Семейная реликвия - Елена Дорош
– Он мог за нами следить?
– Я думал об этом, но… Как? Я бы заметил чье-то пристальное внимание. Если не на улице, то в самой больнице точно. Когда я выходил, на этаже только у туалета женщины стояли. Если бы за нами кто-то следил, то должен был находиться в зоне видимости.
– Мне кажется, он может быть связан с Обуховым или Алымовым. Или с Брюсом.
– Или…
– С «Ночными кошками»! – вскричала Котя. – Точно! Там кокошник видели все!
Она резко вскочила с кушетки и тут же плюхнулась обратно. Голова закружилась, и ноги вдруг оказались ватными.
– Черт! Ну что ты опять скачешь! У тебя же наверняка сотрясение! – рассердился Игнат. – Лежи и отдыхай.
Он уложил ее на кушетку и так заботливо поправил подушку, что у Коти слезы навернулись на глаза. В последний раз подушку ей поправляла мама, когда уходила… в то утро на работу.
– Игнат, послушай! Посмотри списки больных, вдруг встретишь знакомую фамилию. Мне кажется, этот человек не просто видел кокошник раньше, а ЗНАЛ про него, – тихо сказала Котя, глядя на Черного снизу вверх.
– Хочешь сказать, что это кто-то из сотрудников клуба?
– Ну сам посуди. Чтобы с ходу узнать, да еще сообразить… Не верю, что это кто-то из посетителей. К тому же не каждый среагирует так быстро. А этот… Дверь была открыта минуты три, не больше. Припоминаю, что боковым зрением видела какое-то движение, просто значения не придала. А через минуту – раз! Если ты уверен, что за нами не следили и никто не знал, в какой мы палате, то этот человек должен очень хорошо знать кокошник, чтобы сразу его иденти… иденти…
– Идентифицировать?
– Ага.
– Знаешь, сначала я не поверил, что он действовал спонтанно, но твоя версия вполне годная. Кто же это у нас такой энергичный, сообразительный и с хорошей реакцией?
Они посмотрели друг на друга.
– Охранник, – сказала Котя.
– Секьюрити, – сказал Игнат и встал.
– Я позову врача и пойду к Серову. Обещай… Впрочем, не обещай. Все равно далеко не уйдешь, тебя как былинку мотает.
Не успел Игнат выйти, как врач явился сам, без приглашения. Совсем молоденький, в щегольском зеленом халате с биркой на груди – Лыжник В. А.
– В голове гудит? – спросил Лыжник и посветил в глаз фонариком.
– Гудит.
– Как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных?
Котя прислушалась к голове.
– Немного тише.
– Как под дугой колокольчик поет?
Котя послушала еще немного.
– Может быть, как вечерний звон в краю родном? – наклонившись и внимательно глядя ей в глаза, продолжал допытываться врач.
Не сдержавшись, Котя прыснула. Смешной какой!
– Больше похоже на гул стиральной машинки.
– Так-с, – глубокомысленно произнес Лыжник, задумчиво постучал пальцами по тумбочке и, вызвав медсестру, которая ловко сделала ей укольчик, убежал.
Когда Игнат вернулся, Котя спала, подложив ладошку под усталую головушку.
Он нагнулся и поцеловал ее. Осторожно, чтобы не разбудить.
Не следовало этого делать.
Он просто не смог удержаться.
Она ничего не почувствовала. Ей в это время снилось что-то яркое, красивое и теплое. Наверное, вечерний малиновый звон.
Как статисты становятся главными героями
Она отключилась всего на час, а проснулась от того, что рядом кто-то возился. Котя сразу подумала на Игната. Неужели все время рядом сидел? Боится за нее. Стережет. Значит, она ему небезразлична.
Она спрятала улыбку под одеялом и осторожно приоткрыла один глаз.
На стуле возле кровати возвышалась здоровенная фигура Дениса Серова и пыхтела от нетерпения.
– Здравствуй, Катерина, – сразу начал он, заметив ее взгляд.
– Привет, – хрипло ответила Котя, и улыбка погасла сама собой.
Значит, не так уж и беспокоится. Значит, не так уж и нужна.
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Ты как, нормально соображаешь?
Котя пожала плечами.
– Тогда расскажи все, что знаешь о «Ночных кошках».
– Я мало знаю. Лучше у Игната спроси.
– Спросил уже. Твоя очередь.
– А что именно тебя интересует? Посетители? Так я их не видела.
– Расскажи о тех служащих, с которыми сталкивалась. Или лучше давай я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Согласна?
Котя с готовностью кивнула. В самом деле, пусть лучше сам спрашивает. Так она, по крайней мере, лишнего не скажет.
Денис кивнул, улыбнулся и достал блокнотик.
Через двадцать минут Котя выложила ему все, причем совершенно незаметно для себя.
Она поняла это, лишь когда Денис закрыл и убрал свой блокнотик, и испугалась. Как это вышло, что он тихой сапой вытянул из нее столько информации?
Она рассердилась – не на Дениса, а на себя, бестолковую. Кажется, он этого не заметил, но вдруг сказал:
– Хорошо, что ты мне все рассказала. Из Черного клещами не вытянешь…
Клещами не вытянешь? Котя аж замычала от расстройства. Ну вот! Сдала всех, как стеклотару! И где только таких дур берут, как Котя Яблокова!
– Пойми, на этом этапе я должен знать все. Теперь дело касается именно кокошника, поэтому должна быть видна картина целиком. Черный, наверное, не хотел тебя впутывать, поэтому ходил вокруг да около. Но на этот счет можешь не волноваться. Лишнего с тебя не спросят. Я позабочусь.
Он посмотрел в ее расстроенное личико и неожиданно добавил:
– А ты молодец. Смелая. Черный, тот вообще отмороженный. Вечно лезет в любой кипеш, рыцарь хренов. С ним все понятно. А ты с виду такая… примерная. Но авантюристка еще та! Люблю таких девчонок!
Котя взглянула на него недоуменно и даже с опаской, но Дениса трудно было сбить с темы.
– Ты извини, если я слишком надавил. Работа такая. И потом, я же для вас стараюсь. Вернее, для тебя. Ну, ты же гость и все такое. Не хотелось бы оставлять у иркутян превратное впечатление о нашем замечательном городе.
– Впечатление все равно уже не исправить. Послезавтра я улетаю домой.
– Это если мы его поймаем и кокошник ваш драгоценный отыщем.
– А… при чем тут я?
– Ты должна будешь опознать преступника.
– Я же говорю, что не разглядела его!
– Возможно, увидев, все равно узнаешь. Мы следственный эксперимент проведем.
– В каком смысле? Он меня толкнет, я ударюсь головой и как по волшебству все вспомню? Ну уж нет! Хватит мне одного сотрясения!
– Врач сказал, что сотрясения у тебя нет. Голова крепкая. Болит от удара. На затылке гематома, и все. До свадьбы заживет.
Он улыбнулся так мило, что Котя взбесилась:
– Так мне что, до морковкина
