, но в глубине души давно понимал это. Они все понимали это, сколько Грэйсон себя помнил. Старик не будет жить вечно. Ему нужен наследник. Кто-то, кто способен взять бразды правления в свои руки, кто продолжит дело дедушки: увеличивать состояние, защищать семью.
– Это будешь ты, – согласился Тобиас Хоторн, отпуская подбородок Грэйсона. – Будь достоин! И ни слова об этом
